— Я представляю, как надеваю цепь на своего отца. Я сжимаю её в руке. Я трахаю Трандуила, а он стоит передо мной на кровати, на четвереньках, не смея пошевелиться. Я зажимаю ему рот свободной рукой, чтобы заставить его замолчать, и наблюдаю за тем, как мой член ожесточённо вбивается в его тело, — Леголас замолчал, чувствуя, как руки Трандуила сжались на его запястьях ещё крепче, чем раньше, нервно облизал губы и, зажмурившись, взмолился Валар, чтобы Эрестор не добрался до самой дерзкой из его фантазий, которую он так бережно хранил в потайном уголке своего сердца втайне ото всех. Особенно от отца.

Осмелившись наконец открыть глаза и встретиться взглядом с Эрестором, принц понял, что его уловка не сработала — в холодных глазах цвета стали не отражалось ни единой эмоции. Мастер терпеливо ждал, явно желая услышать нечто иное. Совсем иное…

«Он знает!.. Моргот, ну почему он всегда и всё знает!!!» — промелькнула ужасная догадка в мозгу юного лгунишки. У Леголаса не осталось иного выбора, кроме как подчиниться немому приказу тирана…

— На моей голове корона, — нехотя прошептал наследный принц Эрин Гален и запнулся, испугавшись дерзости собственной фантазии. — Я говорю отцу ужасные вещи.

— Что именно ты ему говоришь? — вкрадчиво поинтересовался Эрестор, проникая в суть его потайного мира.

Оказавшись в западне, Леголас зажмурился и произнёс вслух слова, которые он говорил Королю в своей безумной фантазии. Мысленно принц попрощался с жизнью.

— Ты больше не Король Эрин Гален, Трандуил. Отныне ты мой слуга, мой раб, чьё единственное предназначение — удовлетворять мою похоть. Теперь ты лишь тело, которое я буду брать, как и когда пожелаю. Я закую тебя в цепи и оставлю гнить в этой мрачной комнате, скрытой от посторонних глаз и солнечных лучей, навеки вечные. Она так похожа на ту пещеру, где это всё началось… Я заставлю тебя терпеливо ждать моей милости, заставлю умолять меня сжалиться над тобой и подарить тебе удовольствие. Я скажу всем твоим подданым, что ты упал в бездну так же, как моя naneth, и от тебя ничего не осталось, даже тела, которое можно было бы похоронить. Такой трагичный финал! Вполне в твоём духе, ты же любишь всё драматизировать, ada! Когда же не останется ни единой надежды на твоё чудесное возвращение, плач по Лесному Королю разнесётся по всему Эрин Гален. Лесные эльфы будут оплакивать тебя, а затем возложат корону на мою голову и провозгласят меня своим Королём. Твои верные и горячо любимые подданные, о которых ты так заботился и оберегал всё это время, будут бросать цветы к моим ногам, а ты останешься в этом мрачном подземелье, обречённый страдать в одиночестве. Целую вечность! И никто так и не узнает, что же сталось с жестоким и надменным Королём Трандуилом, сыном великого Орофера.

— Леголас!..

— Умоляй меня о пощаде, ada, — принц грезил наяву, затерявшись в своей фантазии. — Умоляй меня трахнуть тебя, гордый Король! Возможно, я сжалюсь над тобой и буду и дальше разыгрывать этот фарс, притворяясь перед всеми твоими поданными, что ты всё ещё управляешь этим королевством.

Пальцы Эрестора заставили юношу приподнять подбородок вверх. Леголас дрожал, словно лист на ветру, стыдясь ужасных слов, слетевших с его губ. Он не смел открыть глаза и встретиться взглядом с отцом. Не после того, что тот только что услышал! Леголас кожей чувствовал, как его ada изумлённо смотрит на него, не веря своим ушам, как темнеют и покрываются коркой льда зелёные глаза. Без сомнения, если бы у него были свободны руки, Трандуил потянулся бы к своей короне, чтобы убедиться, что та всё ещё прочно сидит у него на голове.

«Отец больше никогда не позволит мне доминировать над ним… Это конец!» — у Леголаса сердце ушло в пятки. Пойдя на поводу у своей жадности, он всё разрушил.

— Ты действительно хочешь править этим королевством, мой юный принц? — глядя юноше в глаза, строго спросил Эрестор. Пронзительные глаза цвета стали выворачивали душу наизнанку, добиваясь чистосердечного признания. Обмануть Нолдо было невозможно, он читал юного Синда, как открытую книгу. Леголас облизал пересохшие губы и печально покачал головой.

— Нет, Herdir! — печально прошептал юноша и, обернувшись, бросил на отца умоляющий взгляд, в надежде достучаться до него. — Мне не нужна корона. Я желаю Короля, что её носит. Я хочу обладать им, хочу, чтобы он принадлежал только мне, мне одному… Но до тех пор, пока он носит корону, он никогда не будет принадлежать мне полностью…

Слова принца не заставили Короля сменить гнев на милость. Отец всё так же сурово сверлил его глазами, и Леголас стыдливо опустил глаза.

— Прости меня, aran nín. Я перешёл границы дозволенного, — прошептал сын, он и сам пребывал в ужасе от своих дерзких слов и диких фантазий. — Умоляю, накажи меня, если на то будет твоя воля. Прости меня за эти преступные мысли!

Когда Леголас, наконец, осмелился оторваться от созерцания пола, то с удивлением обнаружил, что Эрестор улыбается и смотрит вовсе не на него, а на его отца. Вся эта сцена изрядно позабавила Нолдо.

— Я бы не стал так переживать из-за того, что подумает о тебе твой ada, — не сводя глаз с Трандуила, улыбнулся Эрестор. — Думаю, он видел в тебе это с самого начала.

Поняв, что хватка отца на его запястьях несколько ослабла, Леголас шагнул вперёд, пытаясь сбежать и забиться в самый дальний и тёмный угол дворца Лесного Короля и никогда больше не попадаться ему на глаза, но в тот же миг снова оказался в капкане: Трандуил с такой силой прижал его к груди, что тот вскрикнул от боли. В этот миг юный любовник понял, что Эрестор имел в виду — возбуждённый член отца, впился ему в спину, а перед глазами пронеслась их первая ночь после освобождения из плена, казавшаяся теперь такой далёкой. Их откровенный разговор, то, как отец подавал ему вино… В ту ночь Трандуил объяснил ему правила этой «игры»… И правила были таковы, что в данный момент отец был сверху, а Леголас должен был подчиняться ему во всём, беспрекословно и раболепно.

— Прошу, накажи меня, ada. Я так виноват перед тобой, ведь я осмелился желать твою корону, — усвоив правила этой «игры», юноша улыбнулся и подыграл любовнику.

— Леголас, у тебя должно быть лишь одно желание, — мрачно прошептал ему на ухо Трандуил. От того, каким тоном отец это сказал, по спине юноши пробежали мурашки. — Доставлять удовольствие мне!

— Я живу, чтобы доставлять тебе удовольствие, aran nín, — прошептал Леголас и слегка наклонил голову набок, обнажая белоснежную шею, чтобы отец мог впиться в неё зубами, если Его Величество того пожелает, конечно.

— О, ему доставит огромное удовольствие наказать тебя, — прошептал Эрестор и схватил юношу за плечи, заставляя того стоять смирно. В тот же миг Трандуил принял приглашение и погрузил зубы в желанное горло — кровь тонкой струйкой заструилась по плечу принца. — Только представь, как ты будешь корчиться у его ног, когда он будет оставлять метки кнутом на твоём теле. Ты будешь полностью в его власти. Он оставит рубцы на твоей спине, потому что может, потому что желает этого, потому что это доставит ему ни с чем несравнимое удовольствие… — Эрестор впился ногтями в рёбра Леголаса, и тот привычно вздрогнул. — Ты ведь прекрасно знаешь, что заслужил этого, ernil ned avad ? Ты посягал на его корону. Хотел запереть его и сделать своим рабом. Разве я не прав? Ты ведь знаешь, что виноват, не так ли, мой мятежный принц? Я вижу это в твоих глазах…

Эрестор больно сжал пальцами подбородок принца, не позволяя отвести взгляд в сторону, и заставил посмотреть ему в глаза. В этот миг Трандуил ещё сильнее впился зубами в шею юноши, и тот протяжно и томно застонал.

— Возможно, нам стоит хорошенько трахнуть тебя после того, как мы напомним тебе твоё место? — предположил Эрестор, запустил руку в белоснежные волосы юноши и, намотав их на кулак, резким движением заставил его запрокинуть голову. — Отец возьмёт тебя сзади, чтобы выбить членом все дерзкие мысли из твоей непокорной головки. А я трахну твой прелестный ротик, чтобы заставить твой вероломный язычок молчать, пока ты будешь доставлять удовольствие своему Королю.