Принц сладко зевнул и провалился в темноту.

Комментарий к Глава 13. Воин. Танец мечей “Страсть — это клинок, который двое тянут в разные стороны. Один держит за рукоять, другой — хватается за острие. Первый противостоит напору, а второй — ранит душу. Проклятье любви в этой безысходности”. “Исповедь Люцифера”, Анхель де Куатье.

====== Глава 14. Отец. Месть ======

Как только лекари разрешили Леголасу совершать недолгие прогулки на небольшие расстояния по дворцу, он тут же поспешил к отцу, чтобы сообщить ему эту приятную новость. Трандуил проводил совещание с Тауриэль в тронном зале.

Отец коротко кивнул сыну в знак приветствия, когда тот показался в дверях.

— Милорд, — поклонился Леголас.

— Приятно видеть, что ты снова можешь свободно разгуливать по дворцу, ion nin, — расплылся в улыбке Трандуил, явно на более интенсивную деятельность, — или, возможно, Леголасу это просто показалось — и яростно прошипел, словно обращаясь к самому себе. — Я отрублю этим мерзким людишкам головы за то, что они осмелились напасть на тебя!

— Милорд, ваш гнев льстит мне, — почтительно обратился к нему Леголас, сделав шаг вперёд. — Но я снова на ногах, моя рана уже почти зажила. Прошу вас проявите к ним милосердие и пошлите за их господином. Прикажите ему вернуться, чтобы он вынес приговор своим людям в соответствии с законами Гондора.

— Хорошо, — нехотя выдавил из себя Король, но в его голосе его всё ещё читались напряжение и злость. Не хотел бы Леголас оказаться на месте Боромира из Гондора, когда тот встретится с Королём в следующий раз.

Тауриэль нетерпеливо закашляла, пытаясь вернуть внимание Трандуила к вопросу, который они обсуждали, прежде чем Леголас прервал их.

— Эльфам, которые живут в лесу, нужно обеспечить защиту от нападений пауков, — обеспокоенно заметила Тауриэль. — Эти твари продвигаются всё дальше.

— Приведите их семьи во дворец, им будет предоставлено жильё, — приказал Трандуил. — Пауки становятся всё наглее, и я не могу больше гарантировать эльфам, оставшимся в лесу, безопасность. Леголас, когда ты поправишься, то снова вернёшься к своим обязанностям главнокомандующего. Все, кто способен держать оружие в руках, должны присоединиться к патрулям!

Взгляд Трандуила хладнокровно скользнул по Леголасу, и тот понял, что даже его ada намеревался отправиться в лес сражаться с пауками. Он понимал, что отец вовсе не горел желанием снова отправлять его в бой. Но если бы они бросили все силы на врага, это действительно могло бы сработать. И, возможно, у них появился бы реальный шанс оттеснить пауков к Дол Гулдуру. По крайней мере, это срабатывало раньше. Леголас гордо выпрямился, он сожалел о том, что им обоим придётся участвовать в этой битве, но и он, и Трандуил принесли присягу — защищать свой народ до последней капли крови.

— Лекари сегодня разрешили мне встать с кровати, — шагнул вперёд Леголас, прижав кулак к сердцу. — Я скоро снова смогу сражаться и вернусь в строй, как только полностью поправлюсь.

— Очень хорошо, — ответил Трандуил. — Тауриэль, собери воинов и обеспечь защиту всем эльфам, которые согласятся переселиться из леса во дворец. Я распоряжусь, чтобы Галеон подготовил для них покои, — небрежным взмахом руки, Король отпустил Тауриэль, приказав Леголасу задержаться. — Сын мой, я хотел бы услышать всё, что сказали лекари. Идём. Я прикажу подать ужин в мои покои, и мы сможем поговорить наедине.

Еда не интересовала ни одного из них, и как только они остались наедине, то тут же позабыли о ней. Пальцы любовников неуклюже сражались с пуговицами и завязками, пока они медленно продвигались к кровати, оставляя на каменном полу дорожку из бесполезной одежды. Оказавшись, наконец, в горизонтальном положении Леголас в спешке избавлялся от остатков одежды, в то время как губы отца продолжали дразнить его грудь лёгкими укусами, перемешанными с нежными поцелуями.

Как же долго они ждали этого момента! Снова остаться наедине, не опасаясь, что их могут прервать! Леголас буквально дрожал от нетерпения, понимая, что скоро он снова почувствует отца внутри себя. Сын нетерпеливо перевернулся на живот и раздвинул ноги. Но, к его удивлению, отец вложил ему в руку длинный деревянный футляр и лишь затем проник в него пальцами.

Леголас осторожно развернул подарок Трандуила — им оказалась полоска тончайшей кожи. Ему даже не нужно было видеть серебряный брелок, висевший спереди ошейника, чтобы понять, что это такое — Леголас застонал от осознания значения предмета, который он сжимал в руке. В этот момент отец начал жёстко вбиваться в юношу, и тот в блаженстве закрыл глаза, зажав позабытый кожаный ошейник в ладони и наслаждаясь тем, как отец самозабвенно трахает его.

Неожиданно Трандуил резко остановился, вынул ошейник из руки сына и обвил кожаной полоской его шею, надёжно застегнув её сзади. Ошейник оказался довольно тугим — Леголас должен был чувствовать его присутствие на своей коже.

— Ada! — воскликнул застигнутый врасплох принц. Он надеялся, что отец сделает это как-то более торжественно, что ли.

— Теперь ты мой, Леголас, — отрезал Трандуил. — И я буду обращаться с тобой, как со своей собственностью.

С этими словами отец вытащил длинную, тонкую цепь из-под подушки, пристегнул её к ошейнику на его шее и обернул вокруг своей ладони, чтобы Леголас мог её видеть. Трандуил требовательно потянул цепь на себя, заставляя сына встать на колени, и слегка ослабил натяжение цепи, чтобы юноша мог слышать её звон, когда тот проникал в его тело. Тело же Леголаса, в свою очередь, бессознательно напрягалось от этого звука, ещё сильнее сжимаясь вокруг члена отца и заставляя того стонать от удовольствия.

Юноша чувствовал, как кожаный ошейник сдавливал его горло каждый раз, когда он делал вдох, стонал или кричал от удовольствия. У сына создавалось ощущение, что его имели и сзади, и спереди. Леголас как будто разлетелся на кусочки, затерявшись в какой-то абсолютной и совершенной страсти, которая испепелила всё внутри него, оставив лишь оболочку, куклу, игрушку отца… его животное… Цель существования которого сводилась лишь к тому, чтобы его трахали этим огромным членом, лишь к тому, чтобы носить этот проклятый ошейник…

Юный принц завопил от ужаса, пытаясь сорвать ненавистный кусок кожи с шеи.

Но Трандуил не позволил. Отец скрутил ему руки за спиной, пока все чувства не покинули строптивого юношу, за исключением ощущения прохладного металла цепи и горячего члена отца, жёстко вбивавшегося в его тело. Трандуил подарил бившемуся в агонии сыну оргазм, а затем нежно опустил податливое тело на матрас и навис над ним. Леголас даже не сразу понял, что тот нежно целует его, слизывая слёзы, ручьями струившиеся по щекам сына. Леголас не мог говорить и лишь продолжал тихо стонать, пока жестокий любовник продолжал трахать его, не давая времени прийти в себя.

— Это всё, ion nin, вот и всё… Ты чувствуешь это, я знаю, — прохрипел Трандуил. — Теперь ты знаешь, что значит быть моим, принадлежать мне, быть любимым мною. Я люблю тебя, сын мой. Ты так красив. Ты — само совершенство.

Мужчина сжал подбородок сына и притянул к себе, требуя поцелуй. Леголас застонал, разделяя одно дыхание на двоих.

— Мой, — властно прохрипел Трандуил — в родном голосе послышались знакомые стальные нотки. Король продолжил яростно объезжать сына, буквально вколачивая его в кровать.

— Да, — рыдал Леголас. — Ada, да, да, пожалуйста… твой!

Леголас сам не понимал, почему он плакал. Возможно, от осознания того, что его собственное Я начало истончаться и исчезать, как если бы внутри него осталось место лишь для Трандуила — только Трандуил и его желания были важны. Воспоминания обо всех прожитых днях, начиная с того дня в тёмной пещере, обрушились на него в одночасье, все и сразу. Всё, что говорил его отец, все наказания, всё удовольствие — всё это собралось в нём воедино, как кусочки пазла.

Каждый день ты будешь умолять меня подарить тебе наслаждение от моей руки, или на острие моего члена, когда я буду тебя трахать… Мой девственный мальчик… Ты будешь моим, во всех смыслах; я буду делать с тобой всё, что захочу, как и когда захочу, не заботясь о твоих желаниях… Я так многое хочу сделать с тобой… Благодари меня, сын мой…