— ВОТ ЕЩЁ! Я горжусь дружбой с тобой, как и Лайндир, как и все наши ребята! Для нас ты настоящий принц и всегда им будешь! Какая-то писулька и мнение кучки заносчивых придурков этого не изменит! Пускай засунут своё мнение себе в жопу! — так громко рыкнул Файрион, что Леголас даже подпрыгнул от неожиданности. — Кстати, как настроение перед завтрашним торжеством? Боишься? — так резко сменил тему воин, что принц завис.

— Глорфиндел затеял нечто поистине грандиозное, но никто из ребят не знает, что именно, — задумчиво постучал пальцем по подбородку Нолдо. — Одно могу сказать наверняка, это что-то будет достаточно компактным, чтобы уместиться на спине лошади, потому как нам предстоит долгий и опасный переход через горы.

— Эээ… Если честно, до этого момента я особо не заморачивался, а теперь начинаю всерьёз опасаться, как бы он мне олифанта не подарил! — Леголас воодушевился от одной только мысли о чудище, изображение которого он недавно нашёл в книге. Файрион удивлённо вздёрнул бровь. Синда пожал плечами и расплылся в лукавой улыбке. — Я ляпнул пару дней назад, что хотел бы себе такое домашнее животное. Ну что?! Он ми-и-илый и в хозяйстве пригодится… Как думаешь, он может подарить мне эту очаровашку?

— Если подарит, то мы с ребятами сделаем всё возможное, чтобы «потерять» очаровашку в горах, — расхохотался воин. — Но я бы многое отдал, чтобы увидеть лица вельмож Имладриса, если ты вернёшься верхом на олифанте! Как бы там ни было, а праздник будет на славу! У Глорфиндела талант закатывать незабываемые вечеринки. Одно слово, сенешаль! А судя по тому, что на завтра и послезавтра капитан милостиво освободил нас от службы, — за что отдельное спасибо тебе от всего отряда — эта пьян… вечеринка обещает войти в историю! Так… — Файрион повертел головой, высматривая кого-то на горизонте. — Где опять носит этого бывшего капитана галадрим?

Но вместо Халдира на поляне появился Глорфиндел с сыном на руках. Синда немного потискал Гила, пока тот не начал недовольно ёрзать. Поставив сына на землю, который тут же кинулся к Файриону, Леголас привстал на цыпочки, чтобы поцеловать своего лорда, но был практически вдавлен в стальную грудь мощной лапой.

— Хочу тебя раздеть и вылизать каждый миллиметр твоей кожи, — с ходу заявил Глорфиндел. В тоне голоса древнего воина чувствовался такой голод, что Леголаса повело.

— Да… да… просто игнорируйте меня, — мученически вздохнул Файрион и проворчал:

— Интересно, почему Лайндир никогда меня так не встречает? Ах, да… Наверное, потому, что мой лорд отстегал бы нас обоих кнутом по заднице, позволь мы себе такие вольности. Пойдём, Гил, посмотрим на кошку и её котят. Кажется, я видел эту полосатую семейку у выгребной ямы…

Стоило только Файриону с Гилом скрыться за поворотом, как Глорфиндел хрипло прорычал:

— Сразись со мной!

— Что?! Прямо сейчас?.. — робко мяукнул Леголас. Но воин просто сгрёб своего Синда в охапку и потащил на уединённую поляну за бараками, откуда Леголас вернулся всего пару минут назад. Принц, перекинутый через плечо, только вздохнул:

— Ну хорошо… Как пожелаете, мой лорд.

Добравшись до пункта назначения, Глорфиндел аккуратно поставил принца на ноги и ухмыльнулся:

— Сними тунику. Хочу любоваться твоим телом во время боя.

Древний воин огладил судорожно вздымавшуюся юношескую грудь, наслаждаясь теплом шёлковой влажной кожи, а затем резко сорвал с себя тунику и небрежно швырнул её в сторону, совершенно не заботясь о том, где она приземлится. В том же направлении отправились и ножны с портупеей. Взглянув в потемневшие глаза своего лорда, Леголас не питал ложных иллюзий по поводу причины незапланированного поединка. Сейчас ему предстояло покорять своими талантами не требовательного учителя по оружию, а влюблённого и очень… очень голодного самца.

Когда древний эльф атаковал в первый раз, Леголас чуть было не пропустил удар. Сейчас он прекрасно понимал, что именно имел в виду Файрион, когда говорил о том, что красота соперника может решить исход поединка. Сейчас он мог думать лишь о том, как хотел бы прикоснуться к этой оливковой, отливавшей в лучах солнца золотом коже… Какой ещё к Морготу поединок! Леголас готов был сдаться прямо здесь и сейчас. Но каким-то чудом руки сами парировали удар. Хотя чудо имело вполне логическое обоснование — Глорфиндел и сам затерялся в эротических фантазиях с участием Синда.

Залюбовавшись мерцанием тонких ключиц, на которых проступили капельки пота, Глорфиндел снова атаковал и чуть было не поскользнулся на мокрой траве. Посмеявшись над собственной неуклюжестью, мужчина встряхнул головой, в попытке прогнать морок, а затем снова атаковал. Синда предпринял отчаянную попытку блокировать коварный удар, но старенький меч сделал кульбит в воздухе и глухо шлёпнулся на землю в паре метров от его владельца. Леголас печально наблюдал за полётом старичка, когда сильная лапа притянула его к себе. Вторая мощная лапища небрежно швырнула тяжеленную реликвию, что ковали ещё мастера павшего Гондолина, к её более легковесному и невзрачному собрату, и теперь вовсю исследовала тело Синда.

— Таларон за такое обращение с оружием загонял бы нас до полусмерти, — критически заметил Леголас.

— О да. Когда я закончу с тобой, ты будешь дрожать и хрипеть, как загнанная лошадь, roch-neth, — зарычал Глорфиндел, опрокинул Синда на траву и подмял под себя, для пущей убедительности зафиксировав тонкие запястья стальным захватом, дабы тот не мешал ему срывать с себя леггинсы. Не успел Леголас опомниться, как нетерпеливо порыкивая и остервенело слизывая соль с белоснежной кожи, изголодавшийся зверь уже разделывался с завязками на своих леггинсах.

— Валар! Как же я тебя хочу! Ты сводишь меня с ума, красивая бестия, — рычал древний воин, нависнув над распластавшимся, чувственным телом, откликавшимся на каждое его прикосновение эротичными стонами, различавшимися между собой лишь тональностью. — Как ты умудряешься быть таким невинным и развратным одновременно? Как будто Эру самолично создал это совершенное тело и вдохнул в него жизнь с одной единственной целью — принадлежать мне. Только мне. Мне одному.

— Вы жуткий собственник и очень тщеславны, мой лорд. У Эру полно других, более важных дел, нежели удовлетворение вашего непомерно раздутого эго, — насмешливо проворковал Леголас.

— У меня есть все основания быть тщеславным, дерзкий мальчишка! Ведь самая красивая язва в Средиземье принадлежит мне! — ухмыльнулся древний лорд.

— Оу, я не вижу кольца на этом пальце, — парировал наглец, демонстрируя Глорфинделу безымянный пальчик.

— Ну всё, маленький изменщик! Сам напросился! Будешь ходить весь в засосах и синяках, как леопард! — опасная улыбка расцвела на губах воина Гондолина, обнажив белоснежные зубы.

— Что?.. Ай! Я больше не буду! Н-е-е б-у-у-д-у… — протяжно застонал дерзкий мальчишка.

Властные губы клеймили багровыми метками свою собственность, а сильные руки до боли впивались в аппетитные крепкие ягодицы, оставляя на бёдрах тёмные синяки. «Заклеймить! Покорить! Заставить кричать! Ворваться внутрь! Пометить! Показать этому преступно прекрасному телу, кто его хозяин! Чтобы ни на кого даже смотреть не смел!» — рычал в голове дикий зверь, которого спустили с поводка, дабы немного порезвился на свободе. — «Моё! Никому не отдам!».

— Сдаюсь… Прошу вас… Сжальтесь… Ваш… На веки ваш, — жалобно скулила под разъярённым зверем его собственность, а для убедительности ещё обвилась дрожащими лапками вокруг ягодиц монстра и потёрлась о каменное достоинство, «ненавязчиво» намекая, что неплохо бы уже тому подтвердить на неё своё первоочерёдное право и обратить свой праведный гнев в другое русло.

Зверь, осознав, что жертва не то, что не против грубого обращения, а всеми лапками «за», обалдел от такого поворота событий и, перепугав всю живность в округе победоносным рыком, вломился внутрь жаркой тесноты. Добыча затрепыхалась в когтях зверя, предприняла робкую попытку сбежать, но острые зубы до крови впились в некогда белоснежную ключицу, и жертва тут же обмякла и лишь тихонько скулила, вторя неистовым толчкам и сдаваясь на волю властному самцу. Всё, что было дальше, не имело никакого отношения к сексу и уж тем более к любви.