— Оскорбление? Всё, что я сказал о нём, чистая правда! — огрызнулся Галурон и исподлобья уставился на младшего брата. — Он выродок! Проклятье Валар, ниспосланное нашей семье! Племенная кобылка для любого, кто сможет его объездить! Отцу следовало бы бросить этого дефективного уродца в лесу на съедение гигантским паукам сразу же после его рождения!

— Довольно! — вскочил на ноги Леголас, больше не в силах молча терпеть оскорбления брата. — Не смей говорить обо мне все эти гадости в присутствии моего сына! Ты совсем стыд потерял, Галурон?! Он же ещё эльфёнок! Хочешь убить меня? Я полностью к твоим услугам! Выбирай место и время!

— Не лезь вперёд старших, Леголас, — прорычал Глорфиндел и пугающе медленно поднялся со стула. Стальные мышцы заиграли под шёлковой туникой, воин был готов растерзать обидчика прямо здесь и сейчас. — Сначала ему придётся ответить за это оскорбление передо мной. И вот если он выживет после этого, тогда можешь требовать от него сатисфакции. Но, боюсь, твои шансы вонзить меч в горло ублюдка-братца практически равны нулю, малыш… По-моему, я ясно дал тебе понять, Галурон, что, если ты посмеешь ещё хоть раз оскорбить Леголаса, я вскрою тебе глотку! Извинись перед ним! Сейчас же! Если ты, конечно, не хочешь отправиться в Эрин Гален по кусочкам в закрытом гробу!

— Я не стану извиняться перед этим мелким уродцем! — взвился Галурон и в один миг оказался на ногах.

Это стало последней каплей. Леголас схватил нож со стола и кинулся на Галурона, но в последнюю секунду сильная рука Глорфиндела успела-таки преградить дорогу изворотливому Синда и притянуть к себе. Точёное лицо Галурона исказилось от ярости, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Ещё секунда и три разъярённых эльфа вцепились бы друг другу в глотку.

Гилрион, не понимая, что происходит, испуганно переводил взгляд с одного взбешённого родителя на другого. Крохотные губки дрожали, слезинки катились по личику, застывшему в гримасе ужаса и страха. Маленькие ладошки в бессильном отчаянии закрыли ушки, как будто тем самым малыш мог положить конец ссоре своих родных, грозившей перерасти в братоубийственную стычку, и пронзительно закричал.

Зарычав, как раненый лев, Леголас в ярости оттолкнул удерживавшую его руку Глорфиндела, усмирив жизненно необходимый порыв воткнуть нож в горло брата, швырнул кусок металла в сторону и забрал испуганного сына из рук Келеборна. Пытаясь успокоить Гила, а заодно и себя, Синда-изгнанник снова сел за стол, заключил малыша в объятия и принялся нежно шептать ему слова утешения на ушко.

Глорфиндел бросил на Галурона взгляд, способный самого Саурона обратить в кучку пепла. Средний сын Трандуила ответил воину взглядом, в котором читалась такая ненависть, что и Моргот бы пустился наутёк. Келеборн окатил обоих ледяным взглядом пронзительных синих глаз.

— Сейчас же прекратите этот балаган! Оба! — прорычал древний Синда и так резко вскочил на ноги, что массивный стул рухнул на пол. Смерив разъярённых мужчин, готовых разорвать друг друга на части голыми руками, строгим взглядом, Владыка устроил разнос им обоим. — Галурон! Как у тебя только наглости хватило устроить подобное за моим столом! При моей леди и, что ещё хуже, в присутствии эльфёнка! Твоё поведение недостойно титула, что ты носишь, и не делает чести ни тебе, ни твоему отцу! О чём ты только думаешь, сын Трандуила?! Сейчас же сядь за стол и закрой рот! И если из него вылетит ещё хоть одно слово, недостойное принца, то я лично позабочусь о том, чтобы дальнейшее твоё пребывание в моём королевстве ограничилось четырьмя стенами твоего талана! — тяжело вздохнув, Владыка перевёл взгляд на древнего воина. — Глорфиндел, прошу тебя, сядь. Мы с таким трудом подписали мирное соглашение, так что сделай нам всем одолжение и не убивай невоспитанного сына Трандуила на территории моего королевства. И держи колюще-режущие предметы вне зоны досягаемости другого моего несовершеннолетнего и не менее дурно воспитанного родственника, пожалуйста.

Галурон насупился и плюхнулся на стул, бросив на Глорфиндела и Леголаса взгляд, преисполненный лютой ненависти. Сенешаль отказался последовать его примеру и вместо того, чтобы сесть на своё место, занял стратегически грамотную позицию за спиной Леголаса, дабы иметь возможность оттуда пристально следить за каждым движением Галурона и сверлить его яростным взглядом. Леголас же покраснел до кончиков ушей и зарылся лицом в золотые волосы сынишки.

Келеборн всё так же возвышался над столом, выступая своеобразным рефери между двумя враждующими кланами. Строгий взгляд Владыки подействовал на всех присутствующих, как ведро ледяной воды. Советники, что сидели по левую и правую руку от Галурона, принялись увлечённо разглядывать свои тарелки, не желая попасть под горячую руку Владыки Лориэна. Остальные же гости вжались в спинки стульев и сидели, как мыши, боясь шелохнуться. Все лица, не задействованные в этой перепалке, были явно смущены тем, что стали невольными участниками выяснения отношений между принцами, и с превеликой радостью покинули бы королевской талан, подвернись им такая возможность.

Галадриэль дотронулась до руки мужа.

— Прошу тебя, сядь, hervenn. Давайте уже все успокоимся и постараемся не пугать эльфёнка ещё больше, — на мгновение взгляд мудрых, сияющих, небесно-голубых глаз скользнул по Леголасу, который прижимал рыдавшего в три ручья сына к груди, и замер на Галуроне.

Это было очень странно, но в тот миг принц почувствовал, как его окутала волна тепла, принося с собой покой и умиротворение. Это же обволакивающее тепло ощутил и малыш Гилрион, который тут же перестал плакать и обмяк в руках ada. Даже надувшийся, как индюк, Галурон притих. Средний сын Трандуила всё ещё был в ярости, но теперь хотя бы мог контролировать свои порывы.

— Я поражена тем, насколько пренебрежительно в Эрин Гален относятся к благословению Валар, что они ниспослали вашему роду, сын Трандуила, — спокойно заметила леди Галадриэль. Её тихий нежный голос источал невидимую глазу власть и силу, как если бы она говорила от лица самих всемогущих Валар. У Галурона был такой вид, как будто он только что заработал строгий выговор от Трандуила. — Мне больно слышать, как неуважительно ты отзываешься об их даре, Галурон, сравнивая его с проклятием. Не стоит гневить всемогущих Айнур, дитя сумерек, если, конечно, ты не хочешь, чтобы однажды их ярость обрушилась на твою голову, как снежная лавина.

С этими словами она отвернулась от пристыженного принца Эрин Гален и повернулась лицом к принцу-изгнаннику, одарив его улыбкой. Эта улыбка была тёплой и светлой, как будто солнышко выглянуло из-за туч и согрело юного Синда в своих лучах.

— Скажи мне, Леголас, а как ты относишься к благословению Валар? Ты считаешь это даром или же проклятьем, как и вся твоя семья?

— Нет, миледи, я не считаю то, что я родился таким, проклятием, — немного поразмыслив, ответил Леголас и робко улыбнулся Галадриэль перед тем, как нежно поцеловать Гила в висок. Малыш сонно зевнул и свернулся калачиком у него на груди. — Хотя, признаюсь, если бы у меня был выбор, я вряд ли пожелал бы для себя или для кого-нибудь другого столь горькой участи. Но… разве можно называть Гила проклятьем? Он чудесный малыш, и я очень рад, что он у меня есть. Вы правы, миледи, Гил — благословение Валар. По крайней мере, для меня это так, — уверенно заявил Леголас и крепко прижал своё маленькое сокровище к груди.

— Да… Наш сын — благословение, — согласился Глорфиндел и нежно положил руку на плечо Леголаса.

— Этот малыш и в самом деле благословение, Глорфиндел. Он ниспослан Валар обоим нашим народам. «А Леголас — благословение, дарованное Валар тебе, убийца балрога. Но ты чуть было не уничтожил его своими собственными руками», — мысленно обратилась к древнему воину Галадриэль.

«Я знаю, миледи. Я был слеп и глуп», — пристыженно склонил голову древний воин.

— Валар не забыли твою жертву, что сохранила жизни сотням матерей и эльфятам Гондолина. Не говоря уже о том, что ты столько веков оставался верен своей клятве — служить потомкам Эарендила.