— Если верить вашим словам, мой лорд, то можно сделать вывод, что я могу крутить вами, Халдиром или тем же Келеборном, как мне вздумается, — невинно промурлыкал котёнок, еле сдержавшись, чтобы не расхохотаться Глорфинделу прямо в лицо. А лицо старшего мужа представляло в тот момент маску застывшего ужаса и желания. И невозможно было взять в толк, что же в этой гротескной маске преобладало: одно или другое. Леголас театрально закатил глазки и похлопал длинными ресничками. — Даже, если это правда, мой лорд, я не имею ни малейшего понятия о том, как эту власть использовать в своих целях. И вообще, я предпочитаю быть целиком и полностью в вашей власти.
— Значит наши предпочтения пролегают в одной плоскости, — плотоядно оскалился Глорфиндел и накинулся на ничего не подозревавшую жертву, пытаясь подмять её под себя, но в итоге добился лишь того, что кровать жалобно хрустнула и проломилась под ними. Юноша и мужчина скатились кубарем на пол, и Леголас по воле рока оказался сверху. Ошалевшие молодожёны переглянулись и громко расхохотались.
— Это было не очень-то романтично, мой лорд, — поддел воина Леголас и предпринял попытку встать на ноги, но был тут же опрокинут на спинку.
— А я сегодня вовсе не в романтичном настроении, дорогой, если ты ещё не успел этого прочувствовать, — зарычал Глорфиндел и играючи впился в шею мужа зубами. — Может быть, стоит отправить тебя на прогулку с засосами на шее, возбуждённым и с дырочкой, наполненной до краёв моей спермой? — Леголас не нашёлся, что ответить на это предложение его лорда. Во рту была самая настоящая засуха, а слова застряли в горле. Глорфиндел вонзился зубами в ключицу. Уже совсем не играючи. — Ему достаточно будет взглянуть на тебя, чтобы понять, что именно я делал с тобой этим утром. Признаюсь, мне эта мысль очень даже нравится. Бедный, бедный Халдир…
С этими словами Глорфиндел просто ворвался в него без всякого предупреждения, да так, что у Синда слёзы на глазах выступили. Сквозь пелену слёз Леголас посмотрел в тёмно-зелёный омут глаз и почувствовал, как тонет в нём, затягиваемый вглубь невидимым течением, сила и мощь которого одновременно и пугали, и завораживали его. Душа Глорфиндела горела так ярко, как будто в нём пылал огонь одного из могущественных Майар. И в глазах этого совершенного божества было его — Леголаса — отражение. Это осознание прошло через тело Синда, как электрический разряд. Кажется, он кричал. Очень громко кричал, потому как Глорфиндел, смеясь, впился в его губы поцелуем, заглушая безумные вопли.
— Люблю тебя, мой принц, — прошептал древний воин Леголасу на ушко и хотел было отстраниться, но юноша недовольно заворчал и прилип к нему, аки банный лист, желая лишь одного — чтобы Глорфиндел оставался внутри него целую вечность. Глорфиндел смущённо поозирался по сторонам. — Прости, наверное, это не самое подходящее время для такого признания.
— Ну что вы, мой лорд, — озорно усмехнулся Леголас. — Для нас с вами это самое что ни на есть подходящее время и… — Синда обвёл ручкой спальню, пережившую стихийное бедствие, — … обстановочка соответствующая. Самое то!
Лев встряхнул золотой гривой и, довольно урча, покрыл лицо Синда тысячей и одним поцелуем, не забыв оставить дорожку из засосов на шее. Собственник до мозга костей.
Чуть позже, тем же днём Леголас смог на собственной шкурке прочувствовать справедливость замечания Глорфиндела в отношении наблюдательного галад. Насмешливому котяре хватило одного взгляда, чтобы понять, чем, в какой позиции, сколько раз, насколько жёстко и продуктивно. Леголас думал он провалится сквозь землю, когда тот ещё и демонстративно втянул ноздрями дивный аромат похоти и секса, исходивший от младшего мужа.
Синда не мог не реагировать на галад, когда тот появлялся на горизонте. Леголас по-прежнему вздрагивал всякий раз, стоило ему встретиться взглядом с синими льдинками, с неизменной насмешливой улыбочкой следившими за каждым его движением, краснел, как девственница на выданье, стоило тому промурлыкать очередную колкость в его адрес, и терял дар речи, как идиот, если Халдир приближался к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Халдир был невыносим и в лучшие-то из дней, а в худшие — так и вовсе ужасен. Он раздражал, бесил, выводил из себя, но… с этим заносчивым и надменным галад было весело и легко. Леголас, сам того не замечая, расслаблялся в обществе древнего эльфа, который искренне интересовался его мнением и мыслями, и потому щебетал без умолку, найдя благодарного слушателя в его лице.
— Женишка себе нового присмотрел? Я смотрю, ты неровно дышишь ко всякого рода уродцам, — усмехнулся Халдир, когда запыхавшееся белобрысое чудо бросилось к нему со всех ног, чтобы похвастаться своей удивительной находкой, которую оно трепетно сжимало в перепачканных глиной ладошках. Халдир бы ещё мог понять, если бы дикий восторг Синда был вызван тем, что тот откопал в слое грязи Сильмарилл, но то был всего лишь упитанный, пятнистый, уродливый тритон с двумя головами и зубчатым гребнем на спине, как у дракона. Злобного вида чудовище подняло головы, одна из которых с нескрываемым презрением покосилась на придурковатого Синда, оторвавшего его от важного дела — тритон нежился на солнышке, восседая на честно отвоёванном камешке посередине пруда, и никого не трогал! — а вторая голова смерила яростным взглядом галад, видимо приняв того за безумца, осмелившегося посягнуть на ЕГО территорию. — Должно быть, это король пруда собственной персоной. Неужели, Его Величество, вы соблаговолили выползти и поприветствовать особу королевской крови? Что ж, позвольте представить вам Его Высочество младшего принца Эрин Гален, Леголаса, сына Трандуила, внука Орофера.
Халдир церемониально поклонился раздувшейся от осознания собственной значимости животинке. Тритон словил себя на мысли, что ему очень нравится этот воспитанный эльф. Леголас же давился от смеха, глядя на то, как капитан галад стелется перед Его Величеством Тритоном Малого Пруда из Золотого Леса.
— Поклонитесь Его Величеству, Ваше Высочество. Где ваши манеры? — Халдир в шутку отвесил невесомый подзатыльник Синда, заставив того склонить голову перед царственно приосанившимся королём пруда. — Может быть, стоит подарить ему поцелуй? Вдруг это очередной высокомерный принц из Нолдор, заколдованный Мелькором во времена Первой Эпохи, который вынужден влачить жалкое существование в сём уродливом обличии до скончания времён, и только поцелуй прекрасного принца может разрушить наложенные на него чары? Ходят слухи, что парочка таких вот неудачников до сих пор бродит по этим берегам в образе бородавчатых страшилищ в ожидании того, кто снимет с них проклятие, — Его Величество Тритон охренел от такого поворота событий и с неподдельным интересом осмотрел знакомую и ничем непримечательную тушку. — А, может быть, ты и есть исчезнувший при загадочных обстоятельствах наследный принц Амрот? — Халдир испытующе вздёрнул бровь и просканировал бородавчатую морду на предмет схожести раздражённых черт короля пруда с совершенным ликом сына первого правителя Золотого Леса.
Тритон в ужасе прижал лапку к груди и зашипел: «Хто? Я шо ли?»
— Ты, ты вероломный прохиндей… — потряс пальцем перед насупившейся мордой Халдир, — Вселился поди вот в это уродливое тельце, а теперь сидишь здесь на камне, греешь жопу на солнце и присматриваешь одним глазом за Келеборном и Галадриэль, осмелившимися позариться на твой законный пруд, то есть королевство… — одна уродливая голова злобно зашипела, а другая — цапнула беззубой пастью обидчика за палец. Халдир расхохотался так, что Синда даже подскочил от неожиданности. Ухмыляющийся во все тридцать два кошак собственнически обвил чумазого принца за талию и притянул к себе. — Ты ведь слышал печальную историю Амрота и некой Нимродель, Леголас? Так вот, мой отец рассказывал её несколько иначе… Говорят, что никакой Нимродель на самом деле не существовало. А Амрот был удивительно похож на небезызвестного Короля Лесных Эльфов, а потом вдруг взял и пропал, как будто его и не было никогда.
