Карие мудрые глаза улыбнулись. Эллонур поцеловал заплаканного мальчишку в лоб и прошептал ему на ухо:

— Я знаю, малыш. В него невозможно не влюбиться. Я всегда любил его и не жалею ни о чём. Разве что об одном…

Эллонур озорно улыбнулся и заговорчески выдохнул Синда в ушко:

— Жаль, что Глорфиндел не дал мне отсосать тебе.

Поцеловав изумлённого принца на глазах у его мужа и своего Мастера, древнее распутное божество, сексуально покачивая бёдрами, вернулось к своему хозяину и стыдливо потупило глазки. Халдир только хмыкнул и швырнул в лицо распутнику тунику.

— Прикройся грязная шлюшка! На тебе уже клейма ставить негде! И кто позволил тебе целовать собственность лорда Глорфиндела распутная похотливая дрянь?!

— Простите, мой Мастер. Я не смог устоять перед искушением. Леголас такой красивый. Прошу вас, накажите меня так строго, как посчитаете нужным, чтобы я больше никогда не опозорил вас, — пролепетал Эллонур. Сама невинность и раскаяние.

— Ты только и делаешь, что позоришь меня! Марш на выход! Дома с тобой разберусь! — рыкнул на него Халдир и придал ускорение вальяжно продвигавшемуся к двери нарушителю спокойствия жестоким шлепком по соблазнительно виляющему заду. Эллонур громко ойкнул и, озорно подмигнув новой пассии Глорфиндела, вылетел вон из комнаты.

Чего Леголас не видел, так это того, что на одно краткое мгновение глаза бывших любовников встретились. Губы бывшего Мастера беззвучно прошептали «спасибо», а губы его бывшего нижнего растянулись в немного грустной понимающей улыбке.

Халдир, поравнявшись с Глорфинделом, сжимавшим в объятиях своё рыдающее чудо, поиграл бровями и, эротично облизнувшись, направился на выход с неизменной ухмылочкой на губах. Леголас застонал и уткнулся мордашкой в грудь своего лорда. Халдир, наверняка, всё ещё чувствовал его вкус на своих губах.

Даэртон и его жена последовали их примеру. Правда, Эйтеллиен задержалась на мгновение и поцеловала Леголаса в бровь.

— Оставайтесь здесь так долго, как пожелаете. Вас никто не потревожит. В кувшине на столе свежая родниковая вода, а вот под той стопкой старой кожи в углу Даэртон прячет бутылку брусничной настойки.

Дверь захлопнулась, и Леголас с Глорфинделом остались наедине. Юноша ещё какое-то время порыдал на плече мужа, выплескивая горечь и отчаяние, накопившиеся в тёмной потайной комнатке его сердца за долгие сорок два года.

— Простите. Мне так стыдно, — пролепетало чудо, немного успокоившись. — Я не хотел закатывать истерику. Просто…

— Просто что, малыш? — ласково спросил муж и погладил юношу по волосам. — Расскажи мне. Обещаю, я не буду тебя ругать или осуждать. Плачь, если хочешь, только не молчи. Прошу тебя, расскажи мне всё.

Синда тяжело вдохнул и, не глядя мужу в глаза, выложил всё, что накопилось в душе.

— Я хочу быть таким, как все остальные, мой лорд. Я очень стараюсь. Правда! Но у меня ничего не получается. Что бы я ни делал, меня все ненавидят. Я как будто блуждаю по тёмному лабиринту, но каждый раз, когда мне кажется, что я нащупал выход, я натыкаюсь на стену.

— Маленький мой. Глупенький, — нежно поцеловал его в бровь Глорфиндел. — Невозможно нравиться всем. Но тебя любят столько эльфов: я и наш сын, и Файрион, и Лайндир, и Арвен, и Элронд, и Келеборн, и Галадриэль, и Орофин с Румилем, и твой старший брат, и даже Халдир с Эллонуром.

— Вы не понимаете, мой лорд, — всхлипнул Леголас. — Выхода из этого лабиринта просто нет. Я не такой, как все остальные. Этого уже не изменить.

— Так объясни мне так, чтобы я понял, — Глорфиндел обнял ладонями личико Синда, заставляя посмотреть на себя. — Расскажи мне всё. Вдвоём мы обязательно найдём выход из этого твоего лабиринта.

Леголас сдвинул бровки домиком и, безумно смущаясь, посмотрел в изумрудные глаза.

— Я хочу нравиться другим эльфам, но я просто не знаю как. У меня как будто на лбу написано, что я другой, — признался принц. — Я был изгоем задолго до того, как вы сделали из меня посмешище для всего Имладриса.

Глорфиндел молчал и внимательно слушал, не перебивая и не торопя. Большой и сильный, он обнимал расстроенного мальчишку, давая поддержку, в которой тот так нуждался. И Леголас робко повернул ключ в замочной скважине, выпуская на волю демонов, что жили в ней всё это время и питались его слабостью, болью и неуверенностью в себе.

— У меня было два друга. Точнее… я думал, что у меня были друзья. Один из них, Беллиард, сын лучшего капитана отца. В детстве я постоянно ходил за ним, как хвостик. Однажды после уроков учителя вывели всех эльфят на прогулку в сад. Беллиард с друзьями взобрался на дерево, я хотел к ним, но он сказал, чтобы я перестал его преследовать, как ручная собачонка, что я ему не друг, что никто не станет дружить с таким, как я. Он сказал, что я глупый и такой странный, что даже моя семья меня чурается. Так я впервые узнал, что я выродок. Я перестал докучать моему вымышленному другу своим обществом. Теперь, когда все эльфята играли в саду, я просто стоял в сторонке и наблюдал за ними. Беллиард оказался прав, никто из эльфят не хотел дружить или играть со мной. Так я стал изгоем.

— Тот самый Беллиард, который хотел снять с тебя скальп? — мрачно спросил Глорфиндел. Изумрудные глаза яростно вспыхнули.

— Да, — кивнул Леголас.

— А второй несостоявшийся друг, как я понимаю, Дамиан? — выплюнул имя ненавистного эльфа Глорфиндел.

— Я познакомился с ним во дворце отца. На уроках танцев. Мне льстило его внимание, — смущённо признался принц. — Взрослый, красивый, популярный, умный, из благородной семьи. Дамиан был воплощением того, каким эльфом хотел быть я. Мне исполнилось тогда всего лишь двадцать лет, а он уже достиг совершеннолетия. Ему пророчили большое будущее при дворе короля, а мне… Никаких особых талантов у меня не было. В обществе Дамиана я забывал, как дышать, не то, что думать… Я растекался сиропной лужицей у его ног и заглядывал ему в рот, — Леголас закусил губу и покраснел до кончиков ушек. — Однажды… он поцеловал меня и мы начали встречаться. Тайком от родителей. Он говорил, что любит меня, что я красивый, что я стану его младшим мужем, когда достигну совершеннолетия. А я развесил уши и верил каждому его слову.

— Он… — Глорфиндел забыл, как дышать. Зверь внутри требовал разорвать соперника, осмелившегося покуситься на его собственность, на мелкие ошмётки и разбросать их по всему Лориэну в назидание всем прочим.

— Нет! — крепко сжал его ладонь младший муж и потупил глазки. — Точнее… он просто не успел. Нас застукал дворецкий отца в самой что ни на есть пикантной позе. И так уж получилось, что сверху оказался я. Всё выглядело так, будто я сам стягивал с Дамиана одежду и хотел… В общем, Дамиана, его отца и меня вызвали на ковёр к Трандуилу. От советника отца я узнал, что я малолетняя шлюшка, которая не в состоянии держать себя в руках, что я сам вешался на шею Дамиану, как течная кошка, что это я соблазнил его невинного мальчика, — прошептал Синда и осмелился посмотреть на мужа. — Дамиан не отрицал. Он отделался строгой выволочкой, а меня отец сослал в чащу и запретил всем мужчинам приближаться ко мне на расстояние вытянутой руки. Так я стал отшельником. Дамиан меня ни разу не навестил за все двадцать лет, что я провёл в вынужденном изгнании. Правда, во время одного из визитов в замок я застал его с каким-то красивым эльфом. Так я узнал, что у меня богатая фантазия и мне всё привиделось. Не было между нами никакой любви. Он просто хотел взять то, что и так было его по праву. Наши отцы подписали тот проклятый брачный договор, когда мне даже года не было. Так я узнал, что я никакой не принц, а просто кобылка с хорошей родословной, которую можно подарить, как какую-то… — Леголас горько всхлипнул и закрыл личико ладонями, — вещь.

— А потом явился я, — тяжело вздохнул Глорфиндел. — И ты ещё много всякого разного узнал о себе. Но всё, что они говорили о тебе, что я говорил о тебе, что сотни других эльфов говорили о тебе, всё это ложь, Леголас. Я знаю настоящего Леголаса. И он не изгой, не выродок, не шлюха и не породистая кобылка. Настоящий Леголас… Мой Леголас, — исправил себя Глорфиндел, — в сорок лет пересёк в одиночку Мглистые горы; пробрался в стан врага; маскировался под конюха; терпел издевательства и унижения ради своего эльфёнка; бросил вызов двум взрослым эльфам, чтобы спасти брата; родил самого красивого и прелестного эльфёнка во всей Арде; положил конец междоусобной войне, длившейся долгих пятьсот лет; завоевал сердце самого опасного эльфа в Средиземье и сердца его воинов, всех капитанов и стражей Лориэна; вызвал на дуэль лучшего мечника Лориэна и смог одержать над ним победу; покорил сердца Владык Лориэна; приручил самого жестокого и неприступного эльфа Золотого Леса; очаровал моего несносного бывшего и циничного Элронда; стал прекрасным и заботливым отцом моему сыну, страстным любовником и заботливым мужем; послал в жопу короля эльфов; отказался от трона и титула ради любви. Мой муж самый красивый, скромный, благородный, благочестивый и храбрый эльф, которого я имею честь знать и любить. Всем сердцем.