— Как и мы, Арон! — выступили вперёд старшие братья Леголаса и его семеро сыновей.
— Как и я! — донёсся до уха Леголаса рык льва. Глорфиндел выступил вперёд и обнял мужа за талию. Леголас взглянул на родное лицо с благодарностью. Муж улыбнулся и поцеловал своё сокровище в бровь.
— Прости, любимый… Я не… — смущённо прошептал Леголас, уткнувшись носом в сильное плечо. — Я просто…
— Я знаю, котёнок, — заставив младшего мужа посмотреть ему в глаза, ответил Глорфиндел. Родные глаза смотрели на Леголаса с теплотой и нежностью. — Я всегда знал, что когда-нибудь мне придётся тебя отпустить… к нему. Я люблю тебя больше жизни roch-neth. И я знаю, твоя душа любит меня, но твоё сердце выбрало иначе. Ты в этом не виноват. Ты подарил мне чудесных сыновей и свою вечность. Я был очень счастлив с тобой. Если свобода, это то чего ты желаешь, то я даю её тебе. Я освобождаю тебя от клятвы.
— Мой лорд… — одними губами прошептал Леголас и поцеловал руку мужчины, отпускавшую его на волю. Руку, что подарила ему целый новый мир.
Эру окинул толпу просящих пронзительным взглядом и огласил своё решение:
— Да будет так! Леголас, сын Трандуила, внук Орофера и Амдира, ты отправишься в новый мир, созданный Валар и моими первыми детьми под моим чутким руководством. Ты будешь влачить жалкое существование смертного и сполна вкусишь горечь их короткой, преисполненной боли и болезней жизни. Твоя душа будет заключена в хрупкую оболочку смертного, но будет нести бремя памяти всех двух прожитых тобою жизней. Одна жалкая смертная жизнь — это всё, что ты получишь!
— И на том спасибо. Сто лет — это лучше, чем ничего, — обворожительно улыбнулся Леголас разгневанному Божеству и оно пало, сражённое совершенной чистотой собственного творения.
— Другой ответил так же, — криво улыбнулся ему в ответ Всемогущий и коротко кивнул в ответ на немой вопрос Трандуила. — Но это будет последняя из твоих жизней, строптивое дитя. Проживи её так, как сам захочешь.
— Будь до неприличия счастлив, лисёнок. О большем я не прошу, — прошептал сыну на ухо отец, и Леголас провалился во тьму.
— Сага «Властелин колец» признана одной из величайших книг XX века, и речь не только о тиражах и переводах — здесь Толкин уверенно лидирует, — но и о влиянии на культуру и литературу. Книги Толкина возвели жанр фэнтези на новую ступеньку и пробудили неослабевающий интерес к романтике битв и странствий, волшебной сказке и раннему Средневековью, заставили несколько поколений читателей сражаться на мечах и называться вымышленными именами. И, заметьте, этот бум не идёт на спад. Экранизация романа, ставшего плодом странной интеллектуальной игры оксфордского профессора англосаксонского языка, через полвека после публикации оказывается одной из самых успешных в истории кинематографа. Сын Толкина Кристофер исправно публикует всё новые материалы из неисчерпаемого архива отца: в июне 2017 года, через сто лет после создания первой версии «Песни о Берене и Лутиэн», она впервые выходит отдельным изданием. А в ноябре того же года компания Amazon объявляет о покупке прав на съемку сериала по «Властелину колец». Если этот проект будет реализован, он сможет претендовать на роль наиболее дорогостоящего сериала в истории, соперничая по стоимости и доходам с абсолютным хитом последнего десятилетия — «Игрой престолов» по произведениям Джорджа Мартина. Я уже не говорю о том, что в этом году вышла в продажу «Падение Гондолина» — один из наиболее очевидных кандидатов на экранизацию и рекордные кассовые сборы в будущем.
«А труды старины Бильбо Бэггинса принесут его корыстным отпрыскам ещё не один горшочек золота и орком он вонять не будет», — поставил точку в двухчасовой лекции по миру Толкина молодой профессор литературы Оксфорда, восходящая звезда современной английской литературы, писатель-лингвист, урождённый британец двадцати пяти лет отроду Элвир Хепбурн-Стюарт-Форбс-Трефузис. Да, да… Дальний родственник той самой Елизаветы II, в студенческих кругах более известный как «Эльф». Ну, а какое ещё прозвище мог получить хрупкий, тонкокостный блондин с огромными синими глазами, окаймлёнными веером чёрных ресничек, и кожей, такой бледной и тонкой, что она казалась почти прозрачной? Существо из другого мира. Ни дать, ни взять — эльф.
Леголас не возражал. В конце концов, они были не так уж далеки от правды. Семь лет назад Эру забросил его в этот новый странный мир — мир людей. И первым, что увидел Леголас по прибытии — больничную койку, где он и провёл долгих полгода, пока врачи собирали его раздробленные косточки по кусочкам, учили заново ходить, говорить, есть… Сукин сын оказался на редкость злопамятен! Страшная автомобильная авария, унесшая жизни семейной четы Стюартов и оставившая их единственного сына сиротой, а также наследником многомиллионного состояния, особняка в живописном графстве Суррей и роскошного пентхауса в элитном Найтсбридже. Что ж, и на том спасибо, что не «овощ» и не без гроша в кармане. Спустя шесть месяцев страдающий редкой формой «амнезии» урождённый виконт Хепбурн был отпущен на волю со стражайшим указанием посещать психотерапевта и терапевта дважды в неделю. Столько врачей, ума не преложить! И как только в его привычном мире со всеми хворями справлялся Элронд, Леголас понятия не имел. Сказать, что замедленная регенерация смертного тела Леголаса бесила, это ничего не сказать!
Леголасу пришлось многое поменять в своём облике, а также в восприятии нового и непонятного для него мира: расстаться с копной белоснежных волос, которыми он так гордился, научиться водить железного коня, освоить палантир под названием «компьютер», решить, чем зарабатывать на жизнь в этом странном мире, чтобы не прослыть «золотой молодёжью», разобраться с хитросплетениями английской бюрократии, а самое главное, привыкнуть к новому имени. Да, его родители были ярыми почитателями Толкина, а точнее старого прохиндея Бильбо, который и в этом мире мнил себя великим писателем! Арагорн бы в гробу перевернулся, если бы прочёл эту трактовку их приключений. А Глорфиндела бы и вовсе удар хватил, узрей он творение под гордым названием «Падение Гондолина». Глорфиндел…
Не проходило ни дня, чтобы Леголас не вспоминал о нём и мальчиках, а вот тот, ради которого он оставил прежнюю жизнь так и не появился на горизонте. Хотел ли он быть с ним вместе, любил ли он его, как прежде, или же воспоминания о той любви канули в небытие вместе со старым миром?..
— Мистер Стюарт? А как вы сами относитесь к фильмам Питера Джексона? — раздался голос с первой парты.
Леголас улыбнулся веснушчатому зазнайке и задумался.
— Ну… Право слово, я их даже толком не видел. Совсем не видел, если уж честно, — признался преподаватель и смущённо пожал плечами. — Как-то всё не было времени.
— Не видели! Но как же так?! Вы обязательно должны их посмотреть! Это же величайшая сага всех времён и народов! А рисунки в титрах принадлежат перу самого Алана Ли!
— О, самому Ли! — усмехнулся Леголас. «И кто бы мог подумать, что Орофин добьётся таких высот на этом поприще».
Да, за долгие семь лет Леголасу удалось разыскать новые оболочки почти всех старых друзей. Файриона и Лайндира, Румиля, Орофина, даже Даэртона, но не одного следа Халдира. Гений маскировки, мать его за ногу!
— Это нужно исправить! В эту пятницу в ислингтонском Screen On the Green будут показывать трилогию «Властелин колец» в расширенной авторской версии. Мы с ребятами собираемся сходить. Пойдёмте с нами!
— Пойдёмте! Пойдёмте! — загалдели студенты, и Леголас, заливисто расхохотавшись, кивнул.
— Так и быть уж, уговорили. Но на следующей лекции мы обсудим с вами, какие отступления от книги допустил в своей эпопее Питер Джексон, — строго сощурился Леголас, с сожалением отметив про себя, что не может рассказать своим студентам, какие отступления от реальных событий допустил в своей книге сам г-н. Толкин. Запихав в потёртую сумку пиджак и галстук, а также парочку ветхих книг, Леголас попрощался со студентами и, договорившись встретиться с ними ровно в два часа дня у входа старинного здания кинотеатра 1917 года, покинул аудиторию, чтобы вскочить в седло новенького Indian Scout Sixty с 4-х тактным 2-х цилиндровым двигателем, развивающим скорость до 70 миль в час. Валар! Ну могут же у принца Эрин Гален быть маленькие радости в этом странном и чуждом ему мире!
