— Он в самом деле поможет мне?

— В той же мере, что и любое колдовство.

Сигрун не находила себе места весь оставшийся день.

Раненых в те дни не было в её избе и потому оставалось лишь прясть, сидя у окна, и думать о том, что произошло.

Однако раньше, чем усадьба погрузилась в вечерний полумрак, в дверь раздался стук.

Сигрун вздрогнула, потому что со своего места не видела, чтобы кто-то проходил мимо окна.

Она подобрала лежавший неподалёку нож, подошла к двери и приоткрыла её.

— Кто здесь? — спросила она немного резче, чем хотела, и услышала тихий голос:

— Сигрун… Это я…

Невысокую фигуру, скрывавшуюся в тени, полностью укрыл волчий плащ, потому Сигрун и не сразу удалось разобрать, кто с ней говорит.

— Кадан… — шёпотом произнесла она.

— Сигрун, позволь мне с тобой поговорить.

Сигрун удобнее перехватила нож. Не от того, что считала галла опасным — а более потому, что ей требовалось время, чтобы поразмышлять.

— Что ты делаешь здесь?

— Позволь мне войти, я расскажу.

Сигрун колебалась ещё секунду, а затем всё-таки открыла дверь.

— Ну, — сказала она, когда Кадан оказался внутри и откинул капюшон.

Кадан закусил губу, тоже раздумывая, с чего начать.

— Сигрун, меня беспокоит Рун.

— А ты беспокоишь его, — не сдержалась Сигрун и тут же прикусила язык.

— Ты всё знаешь? — вскинулся Кадан.

— Не всё, — хмуро произнесла она и, подойдя к печи, налила из кувшина молока. Сделала глоток. — Не знаю, что за магия таится в твоих руках, что ты приворожил и Льефа, и его.

В глазах Кадана блеснул огонёк.

— Сигрун, я научу тебя. А ты научи меня своей.

Сигрун прищурилась и с подозрением спросила:

— Что?

— У нас ведь с тобой один интерес. Мы не хотим, чтобы Рун натворил бед. И мы оба хотим…

— Замолчи, — оборвала она его и покраснела. — Что ты можешь рассказать мне, галл?

— Сначала ты.

Сигрун недовольно поджала губы.

— Хорошо, — сказала она наконец, — что ты хочешь знать?

— Расскажи мне о знаках, которые нужно чертить на камне, на дереве или на земле.

— Зачем?

— Я хочу знать, какие из них могут принести мне вред.

Сигрун побарабанила пальцами по поверхности печи.

— Есть разные виды рун, — сказала наконец она. — Футарк — старинные руны, только они и пригодны для тайной магии. Их используют, чтобы писать на могильных и памятных камнях, скалах, копьях, мечах, брактеатах, фибулах… Заговоры обычно очень коротки и состоят всего из нескольких слов, а иногда — из одного. По счету рун двадцать четыре, и они пишутся отвесными и косыми черточками.

Кадан кивнул.

Сигрун подошла к сундуку, достала из него дощечку, но не спешила резать по ней.

— В футарк входит три анта, — продолжила она. — Каждый из антов стоит из восьми рун и носит имя одного из богов: Фрейи, Хеймдаля и Тора.

Сигрун потянула за цепочку на шее и продемонстрировала Кадану брактеат, на котором по внешнему кругу бежали, извиваясь, все двадцать четыре руны.

— Всякая из рун имеет своё магическое имя, — продолжила она, — fehu, uruR, thyrisar… — так она перечислила их все. — Каждая руна имеет определённое значение, которое служит путеводной звездой, когда мы задаём вопрос.

Сигрун извлекла из сундука мешочек и высыпала на стол камешки, лежавшие внутри. На каждой был изображён один знак. Затем ссыпала их обратно в мешочек и снова вынула руну — но уже одну.

— Мы вырезаем их на оружии и амулетах. Так, если увидишь на клинке слова laukaR — лук, auia — счастье, lathu — оберегать — то это предметы, созданные чтобы охранять. Если же увидишь знаки Беды и Болезни — жди беду.

Кадан благодарно кивнул.

— Это всё, что я хотел знать, — сказал он.

— Теперь твоя часть. Что ты хотел мне дать?

— Я знаю рецепт… — произнёс Кадан, помешкав. — В ночь, когда луна будет нарастать, выйди в сад. Собери василёк, мак и полынь. Сожги мак и полынь на огне, и замешай с васильком и резедой. Добавь каплю крови и всё время повторяй имя того, кому будешь его подавать. Затем подмешай зелье в еду.

Сигрун, прищурившись, смотрела на него.

— А если он кого-то уже любит, подействует ли зелье?

— Сигрун, он не любит никого…

— И всё же. Есть зелье, чтобы его отворотить?

Кадан помялся.