– Мы уходим, дружок, – приговаривал он. – Здесь небезопасно.
Когда все приготовления были завершены, Даймонд вернулся в хижину. Ведьма лежала в бадье лицом вниз. Она не дышала. Ее руки беспомощно свисали с краев бадьи, а ноги торчали в разные стороны. Охотник ухватился за незажженный факел на стене у дверного проема и сунул его в очаг, поглядывая, как пламя охватывает горючую часть и постепенно разгорается, набирая силу.
– Прости меня, Эльза, – тихо произнес Даймонд и, выйдя из хижины, бросил факел на соломенную крышу, которая подхватила пламя и, радостно затрещав, запылала, на глазах превращаясь в большой красивый костер на фоне звездного неба.
Даймонд, тяжело дыша, поднялся на испуганного коня и сжал поводья.
– Пора домой, дружок! Инквизитор ждет.
Пока конь несся по полю, ударяя копытами о траву, Даймонд, впервые за очень долгое время, обратился с молитвой к Богу. Кажется, теперь он по-настоящему верил.
Глава
V
.
Каринтия, Австрия, 18 лет назад.
Даймонд обожал те редкие деньки, когда они с дядей и Патриком выбирались за пределы замка. По обычаю, первым делом они шли на охоту или рыбалку, а уже после, ближе к обеденному времени, выбирались из своих земель с добычей, чтобы обменять ее в ближайшей деревушке или даже продать в городе. Дядя Арнольд не всегда ходил с ними. Чаще всего он оставался на своей излюбленной башне и следил свысока за их владениями. С ним всегда был его лук, и он ни разу, сколько Даймонд его помнил, не снимал с пояса длинный меч, украшенный красным крестом на круглом навершии рукояти. Из прочитанных в библиотеке старинных рукописей, написанных его предками в крестовых походах, мальчик знал, что такой символ носили тамплиеры.
– Этот меч выкован из дамасской стали, привезенной моим прадедом из Святой земли, – говорил дядя, показывая Даймонду клинок. – Острее и крепче дамасской стали ты не найдешь во всей Империи, малыш. Когда-нибудь этот меч станет твоим.
Дядя не уточнял, когда именно, но мальчик и сам понимал, что он имел в виду. После смерти старого Арнольда Даймонд останется здесь за главного. Тогда-то он и восстановит замок. Он верил в это, правда пока не знал, как именно это сделает. Для начала нужно было нанять целую ораву крестьян, а уже после подумывать о том, как и что они будут отстраивать.
В тот теплый летний день дяде нездоровилось. Когда мальчики вернулись с охоты с небогатой добычей, он хмуро глянул на две маленькие тушки рябчиков, что они подстрелили, и неодобрительно фыркнул.
– Что же, попытайте счастья с тем, что есть, – пожал плечами он. – Возьмите с собой шкуры, попробуйте продать их. Ах, да, – старик протянул Патрику свой старый, но добротный лук и стрелы к нему, – попробуйте продать и его.
– Но как же вы без лука, милорд?! – удивился Патрик.
– Ничего, сделаю новый. Чего-чего, а дерева у нас тут хоть отбавляй. Как раз займусь этим, пока вы будете в дороге.
– Почему ты не едешь с нами? – огорчился Даймонд.
Дядя покачал головой и ответил своей любимой фразой, которой отвечал всякий раз, когда не хотел выходить из дома:
– Лорд не может оставлять свой дом без охраны, Даймонд. Вы ступайте, а я присмотрю за нашим гнездом c башни.
Во дворе юноши погрузили в небольшой воз все предназначенные для продажи товары и запрягли лошадь. Это была старая кляча с растрепанной гривой и вытертой шкурой рыжего цвета. Как бы Даймонд ни старался привести ее в порядок, начисто натирая худые бока, прежнего вида ей уже было не вернуть. И все же он любил эту лошадь, а она, судя по радостному ржанию, с которым всегда приветствовала маленького лорда, отвечала ему взаимностью.
– Я возьму поводья! – Даймонд бегом взобрался на повозку, пока Патрик открывал скрипучие ворота.
Арнольд провожал их с доброй улыбкой, застывшей на испещренном морщинами лице.
– Возвращайтесь до ужина, ребята, – наказал он. – Я буду ждать вас и пока сварю вам похлебки. А ты, Патрик, отвечаешь за мальца головой! Не забывай об этом.
– Конечно, милорд. До вечера.
Повозка двинулась с места и затряслась по кочкам. В такие моменты Даймонд представлял себя рыцарем, идущим в крестовый поход. Меча у него не было, зато на поясе висел острый, как жало, кинжал.
– А что, если на нас нападут разбойники? – спросил Даймонд, бросив взгляд через плечо на своего слугу.
– Мы их прогоним, – слова Патрика звучали уверенно, он не боялся. Это успокаивало.
Пока повозка ехала по узкому тракту, пролегающему через леса и болота, заросшие камышами, Даймонд погрузился в свои мысли и мечтания. Он ясно представлял себе, как за ним следует целое войско рыцарей-тамплиеров в сотню, нет, в две сотни мечей… В их блестящих кольчугах и громоздких клепанных шлемах переливаются лучи солнца, а острые клинки пока что покоятся в ножнах; крепкие боевые кони без устали несут их вперед на сарацин, захвативших гроб Господень. Он представлял себе картины тех жестоких боев, которые его предок описывал в рукописях, пропитанных кровью врагов. Даймонд, забывшись, снял с пояса кинжал и выставил его прямо перед собой, представляя, что это рыцарский меч. Смешок Патрика, раздавшийся из-за спины, тут же вернул его в реальность. Даймонд залился краской.
– Милорд опять дрался с неверными? – спросил Патрик, кое-как сдерживая широкую улыбку. – Не подать ли ему лук со стрелами?
– Прекрати смеяться надо мной, Патрик! Помнится, еще только год назад ты играл со мной, и тоже участвовал в этих битвах против невидимого врага, разве нет?!
Патрик кивнул, продолжая улыбаться.
– Да, милорд, было дело. Правда, уже тогда мне это здорово наскучило, просто я не хотел, чтобы вы обижались. Куда больше я люблю драться на палках со старым лордом Арнольдом или тренироваться в точности, стреляя из лука с вершины сторожевой башни.
Бесспорно, это было намного веселее. Вот только сам Даймонд не очень любил выходить во двор и получать тумаки от тяжелой трости дяди, а без этого не обходилось никогда. Дядя не делал поблажек, а если и делал, то это все равно было незаметно. Каждая такая тренировка заканчивалась для юноши несколькими синяками и шишками. Куда приятнее было взбираться на второй этаж донжона, где лежали кипы сохранившихся из библиотеки рукописей и, устроившись на окне, читать каракули, начертанные дрожащей рукой старого тамплиера, когда-то давно повидавшего полмира.
Через некоторое время, когда повозка миновала болота, Даймонд вновь обернулся на слугу и увидел, что тот, накрыв лицо чепчиком, мирно посапывает носом. Даймонд невольно залюбовался его мускулистыми руками и широкими плечами. Дядя хорошо натренировал Патрика, сделав из него настоящего воина, каким сам Даймонд только мечтал стать.
Когда повозка выехала из лесу, Патрик проснулся, протер заспанные глаза и широко зевнул.
– Здесь, милорд, поводья возьму я. Вы не знаете дороги к той деревне, куда мы направляемся.
– Разве мы едем не в город?
Патрик покачал головой, забирая у Даймонда поводья.
– С парой рябчиков в городе нам делать нечего. Зато я знаю одну добрую даму, заправляющую в харчевне. Она с радостью даст нам немного муки за эти тушки, а может и свежего хлеба сверху прибавит.
– Но мы ведь должны продать дядин лук, а в деревне его у нас никто не купит!
– Простите, милорд, но лук я продавать не стану. Он нам гораздо нужнее, чем хлеб или овощи. Он накормит нас лучше, чем то золото, которое мы за него выручим. Хоть старый Арнольд и обещался смастерить еще один такой лук, да вот глаза его и руки уже не те.
Даймонд не мог не согласиться. В некоторых вещах Патрик соображал куда лучше, чем он, хотя и не умел читать и писать.
Деревушка из десятка деревянных домов с соломенными крышами стояла прямо у дороги. На фоне всех домов особо выделялась таверна – двухэтажное здание с большими окнами, откуда доносился аппетитный запах готовящейся стряпни. Туда-то Патрик и направился, оставив Даймонда охранять повозку, пока их лошадь пила воду в небольшом загончике, построенном у входа специально для того, чтобы путники могли напоить скакунов после долгой дороги.
