- Она жива. Вместо Лангвидэр казнили двойника. Что касается принцессы, то она сейчас в безопасности. Прежде чем требовать смены династии, подумайте, к каким последствиям это приведет. Она признана родственницей короля именно вами. Это круг, господа, из которого нет выхода.

Королевский советник отсалютовал присутствующим какой-то свернутой в трубку бумагой и, не говоря больше ни слова, вышел. Министры хмуро переглянулись. На этот раз ничто не напоминало то злополучное заседание, на котором Эволдо требовал признать Лангвидэр его племянницей. Он согнал в зал толпу вооруженной стражи, надеясь вырвать согласие на клинках. Именно тогда ушел из столицы Ферсах Кенейя, а двое старших внуков Унхевы были арестованы и отправлены в Западную башню. Этим всё и началось.

Заговорили все одновременно. Упоминание Лангвидэр в качестве возможной наследницы не вызывало ничего, кроме снисходительных смешков. Женщина не имела никакого отношения к королю Эволдо – если бы не одна существенная поправка. Унхева, как один из пострадавших от фантазий Эволдо касательно пленницы (останься Его величество жив – и Анардаху пришлось бы совсем несладко), понял эту поправку первым. Он с силой стукнул палкой об пол, привлекая к себе внимание.

- Кто-нибудь вообще видел эту принцессу, гномы ее возьми! Если вместо нее и правда казнили кого-то еще, как бы нам не пришлось в скором времени об этом жалеть… Не знаю, как вы, а лично я не рассчитывал, что кто-то из них останется жив. Без головы не бегают, как тут верно заметили.

- Хорошо, давайте допустим, что она жива, - задумчиво прервал губернатор столичного округа, теребя на пальце перстень-печатку. – Какие из этого выводы? Коронация женщины, не мужчины, уничтожает договор. Который, в свою очередь, появился именно благодаря нам. Может, если она все-таки жива… так и убить ее от греха подальше? Она записана племянницей, этого не изменишь, мы сами вырыли себе яму. Значит, нужно исправлять положение.

- Кто ж знал, что так повернется? – отозвался глава Ромьераланда. – У короля пять сыновей, какая разница, сколько там по женской линии будет… они в принципе не могли наследовать. Речи не шло о том, чтобы ее короновать, трофей с островов. Если мы не можем сами отменить договор, то я поддерживаю, убить будет проще. Лишняя боль на наши головы.

- Хотя мне, по большому счету, неважно, сядет она на трон или ляжет в гроб, - философски заключил Унхева. – Анардаху выходит из состава королевства.

- Править, сидя на тюках шерсти? – поддел Ксефалай. Унхева не ответил, лишь метнул в его сторону убийственный взгляд. Постепенно министры замолчали. Советник Его величества ненавязчиво и словно походя объявил принципиально важную новость: Лангвидэр жива, более того, пленница с островов, не имеющая никакого отношения к стране Эв, вполне может получить корону, так как осталась единственной наследницей правящей династии. И поди теперь докажи, что ее вписали исключительно из соображений личной выгоды, - расторжение подобного рода договоров всегда выливается в большие проблемы: жители материка связаны с ним силами настолько древними, что природа этих сил ускользает от человеческого понимания. Допускать женщину к власти не хотелось никому – это рушило все надежды совета министров на смену династии и на личное возвышение. Оставалось лишь, устранив ее, продолжить прерванную борьбу.

Покидая тронный зал, Орес Нао улыбался. Он посеял в душах провинциальных феодалов семена недоверия, теперь оставалось в скором времени собрать урожай. Это напоминало искусную игру судьбы: они признали женщину с островов родственницей короля Эволдо – и именно поэтому Лангвидэр теперь имеет право наследовать престол, а они ничего не могут с этим поделать.

В отличие от королевских министров, съезжавшихся в столицу на заседания совета и проводивших большую часть времени в своих провинциях, Орес Нао, советник и ближайший помощник Эволдо еще до коронации последнего, видел Лангвидэр неоднократно. Женщина обладала запоминающейся внешностью, он мог бы узнать ее из тысячи – он мог поклясться, что в тот злополучный день топор палача отсёк от шеи именно ее голову. И за волосы над помостом поднимали, несомненно, ее голову. Лангвидэр не могла остаться жива. У нее не эвийская внешность, в королевстве, да и, пожалуй, на всём побережье не было бы женщины, способной сыграть ее двойника. По приказу Эвьен на главной площади Эвны казнили именно чужеземку с островов.

Неразлучная троица заговорщиков, объединившая представителей флота, воздушных и сухопутных войск, явилась к королевскому советнику днем раньше. Когда Маттаго, не тратя попусту время, сходу заявил, что Лангвидэр жива и следует ее короновать, Нао от неожиданности поперхнулся и едва сдержал желание честно сказать, что досточтимые военачальники коллективно сошли с ума. Однако, выслушав до конца предлагаемую ему версию, пришел к выводу, что это как раз тот случай, когда лучше промолчать. Нао не был до конца уверен в том, какие именно мотивы побудили его изобразить искреннюю заинтересованность, однако он сделал именно это. Иногда имеющиеся сведения бывает выгоднее придержать для себя, а потому он лишь недоверчиво уточнил, уверены ли господа генералы в том, что принцессе Лангвидэр удалось избежать казни.

Как оказалось, план разрешения создавшейся ситуации у них уже был готов, оставалось лишь заручиться поддержкой первого советника, которого королевские министры выслушали бы с большей вероятностью, чем собственно военных. Лангвидэр осталась единственной наследницей – приведя ее к власти, эвийские генералы получали куда более сильные рычаги управления, чем опостылевший совет министров. А это было большим соблазном… Нао даже не поинтересовался, каким образом казненную принцессу, тем более лишенную головы, собираются представлять народу как новую правительницу, - он согласился участвовать практически сразу: идея была сама по себе незаурядной. Ради такой идеи имело смысл держать язык за зубами.

Советник короля покинул дворец и прошел по тропинке в дальний конец сада. Маттаго настаивал на том, чтобы не дожидаться согласия совета министров: у них из-под носа уплывает возможность смены династии, глупо ждать, что аристократия провинций смирится с этим в течение дня. Кроме того, они могут попытаться отыскать и отравить Лангвидэр. Орес Нао вновь промолчал, что тому, чья голова несколько дней назад отделилась от тела, яд, в общем-то, не страшен. В узком кругу эвийских военных коронация женщины с островов была назначена на самое ближайшее время. Удивительнее всего оказывалось то, что никто из организаторов этого заговора не видел Лангвидэр со дня ее казни, однако все почему-то были уверены, что дела ее обстоят благополучно. О ее местонахождении догадывался, по всей видимости, Меремах, но он упорно делал вид, что не желает принимать в делах материка никакого участия.

Ветер трепал ветви деревьев. Что бы ни происходило в столице, дворцовый сад оставался прежним: клумбы пышных роз под окнами Эвьен, цветочные лепестки на посыпанных кирпичной крошкой тропинках, бесчисленные магнолии, шелестящие тёмной листвой. Судьбоносные события в жизни эвийцев пришли с отцветанием магнолий. Белые цветы унесли в свой саван королевскую семью, отправленную на запад армию, женщину с островов и полчища гномов. Казалось, что, рассыпаясь, они забирают с собой беспомощные души, не давая им найти свою дорогу на небесах.

По обе стороны забора прохаживалась вооруженная стража. После убийства рошерийской наследницы охрана дворца усилилась за счет личной свиты министров, и от садового уединения остались теперь лишь зыбкие следы: хмурые часовые прочесывали тенистые аллеи, стараясь не упустить из виду ни единого клочка земли. Королевский советник отсалютовал приветствовавшим его стражникам и, заметив невдалеке знакомые фигуры, направился вдоль забора к ним.

Меремах по обыкновению курил трубку. Полковник Хансаро с откровенно скучающим видом рассматривал улицу.

- Мы начали думать, что они загрызли вас на месте, - усмехнулся он, кивая на окна тронного зала, в котором собрались министры. Орес Нао виновато развел руками.