- Я же говорил… живая, мертвая – какая разница? – старик усмехнулся, в голосе послышалось небрежно скрытое самодовольство. – Давно не делал ничего подобного. Помнят руки-то, помнят…

- Отец… спасибо, - Нанда вскочила, подбежала и, схватив его руку, порывисто прижала ее к губам.

- Ты же не думаешь, что я для тебя так стараюсь? – он ухмыльнулся, но руку не забрал. – Принцесса Лангвидэр, так уж получилось, последняя из всей королевской династии, кто не умер или не провалился к гномам. Все остальные благополучно исчезли с глаз долой. Но если про Эвьен я не знал, то король погиб исключительно по собственной глупости. По поводу джинксландцев его предупреждали неоднократно: если он хочет с ними расправиться, это нужно делать на своей территории, но никак не на их, и не лезть ни в Карсалью, ни куда-либо еще, если жизнь что-то для него значит. Они ведь договариваются с духами… А, кстати, - спохватился алхимик, внезапно оборвав изложение своих мыслей по поводу королевской династии. – Будь готова к тому, что она на самом деле рассчитывала умереть. Для нее это стало бы освобождением и шансом вернуться туда, где она родилась, так что свое воскрешение здесь принцесса считает едва ли не проклятием. Я не запугиваю, я просто предупреждаю: никаких острых предметов и прочего, если не хочешь уже завтра ее хоронить. Тело существует отдельно от головы – и оно вполне смертно. Окончательно. С телом ничего не должно случиться, ты за это отвечаешь. Уж извини за двусмысленность, головой, - старик коротко хохотнул и снисходительно потрепал дочь по волосам.

- Отец, а голова? Что будет, если…

- … снять голову? Да ничего особенного, говорю же, тело и голова больше не связаны. Мы упустили ее собственную, а я предпочел бы иметь дело с ней, а не с телом. Но такова судьба, работаем с тем, что есть в наличии. Нанда, ты меня поняла? С телом ничего не должно случиться. У нее еще остались невыполненные дела.

Девушка покорно кивнула.

- Отец, скажи, а почему… почему госпожа не может двигаться сама?

- Многого хочешь, - скептически хмыкнул он. – По большому счету, это всего лишь оживленный труп – а тебе нужно, чтобы она танцевала? Не будет такого. Я сделал всё, что в принципе можно было сделать, но отрубленную голову назад не приставишь и в тело полноценную жизнь не вернешь. Чтобы удержать искру жизни, нужно было начинать ритуалы практически сразу после казни. А мы потеряли непозволительно много времени. Надеюсь, тебе хватит ума это понять.

Придворный алхимик покойного короля рассказывал дочери далеко не всё, что было известно ему самому. Нанде вовсе не следовало знать о том, что при возвращении на шею Лангвидэр ее собственной отрубленной головы женщина покинет этот мир навсегда, и никакими ритуалами, никакими договорами с внешними силами материка он не сможет вновь зажечь в ней искру жизни. Лишь при воссоединении головы и тела принцесса Лангвидэр наконец получит покой, а ее душа – возможность переродиться на островах. Нанде ни к чему было и то, что поиск утраченной головы станет единственной идеей существа, в которое стечением обстоятельств и местной магии превратилась королевская пленница. Лангвидэр, уж лучше такая, чем никакой, еще не до конца выполнила то, что было запланировано для нее в этом мире. Судьба женщины складывалась таким образом, что ее желание отгородиться от окружающих событий уже не раз перечеркивалось чужой волей, заставляющей принимать в них активное участие.

Камердинер короля ждал алхимика у заднего входа во дворец. Издалека заметив знакомую фигуру, он внутренне напрягся и попытался отвести взгляд в сторону, однако старик лишь самодовольно оскалился и заботливо, как-то даже по-дружески тронул его за плечо.

- Где голова женщины, которую казнили на площади?

- Я приказал похоронить ее на городском кладбище, - слова против воли слетали с языка. Камердинер таращил глаза и отворачивался, но, к своему ужасу, не мог сопротивляться воле человека, давно и прочно держащего в руках эвийскую магию.

- Ты приказывал закрыть ей глаза?

- Нет.

- Прекрасно. Сегодня вечером ты пойдешь на городское кладбище. Найдешь место захоронения и откопаешь голову принцессы Лангвидэр, после чего принесешь ее с собой и спрячешь так, чтобы никто, кроме тебя, не узнал о ее местонахождении. Голова принцессы Лангвидэр должна бесследно исчезнуть до тех пор, пока я не прикажу передать ее мне.

- Можешь рассчитывать на меня, господин, - безразлично пробормотал королевский камердинер и, почувствовав, что чужая рука больше не лежит на плече, двинулся прочь. Старик проводил его удовлетворенной усмешкой. Нанда, глупая девочка, выполнит всё, о чем попросит ее существо, древними эвейятскими обрядами задержанное на границе миров. Душа женщины рвется обратно на острова, полудух-полуптица теряет перья, обжигаясь о прутья клетки, - она будет просить, ей будет нужна ее голова. Принцесса Лангвидэр на эвийском престоле прославится волшебным умением менять собственный облик.

3

- Итак, господа… мы собрались здесь, чтобы совместными усилиями найти выход из создавшегося положения, - генерал Маттаго, заложив руки за спину, неторопливо прохаживался по гостиной Меремаха. Сам хозяин дома, устроившись в кресле в углу, с отсутствующим видом набивал трубку. Душным безветренным вечером в гостиной адмирала собрались представители военной верхушки королевства – включая тех, кто благополучно вернулся из сентабского похода. Теперь, когда королевской династии больше не существовало, противники и сторонники Эволдо, забыв былые разногласия, объединились против совета министров. Прежде единая аристократия разбилась на враждующие кланы – прежде раздробленное военное командование сплотилось в неизбежном порыве.

Несмотря на то, что именно Меремах располагал наиболее подробными сведениями о происходящем во дворце, от роли руководителя зарождающегося заговора он категорически отказывался – долгое отсутствие в королевстве давало о себе знать. Маттаго же, быстро введенный в курс дела непосредственно перед собранием, чувствовал себя сейчас как рыба в воде.

- Как вам известно, по возвращении из Сентабы Его величество Эволдо скоропостижно скончался. Я не буду останавливаться на мотивах и общей нецелесообразности штурма города, на этот счет у каждого здесь свое мнение. Лишь замечу, что город на краю ущелья забрал жизни многих наших соратников.

Присутствующие недовольно загомонили. Мнения эвийской военной верхушки относительно дальнейшей судьбы джинксландских земель разделились: кто-то предлагал оставить их в покое, кто-то рвался мстить за погибших товарищей. Маттаго усмехнулся и кашлянул в кулак.

- Господа, спокойнее, никто в ближайшее время туда не пойдет. Подобные развлечения обходятся нам слишком дорого, Сентаба стоила королевству трети сухопутных сил. Если мы и дальше продолжим в том же духе, придется отправлять туда личный состав нашего флота.

При упоминании флота Меремах вздрогнул, хмуро буркнул: «Ещё чего!» – и вновь ушел в свои мысли. Маттаго отвесил в его сторону легкий поклон. Запрет вновь высылать войска под Сентабу имел куда более глубокие корни: встретившись задолго до начала общего собрания, соратники, не сговариваясь, решили отправить послов в Джинксланд. Вполне возможно, это тупиковый путь, однако нельзя исключать вероятность, что там, на далекой и давно забытой родине, хоть кто-то да окажется в курсе, какие силы призывает для защиты своих городов почтенный род Ферсаха Або’Кенейя. Какими бы миролюбивыми ни казались джинксландцы, после того, на что обрек их Эволдо, упускать их из виду, оставляя за спиной, было бы непозволительной беспечностью. И в то же время открытая война, без понимания природы их магии, приведет лишь к новым смертям. Информация ценилась теперь выше любого вооружения.

- Будем благоразумны и закончим то, к чему так стремилась королева, - по возможности подпишем мир. В случае, если Ферсах Кенейя будет настаивать на выходе из состава королевства, - пусть делает что хочет, но мир с ними нам сейчас необходим. Клан Ферсаха со своими тремя городами стоит, думаю, половины совета министров, и страна сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться еще и с ним. Войско от Карсальи нужно отозвать в самые сжатые сроки. Разумеется, если от этого войска еще что-то осталось…