— Ты, маленькая восхитительная сука, — Кросс возбужденно выдыхает, закидывая скованные руки на чужую шею и притягивая поднявшегося мужчину к себе. — Что за романтичное и торжественное дерьмо ты тут устроил?

— Понравилось? — он с улыбкой подставляет губы, ожидая короткий и легкий поцелуй, но вместо него получая требовательно толкнувшийся внутрь язык. Пальцы Нигана собственнически сжимаются в жестких кудрях на затылке, а крепкое бедро недвусмысленно отирается о пах. В этот момент ситуация становится еще более неловкой, чем была, но Рику наплевать даже на это: он чувствует облегчение, наконец-то имея возможность скользнуть рукой под идиотский шелковый халат у всех на глазах, публично претендуя на того, с кем ни один здравомыслящий человек не захочет быть связан хоть чем-либо.

— К-капитан… Мистер Граймс… Сэр? — рука Саши неуверенно протянулась в сторону мужчин. — Ключи от наручников?

— Оставь себе, — Кросс обаятельно блеснул зубами в ее сторону, демонстративно звякнув короткой цепью и подавшись к горячей ладони под своим халатом. Его наглости оказывается достаточно, чтобы оттолкнуться босыми ступнями от постепенно нагревающегося асфальта, зная, что он тут же будет подхвачен и сжат в крепкой хватке. Длинные ноги скрещиваются на талии, а обозримый всеми бугор под бельем вжимается в чужой живот. — Какого черта ты встал? Неси меня трахаться.

— Немедленно?

— Немедленно.

___________________

* Белое братство или Арийское братство — одна из самых крупных организованных преступных группировок США, основанная на идее белого расизма.

** Пара на выпускной бал — как правило, в США выпускной занимает несколько дней. Сначала ученики проводят время в каких-либо невинных коллективных развлечениях, потом — церемония вручения дипломов, а в самом конце — бал. В некоторых школах нельзя приглашать на бал пару со стороны (которая не учится в данной школе), в некоторых можно, но с тем ограничением, что паре будет не больше 21 года. В некоторых случаях можно пригласить кого угодно (в рамках разумного).

Комментарий к Глава LV

Благодарный читатель HelgaKross заказала арт к этой главе:

http://www.imageup.ru/img283/3171114/jozbaaz38sk.jpg

p.s. Остался только эпилог (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧

========== Эпилог ==========

Взмокший затылок Граймса с силой ударяется о стену из темного деревянного сруба — фотографии в рамках опасно покачиваются, но остаются на своих местах, даже когда мужчина прикладывается о стену всем своим весом, чувствуя, как в голую спину впились рельефные доски. Он запрокидывает голову, его глаза прикрываются сами собой, а подрагивающие бедра только крепче сжимаются вокруг изогнутой талии.

Внезапно мир кренится вбок и они оба с испуганным вздохом заваливаются на пол. Один из снимков все-таки падает аккурат рядом с головой Нигана.

— Черт, — Кросс заходится глухим сбивчивым смехом, — это опять тот проклятый штраф?

Граймс лениво поворачивается, не прекращая улыбаться и скользить ладонями по мокрой от пота спине. Он открывает рот, чтобы ответить, но Ниган резко толкается бедрами, заставляя его оборвать невнятную фразу и впиться ногтями в разгоряченную кожу. Теперь он может стонать и кричать сколько угодно: Джудит все равно не услышит, дремая в своей спальне просторного дома в духе старого доброго Юга, откуда Ниган так и не пожелал уезжать, купив внушительный участок недалеко от Мюррейвиля. У них не было соседей — только раскидистые деревья и открытые холмы, откуда можно увидеть верхушки гор национального парка Джорджии и воды бесконечного озера Ланьер.

— Это… Это… — Рик едва перевел дух, все еще чувствуя мягкие протяжные толчки внутри. Его ладонь нашарила увесистую рамку. — Конечно же, это он.

Блеклая бумажка под стеклом — внушительный штраф за устроенный Граймсом переполох в тот день, когда он встал на одно колено и протянул скованному наручниками Кроссу кольцо. Воспоминания заставили его усмехнуться: ему все еще сложно поверить, что он решился сделать это именно так, на всеобщем обозрении и без всяких колебаний.

У них не было снимков того момента, а потому «проклятый штраф» висел на одной стене с множеством других фотографий между липовым выпускным сына и засвеченной карточкой на фоне муниципалитета Округа Кинг с новенькой лицензией о браке. Рядом в толстых рамках застыла катающаяся на собаке Джудит, обстриженный и загоревший Карл в обнимку с Сиддиком на базе Форт-Беннинга, Кэрол в вечернем платье посреди залитых внезапным дождем грядок. Справа заняла свое место бывшая опергруппа и Цезарь, все еще несмело закидывающий руку на плечо Граймса, будто тот днями и ночами грезил его изнасиловать. А чуть выше, на уровне глаз Кросса висит снимок из Полароида, тот самый, сделанный им еще в полицейском баре. Пару месяцев назад стена пополнилась странной фотокарточкой с Саймоном — то ли другом, то ли коллегой Нигана, приехавшего навестить его в начале лета. Мужчина валялся на траве со случайно простреленной Кроссом лодыжкой: дробь оборвала джинсы и глубоко въелась в кожу. Саймон застыл с открытым ртом, скукожившись от боли, а Ниган хохотал над ним сверху.

— Детка, — бедра прижались крепче, заставив Граймса сдавленно выдохнуть, — когда ты прибьешь гвоздь получше?

И Рик бы ответил, что когда-нибудь, а может быть даже завтра, но медленно спускающиеся вниз прикосновения теплых губ не оставили ему шансов — он возбужденно вздрогнул и развел ноги, зная, что не продержится долго. Зная, но все равно уступая горячему языку, подбирающему с живота последние липкие капли. И было не так уж важно, что теперь он редко мог продержаться по-настоящему долго: их медовый месяц растянулся на целый медовый год, и каким-то чудом еще не каждый сантиметр фермы был помечен самым бесстыдным образом.

— Завтра. Я прибью этот проклятый штраф завтра.

— Ловлю на слове, — Ниган довольно скалится, тяжело поднимаясь и подавая руку. — Вы только посмотрите, у кого трусятся коленки! Детка, — он в один рывок поставил Граймса на ноги, — ты в курсе…

— Тише, — Рик рассеянно провел пальцами по животу Кросса. — Ты слышал? На втором этаже? Что за стук?

Стоило им прислушаться, как подозрительный шум сразу же стих. Граймс торопливо включил видео-няню: Джудит мирно спала в обнимку с подушкой. В ее комнате полумрак, единственный источник света — детский ночник, доставшийся в наследство от брата. Внезапно рядом с кроватью подпрыгивает какое-то неясное пятно, и снова слышится грохот. Рик пристально всматривается в движущуюся кляксу. Наконец его плечи расслабленно оседают, а из груди вырывается облегченный вздох.

— Ваша чертова коза опять забежала в дом.

— Собачья дверца, детка. Ты ничего не сможешь с этим поделать, пока Пипа не вырастет.

— Выгонишь ее? Не хочу собирать… козий горошек.

— Без проблем, — Ниган с размаху опустил руку на зад супруга. — Данца, приятель, просыпайся.

Пес тут же спрыгнул с кресла, наблюдая за всем поодаль. Он потянулся массивной тушей, махнул хвостом и вальяжно приблизился к хозяйской ноге. Собака уже ничем не напоминала шумного и толстого щенка, превратившись в спокойное и молчаливое животное, всюду следующее за Кроссом подобно огромной черной тени.

— Только оденься.

Ниган щелкает пальцами и накидывает на плечи халат с розовыми пионами. Кажется, его совсем не вымотал многочасовой марафон: он бодро взбежал по широкой лестнице, волоча за собой невоодушевленного пса. Рик флегматично взглянул на экран видео-няни, где начался неравный бой с юрким рыжим козленком под аккомпанемент заваливающихся игрушек и цветочных горшков. Он знал, что это надолго, и он знал, что горошек Пипы, как всегда, окажется меньшим злом.

Разбуженная шумом Джудит медленно перевернулась на другой бок, без всякой заинтересованности наблюдая за развернувшимся действом. Спустя год она так и осталась слегка пухлой: Ниган ее баловал, тайком давая печенье и мармелад из перепрятанной в разные места банки. Ее полные ручки и округлые щеки стали для него предметом поклонения. И вся она была такая же мягкая, спокойная и мечтательная. Девочка никогда не замечала творившийся кругом переполох, а если ее что-то огорчало или не устраивало, она лишь томно вздыхала, не выказывая никаких громких протестов. Ее нельзя было застать за бесцельным бегом по комнатам или разгромом кукольного домика — вместо этого она предпочитала чинно ездить на Данце и с видом знатока обрывать взлелеянные Риком помидоры, которые, впрочем, она ела с большой неохоткой.