— Черт, папа…
Граймс детским движением потер глаз, сжав пальцы в кулак. Со стороны лестницы послышались осторожные шаги, а после теплые ладони опустились на плечи.
— Помочь? Я покормил Джудит, так что она быстро уснула, — Сиддик притянул его ближе и уложил подбородок на слегка всклоченную макушку. — О чем ты так задумался?
— Я… Я не знаю, нужно ли украшать дом. Папа… Он…
— Мне кажется, тебе необязательно отвлекать его от всего произошедшего. Будет лучше, если ты напомнишь ему, что у него по-прежнему есть семья. По-моему, Рику нужно быть чем-то занятым, так что… Обеспечим ему немного праздничных хлопот?
— Ну да. Он проигнорировал Цезаря, а нас всех собирался сослать к Кэрол. Очень по-семейному.
— Он просто привык принимать решения за других. Не забывай, что твой отец оставил звание не так давно. Где он кстати?
— Должен уже вернуться из магазина. Уехал где-то полчаса назад.
— Тогда займись гирляндами, а я пока поставлю мясо.
— Ладно.
Подождав, когда Сиддик прекратит греметь дверью духовки и разберется с управлением видео-няни, Карл пинком раскрыл ящик. Возня со стремянкой, рассыпающиеся повсюду гвозди, грохот молотка и постоянное пищание кухонного таймера — когда Рик открыл входную дверь, он еще несколько минут молча наблюдал за этой громкой возней. Коротко кивнув парням, он оставил пакеты с продуктами у холодильника, и все так же бессловесно принялся ставить елку. Дерево кренилось и кололо лицо своими ветками, но Рик продолжал упрямо вдалбливать слишком толстый ствол в подставку. Не справившись, он ушел в гараж, где еще долго искал старый дрянной топор. Он не обращал внимания на вопросительные взгляды Карла и Сиддика, когда замахнулся повыше и отхватил от ствола неплохой кусок. Елка, наконец, встала как надо — Граймс только дернул углом губ.
— Карл, помоги мне с игруш…
Джудит громко заревела в своей спальне. Ее требовательный плач был слышен и без всякой видео-няни. Граймс вспоминает, что подобный концерт она устраивала лишь единожды, когда Ниган отсутствовал слишком долго.
— Я проверю ее, — Рик жестом остановил Сиддика и тяжело поднялся на второй этаж.
Девочка все никак не успокаивалась, кряхтя и давясь слезами. Иногда она затихала, но лишь на мгновение, чтобы выдать надрывный крик своими маленькими и не самыми сильными детскими легкими. Граймс целовал ее мокрое лицо, качал на руках и принужденно делал голос ласковым и мягким. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы не доставать телефон, оказавшийся панацеей для подобного случая в прошлый раз.
— Солнышко, Джудит, прекрати, моя хорошая, не надо, папа тут, видишь? Все хорошо. Карл тоже тут, сегодня даже Данца вылез из гаража. Ну же, Джудит, успокойся, сегодня ты получишь подарки. Хочешь? Прямо сейчас?
Закусив губу, Рик потянулся к мобильному, где ему пришлось пролистнуть несколько фотографий, чтобы добраться до снимка с Кроссом. На самом деле ему даже необязательно смотреть на экран: он просто считал, сколько раз двинется его палец прежде, чем ему нужно будет остановиться. Экран замаячил перед лицом Джудит, а та схватила телефон руками. Она то приближала, то отдаляла его от себя, а Граймс знал, что произойдет пару секунд спустя. Как и ожидалось, девочка звонко крикнула единственное слово, которое смогла выучить.
Рик сжал зубы до тупой боли, а Сиддик внизу выключил экран видео-няни.
И не было ничего сложного в том, чтобы оставить мобильный у ребенка. Дождавшись, когда Джудит успокоится, Граймс вдохнул полной грудью и прикрыл дверь детской. Избавление от смартфона сделало вещи немного проще: Рик спокойно улыбнулся сидящим за столом парням, когда спустился вниз и присоединился к тихому ужину. Он не участвовал в разговоре, не пытался расшевелить дремлющего в углу гостиной пса и не мешал распаковывать подарки раньше времени.
— Папа, ты откроешь свой?
— Да, Рик, мы решили подарить совместно.
Граймс снова спокойно улыбнулся и потянул за упаковочную бумагу. Внутри тяжелой коробки оказался набор с новыми инструментами. Оранжевый ящик на манер чемоданчика скрывал в себе раскладную дрель, множество насадок, сверл, гаечных ключей и отверток.
— Спасибо, — он крепко пожал руку Сиддика и поцеловал сына в лоб. — Давно я не получал полезных презентов.
— Пользуйся, и выбрось, наконец, свое старое барахло. Особенно, шуруповерт. Ненавижу его ручку.
— Договорились. Даю слово, я избавлюсь от него как только, так сразу.
Улыбка снова появилась на его губах, и только Карл замечал в ней странную отрешенность, будто лишь нечеловеческая способность абстрагироваться помогала Рику улыбаться так спокойно. Карл дернулся помочь с посудой, но Рик махнул рукой, оставляя сына вместе с Сиддиком мирно смотреть телевизор.
Он никуда не торопился, задумчиво выводя мыльные круги на тарелках и натирая щеткой облепленный нагаром противень. По телевизору сменилась уже вторая рождественская комедия, когда Рик принялся перекладывать остатки ужина по контейнерам. Слышен смех Карла, что-то негромко говорит Сиддик.
Внезапно Данца сорвался со своего угла и врезался лбом в закрытую дверь. Он залился оглушительным лаем, ударяясь боками о препятствие и роя когтями деревянный пол. Рик выронил из рук контейнер и даже не обратил внимания, когда его босая нога наступила на размазанный по полу кукурузный салат.
— Папа?
Граймс не ответил, быстро сократив расстояние до двери и резко распахнув створку.
Он стоял на пороге, засунув руки в карманы и опустив голову. И было что-то в его фигуре, а может в том, как он не поднимал взгляда, что Карл схватил пса за ошейник и оттащил в дом. Парень хотел было вернуться, но Сиддик деликатно перехватил его за талию, а после прикрыл дверь, оставив мужчин наедине друг с другом.
Эта короткая сцена прошли мимо Рика: он так и стоял, неподвижный и онемевший. Рука было потянулась к переключателю света для уличных фонарей, но Ниган мотнул головой, будто он действительно нуждался в этой темноте и тишине, оказавшимися между ними.
Ничто не могло помешать зрению привыкнуть, и чем больше видел Граймс, тем крепче сдавливало ребра. Сейчас он мог заметить, как свободно болталась на Нигане легкая куртка, как провисали плечи в том месте, где раньше едва сходились, стоило тому напрячь мышцы. Кисти его рук, выглядывающие из рукавов, стали тонкими, кости натягивали загоревшую до черноты кожу. Привыкший носить облегающие брюки, он так и не смог скрыть, насколько худыми стали его ноги: теперь они казались еще более длинными, а в этих черных джинсах они выглядели ногами подростка. Борода, отросшая на длину целого пальца, показывала куда больше седины, а лицо… Рику было сложно узнать его лицо: ввалившиеся от худобы щеки, острые скулы и красный, еще незаживший шрам, тянущийся от виска вниз по щеке. Когда Ниган стянул шапку, несколько зачесанных назад локонов упало на скулы.
— Я думал… Думал, ты мертв.
— Ну, — он неопределенно усмехается, — тогда я чертов кот.
— Я перестал смотреть новости, — Граймс делает большой шаг вперед. И пусть он чувствует дыхание Нигана совсем близко, он все никак не может набраться уверенности, что даст ему сделать нечто большее, чем просто шаг. — А Блейк…?
Вместо ответа Кросс отрицательно качает головой. Он тяжело приваливается лбом к плечу Граймса, согнувшись и сильно ссутулившись.
— Это был я. Не гребанные джунгли, а я.
Ниган не издает ни звука, но Рик чувствует, что тот плачет. Его плечи не вздрагивают, а дыхание не сбивается, но он беззвучно плачет, сведя брови и прикрыв глаза. Спустя несколько секунд первая волна дрожи сотрясает истощенное тело, изо рта вырывается хриплый надрывный рык. Граймс неуверенно поднимает руки, скользя пальцами по чужим локтям. Он хочет притянуть Нигана к себе, ближе, еще ближе, но в какой-то момент ладони Кросса мягко упираются в грудь. Они стоят, не сближаясь больше обозначенной дистанции, пока плач Нигана не становится по-настоящему громким, надрывным и болезненным. Сейчас он плачет, как ребенок, но не испуганный и не обиженный — отчаявшийся.
