— Спи, это Ниган.

Дверь ванны едва слышно захлопывается, и мужчины привычно сталкиваются лбами. Граймс чувствует в Нигане такое знакомое и вместе с тем чуждое себе возбуждение, которое случается, когда тот, выместив свою злость, еще не успокоился до конца, как будто какое-то, вѐдомое только ему дело, не закончено. И вот оно, это треклятое дело, эта странная одержимость, что вызывала куда больше ревности, чем простые провокации, гонит его куда-то, отчего даже пот Кросса начинает пахнуть по-другому — Рик ведет носом по щеке и подбородку, а после толкается им в шею.

— Решил позаботиться обо мне сегодня?

— Разве сегодня какой-то особенный день? — Граймс насмешливо щурится и в два коротких движения заламывает чужие кисти. — Или я могу тереть твою спину только по расписанию?

— Ежедневному, — Кросс смеется и дает поставить себя под душ. Струи бьют в лицо, а шершавая ладонь тут же проезжается между лопаток. — Детка, давай переедем?

— Издеваешься? Я только привык к новой кухне.

Колючая щетка и простое мыло — Граймс моет его так же, как и делает это с собой: тщательно и растирая докрасна.

— Сделаешь точно такую же на новом месте.

— На каком же?

— Дай подумать, — он запрокидывает голову, подставляя шею под жесткую щетину. — Как насчет какой-нибудь огромной фермы, скажем, на Аляске? Ты бросишь работу, я открою какое-нибудь дельце, а по выходным сможем трахаться в собственном тыквенном поле среди домашних оленей и прочей шерстяной хуйни.

— Немного прохладно для секса на природе.

— Зато какой простор.

— Тебе здесь места не хватает?

— Вообще-то, да.

— Ты серьезно сейчас? — Рик, едва заметно улыбаясь, смахивает остатки пены с широких плеч.

— Почему бы и нет, — Ниган поворачивается к нему передом, наблюдая из-под полуприкрытых век.

— Мы не можем переехать так далеко от Лори, пока не получим полную опеку над Джудит, так что тебе придется потерпеть пару лет.

— Можно взять Лори с собой и держать ее в качестве служанки.

— Она будет в восторге и сразу согласится.

Рик с неопределенной улыбкой откладывает щетку. Он уже знает этот вкрадчивый тон, знает, почему Ниган смотрит на него так мягко и вместе с тем вызывающе. Кросс снова провоцирует его, забрасывая удочку в колодец по имени Рик Граймс и только ему самому известно, что конкретно он собирается из него выловить.

— Что произошло?

— Сегодня я начал понимать, насколько хитрая ты тварь, детка, — Ниган подзывает его ближе и Рик слушается. Кросс и так его выше, а стоя в ванной, он казался тем еще великаном — Граймс отерся щекой о поросль на груди. — Ты ведь не просто так оставил при себе того священника из пустыни, верно?

— Почему ты про него вспомнил?

— Он пришел сегодня в участок.

— Стокс? Зачем?

— Хотел поведать нечто очень важное, но сугубо тебе. Лично. Конечно же, я не могу позволить кому попало просить аудиенции у моего чертовски сексуального муженька.

— И?

Граймс вслепую нашаривает полотенце и мягко промакивает сначала бедра, а после живот, как если бы Кросс оказался его третьим ребенком, что, пусть и способен справиться самостоятельно, но по какой-то причине не желает этого делать.

— Тобой заинтересовалась какая-то мразь, детка, а Стокс с готовностью поделился со мной этим знанием.

— Где он сейчас?

— В моем багажнике.

— Ты не отпустил его?

— Нет и не собираюсь.

— Хорошо, — Рик подал супругу свежее белье. — Давай, ты уже чистый.

Ниган с неохоткой натянул трусы и тряхнул мокрыми волосами. Граймс мягко вытолкнул его из ванной, бездумно блуждая ладонями по талии, бокам, ощупывая спину, а в итоге надавливая на плечи, чтобы уложить в постель.

— Детка, — Ниган едва слышно шепчет, чтобы не разбудить свернувшегося в позе эмбриона Карла, — куда это ты намылился?

— Я скоро вернусь, спи.

— Смотри, чтобы Габи с перепугу не обгадил мне весь багажник.

— Лучше подумай об имени для своего нового друга. И завтра выведешь его на прогулку.

— Так точно, капитан, — мужчина белозубо улыбнулся и опустил ладонь на макушку подростка. — Как он?

— Даже не спрашивай. Потом.

Рик быстро оделся, привычно балансируя на одной ноге, а после, прихрамывая без трости, спустился к гаражу. Кругом темно — маленькие окошки гаражного роллета не пропускают тусклый свет уличных фонарей. В багажнике тихо шевелился пленник. Он не кричал и не бился о тяжелую дверцу — только ворочался. Граймс щелкнул замком и открыл крышку: как и тогда, на лице Габриэля белыми пятнами проступали лишь глаза.

Он ударил его сразу, стоило проповеднику моргнуть: тяжелый кулак обрушился прямо в челюсть — Габриэль дернулся и отключился.

Когда-то преподобный Стокс являлся кусочком того мира, где многое было дозволено и не вызывало последствий, но теперь все иначе. Обе реальности Рика Граймса смешались в единое целое, когда появился Ниган. Этот человек, впустивший хаос в оплот домашнего спокойствия, сломавший барьер, четко разграничивающий жизнь Граймса на «там» и «здесь», человек, что развязал ему руки и который крепко держал его за глотку, этот человек теперь продолжение его самого.

Все началось с Уолша: его смерть стала первым из миллиона шагов к тому, чем они теперь владеют. Без нее не было бы этих отношений, не было бы признания сыну, не было бы Джудит. И если их рутина должна быть такой, то пускай. Пускай насилие, шантаж, подлог, бесконечная ложь, пускай, думалось Рику, ведь все это их жизнь. И не нужно притворяться, будто им жаль за все совершенное — им не жаль, ни одному из них.

— Я же сказал тебе ложиться.

Теплая ладонь проезжается по пояснице.

— Наша принцесса потребовала ночной перекус, — Ниган коснулся губами уха Граймса, а тот сразу понял, что Кросс улыбается.

— Иди, пока она не разбудила Карла.

— Ага, — он ущипнул Рика за бок перед тем, как отстраниться. — Нож где-то под козырьком.

— Я знаю.

Граймс упустил тот момент, когда они достигли того уровня доверия, при котором в действиях и мыслях наступает полная синхронность. И не так уж важно, что именно они делали: резали салат или избавлялись от крови на заднем сидении машины — они бы могли страховать друг друга с закрытыми глазами. Граймс чувствовал это, они оба чувствовали. Именно поэтому Рик не спросил, откуда кровь, поэтому он не удивился, когда Нигана не оказалось дома. Все это неважно, если Кросс вернулся.

Услышав шаги на лестнице, а после — втором этаже, Рик захлопнул багажник и сел за руль.

Он долго наворачивал круги с выключенными фарами, просто сбивая Габриэля с толку. Наверняка, проповедник уже очнулся, и если он не дурак, ему бы стоило засечь время в пути и посчитать количество поворотов. Прошло около сорока минут, после того как Граймс наконец съехал на объездную. Смешно, но они уехали не так уж и далеко: пригородная улочка кончилась побитой дорогой, вокруг только лес, воняет застоявшейся озерной водой.

Рик молча вытащил пленника за шиворот. Стокс совсем не упирался, а только тихо мычал. Он вспотел, его угольно-черная кожа лоснилась от пота, как подтаявшая свечка. Граймс толкает Габриэля в лес: они идут и идут, то и дело цепляясь за торчащие отовсюду корни и утопая в пожухлой траве. Наконец под ногами появляется что-то твердое — Рик на пробу ударяет подошвой и металлический звон распугивает ночных птиц.

— Не кричи.

Нож Кросса мелькнул перед самым лицом Стокса. Лезвие аккуратно поддело затянутый вокруг головы скотч — священник тут же шумно втянул полные легкие воздуха. Он как будто не мог надышаться вдоволь: пролежав в багажнике почти целый день, избитый и напуганный, он нашел в себе силы только дышать, без всякого выражения уставившись в прикрытое пушистыми кронами небо. Обведя языком разбитые в месиво губы, Стокс содрал корку — кровь полилась по подбородку.

— Сигарету?

Габриэль кивает.

— Зачем приехал? — Граймс протягивает открытую пачку, а после подносит зажженную спичку прямо к лицу проповедника.