То, что они прибыли на место, Ниган понял по всеобщей метушне и скрипу ворот. Рик спрыгнул с лошади, перекинулся с кем-то парой слов и куда-то пошел. Ниган активно зашевелился, требуя прояснить ситуацию. Однако сегодня Рик пользовался беспомощностью крохи во всю: оказавшись в темной комнате, он засунул его в клетку, а саму клетку — в шкаф.

— Я вернусь поздно. Постарайся не шуметь.

Ниган даже не успел ответить — шкаф закрылся, а спустя секунду тихо захлопнулась невидимая дверь. Малыш очутился в неизвестности и темноте. Сложно сказать, как долго он томился в ожидании. В неволе один час кажется днем, а день — неделей. Как выяснилось, в шкафу он просидел до глубокой ночи. Граймс вытащил его внезапно: просто распахнул шкаф настежь, схватил поперек туловища и выдернул из миниатюрной постели, как обезумевший Кинг-Конг.

— Какого дьявола?! Спермотоксикоз окончательно сбил твою кукушку?! — раздраженно огрызнулся Ниган, тут же вцепившись зубами в неосторожно поднесенный к его лицу палец.

Возмущение маленького тирана быстро сошло на нет, стоило ему оглядеться. Это была его комната, точнее, его царские пенаты, располагающиеся на последних этажах Святилища. Обстановка такая же, какой он ее оставил: огромная хрустальная люстра под потолком, кровать размера кинг-сайз, кожаные кресла и несколько массивных шкафов из черного дерева. Дверь в импровизированный кабинет прикрыта, но что-то подсказывало — там все тоже по-старому. Разве что запасы спиртного уже не столь внушительны.

Порадоваться возвращению домой Ниган не успел — Рик все в той же варварской манере раздел его, потер об мочалку, а все возражения заткнул цельным арахисовым орешком, выплюнуть который оказалось невозможным. Мокрый и взъерошенный, Ниган восседал на гигантской постели и сердито пережевывал свой кляп.

— Не кричи, ладно? — Рик плюхнулся на кровать и подтолкнул остатки орешка дальше, заставив своего питомца закашляться и гневно сверкнуть глазами. — В коридоре бродит что-то вроде охраны. Нас не должны услышать. Я еле уговорил их не дежурить у меня под дверью сегодня.

— Только сегодня? Потом ты засунешь меня обратно?

— Нет. Я… — замявшись, Рик дотянулся до прикроватной тумбы и стянул с нее толстую тетрадку. Он пролистал несколько страниц, а после поднес тетрадь к лицу Нигана. — Смотри, это чертеж теплицы на крыше. Мы привезем хорошую землю, заполним ящики. Можно будет выращивать фасоль, свеклу, лук, спаржу. Святилище перестанет так сильно зависеть от других общин. У вас будет своя еда.

— Боже, Рик, неужели ты решил всерьез взяться за завоевание моего черствого сердца и остальных причиндалов? Поверь, тебе необязательно становиться долбанным огуречным властелином всея Святилища, чтобы я потер твой корнишончик.

Граймс закатил глаза и отвесил Нигану легкий шалбан — малыш покатился по кровати в неизвестном направлении. И пока кроха возился в складках одеяла, Рик разделся, выключил свет и упал на самую шикарную постель, какую только видел во время апокалипсиса. Вымотанный событиями последних дней, он больше всего на свете хотел принять горизонтальное положение. Хотя даже это желание не могло соперничать с тоской по маленькому теплому телу, свернувшемуся в калачик на его макушке. Никогда бы Рик не подумал, что будет испытывать столько мучений, засадив Нигана обратно в клетку, хоть и ненадолго.

Ниган его чаяния не разделял. Малыш никак не прокомментировал благие намерения Граймса по части Святилища, однако его возмущение небрежным отношением быстро испарилось. Он больше не задирал Рика, да и вообще вел себя подозрительно тихо. А когда настольные часы щелкнули сигналом о наступлении полуночи, он неслышно подобрался к вытянутой руке Граймса и обнял недавно укушенный им мизинец. Рик незаметно улыбнулся в темноте и подтянул руку вместе с прицепившимся Ниганом чуть ближе. Малыш не пожелал привычно гнездиться в кудрях. Вместо этого он отерся колючей щекой о палец и слизнул выступившую на нем каплю крови. От подобной вольности Рик едва не подпрыгнул. Опостылевшее ему возбуждение снова дало о себе знать.

— Эй, прекрати, — негромко прошептал он, стоило крохе скользнуть языком по фаланге. — Давай спать.

— Я знаю, как ты мучаешься каждую проклятую ночь, Рик. Твоим утренним стояком можно колоть дрова.

— Дай угадаю. Сейчас ты предложишь мне свою помощь?

— А ты как всегда откажешься, принцесса?

— Именно.

— Знаешь что, Рикки, можешь сублимировать над своими грядками сколько угодно. Но вот незадача, из-за твоих сладких ночных стонов я не высыпаюсь, — насмешливо хмыкнув, Ниган соскользнул с кровати и ловко приземлился на пол.

— Куда ты собрался?

— Посплю в своей комфортабельной камере. И буду спать там до тех пор, пока ты не прекратишь трахать одеяло во сне.

Гордо вскинув подбородок, Ниган прошествовал до шкафа, дернул ручку и легко запрыгнул на первую полочку. Рик не столь хорошо видел в темноте, но даже так мог представить, с какой подчеркнутой важностью его питомец распахивает дверцу птичьей клетки. Подобно рапушившему хвост павлину, Ниган перешагнул порожек и грациозно опустился на свою маленькую кровать. А заняв позу Афродиты, и вовсе отвернулся к стенке.

— Должен предупредить, управление Святилищем нихреново выматывает. Не зря у меня было целых пять жен, чтобы снять напряжение. Уверен, их милые безделушки все еще лежат в прикроватной тумбе. Развлекайся, ковбой. Сообщишь, когда твои яйца сдуются до нормальных размеров.

Это было последнее, что услышал Рик от Нигана в ту ночь. В полном замешательстве он свернулся под громадным одеялом, снова и снова просыпаясь каждый последующий час. Абсолютно измученный, он больше от скуки, чем от любопытства заглянул в треклятую тумбочку. За окном уже начало светать, поэтому ему не составило труда рассмотреть содержимое. С десяток фаллоимитаторов, вибраторов и даже какие-то странные шарики всевозможных цветов и размеров в полном беспорядке валялись среди бритвенных принадлежностей и тюбиков с кремом. Нахмурившись, Рик задвинул ящичек обратно. Ему оставалось только молиться, чтобы все эти приспособления не начали фигурировать в его и без того чрезмерно ярких фантазиях.

***

Ниган не соврал — управление Святилищем оказалось крайне сложной задачей. У Рика складывалось впечатление, что законный правитель этой общины нарочно выбрал в качестве своих людей худших мира сего. Возмущенные нехваткой еды рабочие — лишь полбеды, наименьшая часть проблемы. Внушительные «силовые структуры» спасителей — вот что сводило Рика с ума по-настоящему. Иногда он даже думал, что раскаленный утюг или показательная казнь могут оказаться не такими уж и плохими способами совладать со всем этим сбродом.

Агрессивные, хитрые и абсолютно не приспособленные к простому труду, все они были Нигану под стать. Неудивительно, что большинство из них откровенно тосковало по предыдущему лидеру. Их разрушительную энергию невозможно было направить в полезное русло. Они с такой неохотой рубили лес или строгали доски, что и ребенок бы справился быстрее. Часть из них Рик посылал на вылазки, причем куда-нибудь подальше. Какое счастье, что все это ворье никогда не возвращалось с пустыми руками. Граймс старался не думать, где они добывали необходимое. По крайней мере, другие общины на набеги пока что не жаловались.

Ну а те спасители, что оставались для патрулирования на фабрике, заставляли Рика седеть раньше времени. Через день у них случался какой-нибудь бунт или драка. Впору было устраивать бойцовский клуб, лишь бы все это обилие тестостерона нашло выход. Рик носился между масштабной стройкой теплицы и проклятым мостом, законно претендуя на награду «прораб года». А в перерывах только и делал, что растаскивал по разным углам донельзя воинственных «солдат».

Он здорово ошибся, когда решил, что большее количество забот заставит его выкинуть неприличные мысли из головы. Все получилось с точностью да наоборот. Никогда он еще так не тосковал по вниманию и ласке. В конце бесконечно долгого и исполненного тяжелым трудом дня ему нужно было хоть какое-то утешение. Это казалось логичным. До апокалипсиса после смены его ждала жена, потом — дети, а в нынешние времена — Ниган. Теперь его вообще никто не ждал.