позвонить мне при первой возможности.

Надеюсь, так она и поступит, но я не буду задерживать дыхание. А еще я надеюсь, что она поедет к себе домой, как и говорила, и не вернется к своему конченному братцу.

— Выходи, — бурчу я Элис, выключая зажигание, отстегивая ремень и выбираясь

из машины.

Она подчиняется, и мы оба подходим к входной двери,но наша мать уже ждет нас, скрестив руки, и нахмурившись. Она зовет нас внутрь, и мы оба садимся на маленькие

кожаные пуфы в гостиной, как привыкли делать, когда были маленькими и по уши в

дерьме.

— Что происходит? — спрашивает она, садясь в большое кресло напротив.

— Мне осточертело...

— Он — долбаный...

Мы оба произносим друг о друге, пока поднятая ладонь нас не останавливает.

— Алекс, ты первый, — предлагает она.

— Ладно, — начинаю я и не сдерживаюсь. — Элис сама себя впустила в мою

квартиру и что-то сказала Либби, которая после этого собрала вещи и ушла. У нее не было

права так поступать, и я на самом деле охренительно зол из-за этого. Она вообще не знает

наших обстоятельств.

Мне еще есть, что сказать, но мне не выпадает такой шанс, потому что Элис

напирает в полную силу.

— Она не просто так твоя бывшая жена, Алекс. Я не знаю, что этот вздор с

«"дьявольским планом» сделал с тобой, но внезапно ты поклоняешься земле, по которой

она ходит. Ты спишь с ней?

— Мы не спим вместе. И даже если бы стали, это не твоего ума дела.

— Ладно. — вздыхает мама, и я могу сказать, что она не имеет чертового понятия, с

чего начать.

Что, думаю, не помогает оставаться до конца честным о причинах того, почему, в

первую очередь, Либби осталась со мной.

— Смотрите, — начинаю я, стиснув зубы, — Прошлой ночью Либби осталась со

мной, потому что попала в передрягу, и я возил ее в больницу.

У них обеих открываются рты и образуют маленькое «о».

— Ее ограбили, если вам интересно. И в итоге она соскользнула вниз по скользким

ступенькам. — Я поворачиваюсь к Элис и убеждаюсь, что ее глаза широко распахнуты. —

Ты бы заметила, если бы посмотрела на ее руки вместо того, чтобы разглагольствовать о

причинах ее нахождения там.

Она качает головой.

— Я не заметила.

— Это так, — бубню я.

— А где ты был? — спрашивает мама. — Как ты узнал, что ее ограбили?

Это не должно иметь значения, но я знаю, почему она спрашивает. Она хочет знать, виделись ли мы в последнее время, но я не могу рассказать ей, что ошивался в машине

возле ресторана, в котором она ела.

В голову прокрадывается слово «сталкер».

— Мы встречались за ужином и, когда я добрался туда, это случилось. К счастью, ее брат тоже там был и погнался за подонком. Но Либби съехала и пролетела несколько

ступенек и достаточно сильно пострадала.

— Она в порядке?

Конечно, моя мать сострадательна. Что до Элис, то эта не купилась на историю.

— Я думала, ты с ней не разговариваешь после всей этой истории с Холли? Что

случилось с судебным запретом, который она подала против тебя?

По крайней мере, она задает правильный вопрос. На самом деле, я ничего больше

не слышал о том, что там с ним происходит. Делаю себе мысленную заметку поговорить с

Бенедиктом, когда выберусь отсюда. Хотелось бы думать, что что-то с этим происходит.

— Он все еще на рассмотрении, — отвечаю я.

— Тогда почему ты помог ей? — бубнит Элис, хмурясь. — Она не заслуживает

твоей помощи.

Теперь это выглядело глупо. Не уверен, к чему она ведет, но уже сбилась с пути.

Мне нужно сказать им о ребенке. Это единственная спасительная благодать во всем этом.

— Она была ранена, Элис, — выпаливаю я в ответ. — Какого поступка ты от меня

ожидала?

Она пожимает плечами.

— Тебе просто стоило оставить ее там.

Это последний комментарий, который я готов сидеть выслушивать. С меня

достаточно, и она зашла слишком далеко. Мой гнев бурлит, и я вскакиваю в волнении, отбрасывая пуфик в сторону и отскакивая от нее.

— Ты отвратительна. Прямо сейчас я пойду за этой женщиной на край Земли. И

знаешь почему? — Мои руки сжимаются в кулаки, начинающиеся трястись. — Потому

что она носит моего чертового ребенка!

Они обе ахают, но я не жду, чтобы обсудить это. Вместо этого я распахиваю

входную дверь и захлопываю ее за собой. Разблокировав машину, я сажусь на

водительское сидение, когда мама бежит через центральный газон.

— Алекс! — кричит она.

Я поднимаю руку и, качая головой, перевожу машину на задний ход, и выезжаю с

подъездной дорожки, нуждаясь как можно скорее убраться отсюда. Я киплю от злости за

то, что только что произошло.

Когда еду по улице, касаюсь пальца краном на панели и набираю номер Либби.

Меня отправляют на голосовую почту.

Она проигнорировала оба мои звонка, и у меня начинается паранойя. Учитывая

историю ее предыдущего выкидыша, я не хочу подвергать ее большему стрессу, чем

необходимо, и я беспокоюсь, что этот удар со стороны обеих наших семей только усилит

ее стресс.

Ее брат не любит меня.

Моя семья не любит Либби.

Мы в значительной степени облажались с любым вариантом, к которому пришли.

Никто не будет рад этому ребенку, но мне, честно говоря, насрать. Это не их ребенок. В

конце концов, он наш.

— Они придут в себя. — Вздыхаю я, ставя ногу на пол и сливаясь с автострадой по

пути домой.

Глава 18

Сегодня понедельник.

Я снова сплю, как взбудораженный идиот, и, полагаю, выгляжу как дерьмо. Но, опять же, чего от меня ожидать, если у меня беременная бывшая жена, которая не

отвечает на мои звонки?

Либби как будто размахивает морковкой, которую убирает тут же, как только я

приближаюсь. Я не скрывал своих чувств по поводу своего желания, чтобы у нас все

получилось, но у меня такое чувство, что мной игрались, что не очень хорошо.

Я привык быть игроком, а не тем, кого обманывают. Вся эта ситуация нова для

меня. У меня нет ни грамма контроля в ней, и я уверен, что Либби точно знает об этом

факте. Она держит меня в плену, ожидая принятия ею собственного решения. Но я не

знаю, как долго еще смогу продержаться. Слишком много всего для восприятия до того, как я полностью сдамся.

Очевидно, я не усадил ее и не разложил по полочкам, как хочу, чтобы мы снова

были вместе, но я, теоретически, сделал все остальное. Она была бы бестолковой, если бы

не поняла моих намеков. А что касается того, что я звонил ей ежедневно последние две

недели с того момента, когда она покинула мою квартиру... она должна чувствовать, что я

мужчина на охоте. Жаль, что моя жертва не хочет быть пойманной.

Даже мой следопыт не смог выследить Либби. Она как будто испарилась. Он ждал

возле ее офиса, но там она не появлялась, что подводит мой подозрительный ум к

сумасшествию.

Что, если она во мне нуждается?

Но мы же говорим о Либби. Она любит свою собственную компанию, поэтому

уверен, что в этот раз она наслаждается процессом выздоровления. Я только надеюсь, что

она впустит меня вместо того, чтобы вышвырнуть. В конце концов, это наш ребенок, не

только ее.

Взяв телефон, я набираю номер и жду гудков, но их нет. Меня снова отправляет на

ее голосовую почту, и я бросаю телефон на стол, продолжая ходить туда-сюда по

кабинету.

Я, нахрен, схожу с ума.

Она ввергает меня в чертово безумие.

Я даже не знаю, куда обратиться. Нет ни единого шанса, что ее братец-членосос

обеспокоится тем, чтобы дать мне ее адрес, так что я не трачу время зря. И мой Следопыт

не даст мне его, несмотря на то, сколько денег я в него вкинул. Кажется, конфиденциальность вступает в игру только тогда, когда вы отказываетесь от их услуг и

хотите разыскать кого-то самостоятельно.