— Времени на что? — все еще ошарашенная увиденным, Инира подняла на него глаза, не выпуская лист из рук. Неровные края, плохое качество, но чудо есть чудо — и она прикасалась к нему.

— Рассказать людям правду, — пожал он плечами. — Пойдемте, Азира уже, наверное, проснулась, скоро завтрак.

— Вы хотите напечатать это? — ахнула она за его спиной. Они вышли в жилую часть дома, где и правда все уже проснулись. Но сейчас Инире не было до этого никакого дела. — И чего вы добьетесь? Думаете, кто-то поверит? И этого слишком мало даже для одного города…

— А с чего вы взяли, что это все, что у меня есть? — Амир набросил шубу, туго подпоясав ее, натянул шапку, снова становясь похожим на чудовище из леса. Серьезно посмотрел на нее. — Я же сказал вам, мы не сидели, сложа руки.

Десять лет.

Инира на дрожащих ногах добралась до стула и упала на него, огорошено осматриваясь. Ее взгляд остановился на Алире. Ей было девять, а значит, она родилась, когда ее родители уже были в бегах. Как и Дастан.

— Он возлагает на вас большие надежды, — послышался за спиной голос Азиры. Молчаливая при мужчинах, она заговорила, только когда ни одного из них не будет в доме.

— Неоправданно! — протестующе воскликнула Инира.

— Может быть, — прозвучал сухой ответ. Перед ней поставили кашу с воткнутой в нее серебряной ложкой. — Но ему это и не нужно. Он верит.

— Вы чокнутые, — выдохнула Инира, понимая, что, может быть и не стоило вот так резать правду матку, но не в силах больше сдерживаться. — Вы все!

В углу раздалось шевеление и на ее восклик вышел нюхач. Под его укоряющим взглядом Инира замолчала, чуть виновато передернув плечами — кто-то должен был это сказать. Зачерпнув густую кашу, она поднесла было ложку ко рту, но съесть не успела — на улице раздалось отчаянное конское ржание. Поскольку единственную лошадь нюхач сам отпустил неизвестно в какие дали, это для всех явилось неожиданностью. На короткий миг замерев, Азира метнулась к вешалке, сдергивая с нее топор, дети шустро, как белки взбежали по лестнице наверх, Инира, бестолково задергавшись, подхватила со стола нож и встала у окна, пытаясь рассмотреть неожиданных гостей. Один лишь Надир остался невозмутимо сидеть за столом, переплетая косу.

— Азира! — раздавшийся голос Амира заставил всех вздрогнуть. — Иди сюда, помоги нам…

Голос у него был спокойным, а потому они, с короткой заминкой, высыпали во двор. Инира вышла последней, следом за нюхачом, привычно оттеснившим ее себе за спину. Перед домом стояли сани, запряженные двойкой лошадей, нагруженные доверху мешками с мукой — белое содержимое выступило на горловинах, припорошило настил и поистине огромные усы стоявшего перед ними человека. Рыжий, того оттенка, который немного не дотягивал до бледной зимней морковки, круглолицый, с красными от мороза щеками, он был похож на деревенского торговца, но первое впечатление оказалось обманчивым: едва Инира ступила на крыльцо, рассматривая пришельца по все глаза, как его взгляд безошибочно нашел ее, пригвоздив к месту. Мгновенно стало нечем дышать — перед глазами резко потемнело и если бы не поддержавший ее Надир, бастард бы рухнула прямо в снег.

— Довольно! — голос Амира донесся до нее, словно издалека, но воздух начал постепенно в легкие возвращаться.

Инира, цепляясь за мантию нюхача, встала прямо, неуверенно опираясь на дрожащие ноги и со уже со страхом посмотрела на стоявшего перед ней мага. Нелепая внешность казалась теперь насмешкой над силой, отмеренной ему.

— Хамамбоджи, это та, о ком я говорил, — Амир словно невзначай встал так, чтобы оказаться между ними и карие, почти черные маленькие бусины глаз мага неохотно оставили Иниру впокое и лениво обратились к графу. Ей он напомнил толстого и хитрого таракана. — Единственная наследница, кансатрон Савареши. Незачем проверять ее, нюхач все подтвердил. Инира? — он обернулся, подзывая ее к себе и девушка неуверенно шагнула вперед, настороженно следя за магом. — Это — Хамамбоджи, управляющий северными вратами Хъердаргена. Наш друг и союзник.

«Хорош союзник, — подумала мрачно Инира, разглядывая мужчину, — Чуть не угробил главную наживку и едва не сорвал всю операцию». Определенно, они не подружатся.

Это портреты героев так, как я их представляю. Инира — в то время когда жила в избушке Амаранта, Инира и Азира — на балу, и лорд Приаш. К сожалению, именно таких портретов, что соответствовали бы описанию Иниры или Приаша я не нашла, но эти — очень похожи. Если найдете что-то более подходящее, я буду рада вставить их в следующую главу.

Хамамбоджи предложение графа начать переворот с распространения листовок тоже не понравилось. Развалившись на усыпанной подушками лавке, он лениво достал из кожаного мешка на поясе свернутый в трубку пергамент — белый, гладкий, не чета тому, что отпечатывал на своем станке Амир — и протянул нюхачу. Инира, все еще прячась за его спиной, любопытно выглянула из-за плеча. С пергамента смотрело ее же лицо. Немного не такое, как в жизни, хотя, может быть, так она и выглядит со стороны: нежное кукольное личико, без единого острого угла, с огромными оленьими глазами, она производила впечатление святой невинности или абсолютной тряпки, как показалось Инире. Недовольно поджав губы, она отстранилась от нюхача, но зацепилась взглядом за текст под портретом и возмущенно воскликнула:

— Но это неправда!

— Что там? — нахмурившись, Амарант вырвал пергамент из рук Надира. Спустя минуту он поднял гневный взгляд на мага: — Это что, шутка?

— Боюсь, что такие листовки расклеены теперь по всем главным городам Савареши, — Хамамбоджи, слегка оглаживая усы, усмехнулся. Тараканьи глазки щурились, переводя хитрый взгляд с одного на другого. — Обычного бастарда, может, никто и не стал бы искать, но похищенную невесту наследника?..

Инира, воспринимая его слова, словно через слой ваты, продолжала следить взглядом за переходящим по кругу пергаментом. Всего несколько предложений, а ее жизнь уже в очередной раз изменилась.

— Не думала, что король Альберт вообще знает о моем существовании, — пробормотала она в наступившей тишине, чем вызвала горькую усмешку со стороны Азиры:

— А кто, по-твоему, избавлялся от бастардов, солнышко? Ле-Вант не зря таскал с собой нюхача — знал, что рано или поздно найдет тебя.

— Лучший дознаватель мертв, нюхач исчез, бастард тоже, — досадливо отозвался граф. — Вывод напрашивается сам собой. Он столько времени потратил на поиски кансатрона, избавился от всех, кто имел хоть малый шанс им быть…

— Но зачем теперь вот это? — Азира потрясла пергаментом. — Невеста наследника? Зачем?

— Это как раз очень умно, — пожал плечами маг, хотя в его исполнении выглядело это как незначительное колыхание телес. — Одним махом убить двух зайцев — мы не сможем теперь показать ее людям, все сочтут нас обманщиками, более того, преступниками. А искать за такое вознаграждение ее теперь будет каждая собака.

В угрюмом пораженческом молчании они переглянулись. Теперь бесполезны были все усилия Амира по созданию бумаги — что толку, если все воспримут это как шутку?

— Возможно, это было бы лучшим выходом? — оглядев их, предложил Хамамбоджи. — Она выйдет замуж за наследника, мы получим коронованного кансатрона и защитим страну, не пролив ни капли крови.

— Стоит ей попасть в руки короля, как за ее жизнь я не дам и ломаного гроша, — отрезал Амир, опередив возмущение Иниры. — Альберт хитер, как лиса, он никогда не допустит, чтобы бастард взошел на трон, да и править ей никто не даст.

— Не говоря уже о том, что я не собираюсь играть роль разменной монеты, — вставила Инира, обращаясь больше к магу. Тот рассеянно кивнул, что взбесило ее еще больше: — Слышите меня?