— А какая нам вообще разница, чего хочет Альберт? — неожиданно подала голос Азира. Все обернулись к ней. — Мы собирались подготовить людей, но можем действовать и напрямую, конечной целью всегда была коронация Иниры, так давайте сделаем это! После того, как она войдет в силу, Альберт может говорить и делать что угодно, всем будет ясно, кто является правителем Савареши на самом деле!

— Королевская часовня находится в центре дворца, для обряда нужно как минимум семеро магов, плюс корона, которую Альберт снимет с головы только если она будет лежать отдельно от тела, — загибая пальцы для наглядности, перебил ее Амир. — И мы будем выглядеть, как захватчики, ни один гвардейский полк нас не поддержит, они попросту прикончат нас, как котят!

Инира вздрогнула, представив себе эту картину. Хотя они говорили о ней, о ее силе, ее коронации, она не чувствовала в себе ни силы, ни магии, ни готовности через все это пройти.

— Вот что, — Хамамбоджи прекратил играть гедониста и выпрямился на скамье. Толстое пузо нависло над коленями. — Чем дольше вы будете тянуть, тем больше дадите шансов Альберту. Неизвестно, что он еще придумает. С тех пор, как нашу главную пешку выставили на поле, счет идет на минуты. То, что до сих пор ее никто не нашел, заслуга нюхача, но под началом короля весь ковен магов — как много времени им понадобится, чтобы найти одну слабую девчонку?

— И что нам делать? — Азира, невзирая на мага, обратилась к Амиру, но ответил ей нюхач. Его тихий, спокойный голос раздался в этой накаленной обстановке, как гром среди ясного неба.

— Нам нужна поддержка третьей стороны. Если города выступят в нашу поддержку…

— Градоправители одинаково ненавидят магов и королевских надсмотрщиков, им наплевать на наши дрязги, если только вы не собираетесь простить им многолетние недостачи, — фыркнул Хамамбоджи, выуживая из складок полосатого халата курительную трубку с длинным мундштуком. Из другого мешочка он достал щепоть едко пахнущей курительной смеси и набил трубку. Инира с любопытством смотрела, как табак сам собой начинает тлеть. Никто не посмел выговорить магу за вонючий зеленоватый дым, мгновенно распространившийся по комнате.

— Не каждый король может дать им свободу, — Амиру идея Надира наоборот, понравилась. — А мы можем!

— Правильно, начинайте разбазаривать королевское имущество, — усмехнулся Хамамбоджи.

— Поскупиться монетой ради будущего целой страны? — ядовито парировал граф, вставая. Его внушительная фигура четко выделялась на фоне запорошенного белым окна. — Я готов на это пойти.

— Чудесно, — проворковал Хамамбоджи, вставая. — Полагаю, начнем с самого далекого от столицы?

— С самого недовольного, — перебил его нюхач, уставившись своими слепыми глазами прямо на мага. — С Хъердаргена.

***

Они выдвинулись в путь уже глубокой ночью. Иниру, измазанную сажей и закутанную в несколько слоев шкур, усадили в телегу между мешками с мукой. Под ней, вторым дном лежали чехлы с бумагой, от продажи которой Амир хотел выручить немало денег. План менялся стремительно, но все, казалось, были к этому готовы, первоначальное оцепенение прошло и заговорщики развили бурную деятельность. Хамамбоджи связался с другими магами, к удивлению Иниры, оказалось, что немалое их количество прекрасно осведомлено о реальном положении дел в королевстве и более того, согласно помочь.

Рядом с Инирой в телегу усадили детей, на козлы сел Хамамбоджи, Азира и Амир шли пешком, а нюхач и вовсе ушел раньше — ему, с его специфической внешностью нельзя было появляться в крупных городах, а миновать Хъердарген они никак не могли. Этот город был последним оплотом цивилизации на пути в горы, территорию которых Савареши хоть и считало своей, но на деле она никогда таковой не была. Разрозненные горные кланы лишь формально подчинились королю, не соблюдали законов страны и не давали разрабатывать ни одну драгоценную жилу в их владениях. Горы оставались неприступной территорией, с которой у Хъердаргена хватало проблем. Горные стражи, призванные защищать горожан, также на деле оказались неуправляемыми: выпустив их однажды для устрашения воинственных соседей, загнать обратно снежных чудовищ уже не смогли. Территорию города постоянно охранял с десяток магов, а в Академию регулярно приходили запросы на вакантные места. Несколько камнедобывающих рудников находились прямо в черте города, растянувшегося между подступающими горами и Северным морем, что тоже не способствовало довольству горожан, поскольку на шахты сгоняли преступный сброд со всей страны. Все это Инира узнала от Амира за время их долгого и скучного пути — лошади еле брели, хотя мешки с мукой на поверку оказались наполнены едва на половину — лишь бы создать видимость. Безжизненный, абсолютно белый пейзаж вокруг нагонял тоску и редкие словно вымершие деревеньки не способствовали поднятию настроения. Они обогнули крюком постоялый двор, оставив за спиной мертвого Ле-Ванта и снова вернулись на тракт. На одинокую телегу с уставшими путниками дозорные внимания не обращали и Инира мало помалу успокоилась.

— Город живет морем, если оно позволяет, — когда Амир замолчал, Хамамбоджи вытянул на свет божий свернутую в трубку карту города, перебросив ее Инире. Та осторожно развернула пергамент замерзшими пальцами. — За одну зиму население может сократиться вдвое, если лед встанет раньше или пираты озвереют. А теперь, когда король собирает армию, налоги взлетели… Градоправитель уже не одну депешу магическим вестником посылал, но Альберту не до нашего городишки, у него война под боком.

— Если мы перетянем на свою сторону города, ему ничего не останется, кроме как согласиться на наши условия, — удовлетворенно заметил Амир. — Он не сможет бросить армию на нас, когда на самой границе стоят даорейцы.

— Да, но как мы это сделаем? — спросила Инира, нервно сворачивая карту. Дастан и Алира спали, обнявшись под тяжелой овечьей шкурой у нее под боком и она старалась не смотреть на них, испытывая чувство вины за то, что собиралась разрушить их теплый мирок, ввергнув Савареши в пучину войны.

— Когда они поймут кто истинный правитель Савареши, выбора у них не будет, — устало, в который уже раз повторил Амир, но сегодня Инира не собиралась принимать его слова на веру:

— Это понятно, но КАК мы убедим их? — настойчиво продолжила она. Дорога пошла вверх, а это означало, что город уже близко. Она заметила вездесущих чаек над голубой неровной линией гор. — Мой дар… Не из тех, что видно невооруженным глазом.

— У нас есть нюхач, — отрезал Амир тоном, говорящим, что расспросы следует прекратить. Инира поджала губы, но промолчала — они перевалили через перевал и в нос ударил горький, соленый запах моря. Хъердарген раскинулся внизу, затянутый сизой дымкой гномьих плавилен, сливаясь цветом с темным льдом неподвижного Северного моря, черным камнем гор.

— Мы пройдем в город отдельно, встретимся у тебя, — тихо сказал граф, набросив серые, сливающиеся с общим унылым пейзажем, плащи, они свернули на боковую тропу, где лошадь пройти не могла.

Инира проследила за ними до тех пор, пока различал глаз. Солнце, и так едва выглядывающее из-за туч, в котловину не проникло и вскоре город и дорога потонули во тьме. Она покачивалась в ускорившейся телеге, используя зеленовато тлеющую трубку

Хамамбоджи, как ориентир и думала о том, сколько возможностей было упущено. Если бы только у них было больше времени, Приаш научил бы ее контролировать дар и Инира могла бы хоть что-то противопоставить слепой уверенности Амира или хитрому ожиданию мага. Теперь же она чувствовала себя щепкой, которую подхватили бурные воды реки. Несмотря на почти благоговейное отношение графа, он относился к ней скорее как к средству, нежели человеку и любые попытки подать голос попросту игнорировались. Глухое недовольство грозило превратиться в откровенную ненависть ко всем участникам этого забега и Инира с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить того, о чем потом пожалеет. Она беззащитна — и в этом ее главная проблема. У нее нет и не было ни единого козыря в рукаве.