А отвлечься было нужно… Врут, когда говорят, что сытый мужчина не смотрит по сторонам. Не смотрит только слепой. Зрячий может шею свернуть от любопытства, пропустить поворот или заложить лишний крюк вокруг квартала. Он будет смотреть в оба, но больше не сделает ничего. Любопытство сытого похоже на интерес искусствоведа к новому шедевру. Ширинка от него не расстегивается. Голова остается ясной.

Я был сыт. Удовлетворять мои сексуальные аппетиты хватало кому, но сейчас правило сытого не сработало. Вспыхнувшее за одно мгновение возбуждение никуда не делось. Член стоял колом, а в голове… достаточно было лишь ненадолго отпустить самоконтроль, вспыхивали картинки: женщина с закушенной губой, нежная упругая грудь и длинные ноги.

Нормальная мужская фантазия. Желание идеала. Только в моих мыслях эту женщину играла Жанна. Жанна-мать-ее-Орлова! А это был стопроцентный сдвиг по фазе. Хотеть трахнуть ту, которая вытянула из ада, которая была почти сестрой покойной жене… Видимо, бессонница и напряженный график все же повредили мой мозг.

«Чокнутый!» – поставил я диагноз.

Постепенно разглядывание созвездий сквозь тонкий тюль и контроль дыхания стали помогать. В паху ныло уже не так сильно. Эрекция начала спадать. Еще несколько минут, и я из озабоченного психа превратился бы в нормального человека. Шанс был. Но этих нескольких минут мне не дали.

Когда Жанна вошла в гостиную, во рту у меня мгновенно пересохло. Оставив тусклые блики лишь на кончике носа и на пухлых губах, ночь спрятала глаза, но остальное… На Жанне не было ни халата, ни хотя бы намека на белье.

Ничто не скрывало обнаженного тела. Мягкий свет луны окутал изгибы туманной вуалью и очертил угольной тенью роскошную высокую грудь. Моя запретная фантазия из плоти и крови была рядом.

– Жанна? Что ты тут… – голос предательски охрип, и я тут же пожалел, что вообще раскрыл рот.

Не произнеся в ответ ни слова, Орлова подошла к моему дивану и медленно, словно гипнотизируя, потянула в сторону одеяло.

В этот момент нужно было вцепиться в него, не стоило Жанне видеть, насколько я готов. Но пальцы сжали простыню.

– Жанн… Нет… – попытка заговорить номер «два» оказалась еще более провальной, чем предыдущая.

Взгляд заскользил по линиям женского тела, и желание, с которым я боролся битый час, нахлынуло с удвоенной силой.

Это было настоящее проклятие. Я сам расставил себе капкан. Я сам решил остаться на ночь. И рядом с кем? Обрывки мыслей о том, кто я и где, пропадали, не сформировавшись. Совесть затихала. Единственное, что оставалось – инстинкты.

Острое желание брать.

Обхватывать губами упругие горошины сосков.

Прижимать к паху округлые бедра.

Насаживать ее на себя по самые яйца.

Неправильные. Запретные желания. Но они были, черт бы их побрал! Они проникли так глубоко в мою голову, что я больше не способен был думать ни о чем.

Лишь о ней… Рядом. Близко.

Взобравшись на кровать с ногами, Жанна перекинула одно колено через мое бедро. Член коснулся горячей бархатной плоти, и я свозы зубы со свистом втянул воздух.

– Жанна, нам не стоит… – четыре слова дались с трудом. – Ты ведь…

Глазами я уже трахал ее, закинув эти потрясающие ноги себе на плечи, но мозг все еще цеплялся за обрывки принципов.

– Не смотри, – ее ладонь легла мне на глаза. – Просто не смотри, и все.

– Я не…

– Это лишь секс, – Жанна приподнялась и затем стала медленно опускаться на мой твердый, готовый для нее член. – Просто… аа-ах… секс.

Жанна.

Спустя несколько лет контроля, я сломалась. Руслан был со мной. Рядом. Он целовал. Он готов был взять меня прямо на кухне. Голова шла кругом. Ни о каком сне даже думать не получалось. Я час сверлила взглядом дверь, все надеялась, что он войдет. А потом сдалась.

Пусть завтра он проклянет и меня и себя, пусть окончательно исчезнет из моей жизни. На хеппи-энд в нашей истории я не надеялась никогда. Но хотя бы одну ночь, хотя бы несколько часов… я хотела почувствовать его.

Сердце чуть из груди не вырвалось, когда я подошла к двери. Не представляю, как преодолела пару метров до дивана. Лишь когда оказалась сверху, оседлав бедра Руслана, наконец смогла сделать первый вдох.

Лгут, когда говорят, что секс зависит только от опыта или техники. Можно выучить сотни поз, сменить кучу любовников и опробовать все возможные приемы, но все равно не почувствуешь и доли ощущений, доступных от всего одного прикосновения любимого.

Оно убивает своей нежностью и воскрешает страстью. Оно выворачивает душу наизнанку и оголяет каждый нерв. Оно подчиняет, жестко, надежно, полностью… и ты уже не можешь ни лгать, ни прятаться от самой себя.

Наваждение, сродни проклятию и дару одновременно. Мое наваждение. Здесь. Сейчас.

Закрыв глаза Руслану, я не стала закрывать свои. С другими можно, а с ним я хотела видеть все. Как дрогнули крылья его носа. Как губы сжались в нитку. Как поднялась и опустилась широкая сильная грудь. Я впитывала каждое мгновение нашей близости, каждое движение и шалела от того, что мне позволено это видеть.

– Это лишь секс… – загибаясь от желания назвать его «любимым», соврала я. – Просто… – клитором потерлась о гладкую, набухшую головку его члена, – …секс.

Мое безумное желание взяло надо мной верх. Не нужна была подготовка и поцелуи. Не нужны слова. Выдавая себя влажностью, я начала медленно, миллиметр за миллиметром насаживаться сверху.

Мозг плавился от яркого, граничащего с помешательством наслаждения. Большой горячий член Руслана растягивал меня, заставляя задыхаться от эйфории. Он заполнял меня полностью. Ласкал своим бархатом, и предательские соленые слезы уже щипали глаза, грозя политься потоком.

– Проклятие! – стойко державшийся до этого, Руслан не выдержал. – Зря мы все это…

Он резко крутанулся, подмяв меня под себя, и сделал первый, стремительный и жесткий толчок.

Чтобы не заорать от восторга, мне пришлось до боли закусить губу. Спина выгнулась дугой, а ноги, словно только ради этого и созданы были, обхватили мужские бедра.

– Крышу сносит. – Не позволяя прикоснуться к себе, Руслан перехватил мои руки над головой и снова толкнулся внутрь. На этот раз яростнее и глубже, будто наказывая меня и себя за наше предательство. – Аа…

Дальше все переменилось окончательно. Черта выпустили из табакерки. Больше не нужно было сдерживаться и бороться с собой. Мы окончательно сошли с ума.

Толчки посыпались один за другим. Дышать удавалось с трудом. Выбивая воздух из легких, на каждом вдохе Руслан жестко входил в меня. А на выдохе ловил губами мои губы и заставлял молчать голодными, злыми поцелуями.

Его бедра двигались все быстрее, и старый диван скрипел все жалостней. Это было похоже на забег. На безжалостное испытание на выносливость. Руслан не любил меня, он трахал. Спешил, словно я сейчас исчезну, а мне больше всего на свете хотелось вырваться из его захвата и обнять за плечи.

Мне было нужно хоть на мгновение ощутить его тяжесть, силу перекатывающихся под кожей мышц. Я хотела стать еще ближе, слиться с ним. Наивная влюбленная дура, дорвавшаяся до объекта своего поклонения. Счастливая дура.

– Руслан, пожалуйста… – я готова была молить, чтобы он отпустил меня. Но тщетно.

Такой близости не бывает у любящих. Такой не бывает и у равнодушных. Это была лавина, о которой никто не знал, но она сошла и погребла под собой двоих.

Мой оргазм зрел внутри, как готовая взорваться звезда. Каждый новый толчок, каждое проклятие, срывавшееся с губ Руслана, толкали в пропасть. Я бы умерла, если бы он остановился. Лишилась бы рассудка в один миг и навсегда. Но ни один из нас уже не мог повернуть назад.

Как устоял диван – не представляю. Я не устояла. Когда Руслан толкнулся в меня последний раз и резко вышел, изливая семя на мой живот, я была далеко-далеко отсюда. Капли слез уже не дрожали на ресницах. Они серебристой цепочкой катились по щекам, и я благословляла ночь за то, что та прятала мое лицо. Лицо самой счастливой в мире женщины.