Очередь из пулемёта прозвучала во дворе неожиданно, когда Ирка с Витой уже завтракали. Испуганная девушка вскочила из-за ящика, выполняющего роль стола в этом подвале, и бросилась к окну. Картина, которую она увидела в это мутное запыленное окошко, ей совсем не понравилась. Мурка вела бой с несколькими бородатыми, заросшими и оборванными субъектами. Двое укрывались от пулемётных очередей за грудой бетонных плит, оставшихся от соседнего дома, а ещё четверо осторожно обходили боевого робота по густо разросшимся в этом месте кустам. Вот один из оборванцев выпрямился и метнул какую-то бутылку в мурку. Стекло от удара о капот разлетелось на куски, и чёрная вязкая жидкость стала растекаться по железу, медленно занимаясь чадным пламенем. Минута, и робот запылал костром, судорожно дёргая стволом пулемёта.

Ирка схватила Виту в охапку и, сунув в окно с другой стороны здания, сама полезла следом. Для худенькой и миниатюрной женщины, этот трюк не представлял особых усилий. Не отбегая далеко, она забилась под корни пышного куста сирени почти рядом с окном и, прижав дочку к груди, затаилась. Отсюда прекрасно было слышно, как незваные гости вломились в подвал и стали его по-хозяйски обшаривать.

– Ничего интересного, – разочарованно прогундел один из них.

– А что ты, Киря, хотел такого интересного увидеть? – ответил ему кто-то сиплым голосом.

– Так, Стэп говорил, что тут баба с дочкой обитают. И баба очень, даже, ничего. Правда, Стэп?

– Было. Да ты и сам посмотри. Явно же видно, что тут бабское жильё.

– Тебя что, на сладенькое потянуло?

– Да не отказался бы. Эх, если бы мы на эту мурку не нарвались! Она, точно, стрельбу услышала и слиняла быстро. А так, позабавились бы.

– Радуйся, хотя бы, что жратва есть. Берём и валим отсюда, пока другие роботы на перестрелку не заявились.

Дальше последовал грохот отбрасываемого ногой ящика и звон переворачиваемой посуды. Потом кто-то обо что-то споткнулся, послышался шум падения тела и сдавленный мат, сопровождаемый смешками. Удаляющиеся шаги известили о том, что мародёры уходят.

– Мама! – тихонько, почти шёпотом, позвала Вита. – Они ушли. Пойдём домой?

– Нет, доченька. Подождём ещё немного.

Ирка изо всех сил старалась быть спокойной. Дочка не должна видеть, как ей страшно. А ей было очень страшно. Страшно до онемения губ и шевеления волос на голове. Только усилием воли она не позволяла себе сорваться в ослепляющую панику. Именно сейчас она со всей пронзительной ясностью поняла, насколько одинока. И ещё, она знала, что в этом осквернённом жилище она больше не останется ни за что. Нужно искать новый дом. Хотя, как говорится, хрен редьки не слаще. Жилья полно. Вон, весь город пустой. Селись, куда хочешь, и живи. Всё равно опять будешь в одиночестве. А как хочется ощутить себя частью чего-то большего, чем семья из двух человек. Пусть и ругаться из-за очереди за водой или взятой кем-то без спросу ложки. Как это, оказывается, здорово!

Где-то в соседнем дворе вспыхнула ожесточённая перестрелка, крики, а потом всё стихло. Ясно. Мародёры далеко уйти не успели. Из-за угла вынырнул суслик и, увидев Виту живой и невредимой, облегчённо прожужжав сервоприводами, умчался назад.

– Пошли, мама, – вылезла из Иркиных объятий дочь. – Суслик сказал, что всё спокойно. Те нехорошие дядьки наказаны и больше так не будут.

Естественно, не будут. После ГР-8 никто уже ничего не будет. А их аж две штуки. Это, если не считать ещё двух двоек, спокойно стоящих посреди двора. Корпус одной из них слегка был закопчён. Значит, и в неё пытались бутылку запустить.

– Мурка! – вдруг закричала Вита и рванула в сторону МР-26, чадящей возле проваленного погреба.

И как у Ирки из головы вылетела та картина, когда мародёры подожгли робота? Нужно было как-то так вывести девочку, чтобы она не увидела. А сейчас рыдает по погибшему другу, как по живому существу.

– Вита, не надо плакать.

– Ну, как же, мама? Мурка, ведь, нас защищала!

– Доченька, это же робот.

– Ну и что?

– Её не убили, а, просто вывели из строя. Сломали. Сейчас её заберут на завод, отремонтируют, заменят испорченные детали, отмоют, покрасят, и она будет, как новенькая.

– Правда? – недоверчиво взглянула на неё своими синими глазами Вита.

– Конечно, правда. Вы с ней ещё      поиграете.

Сказать, что Геккон был удивлён таким своеобразным выполнением задания, это ничего не сказать. С немым изумлением он переводил свой взгляд с нас на подчинённого и обратно, не в силах вымолвить ни слова.

– И как это понимать? – наконец заговорил он. – Зачем мне подчинённый? Вы, что, не в курсе, что у них мозги на нано заменены и с них толку никакого?

– С тем, что от подчинённых ничего нельзя добиться, я, пожалуй, с вами соглашусь, – ответил ему наш спутник. – Однако, в том, что у них мозг интегрирован с нано, есть определённые плюсы. Такие, например, как возможность разговаривать с вами посредствам их речевого аппарата.

– Рой?

– Собственной персоной, уважаемый Геккон. Так, позвольте полюбопытствовать, чем вызван ваш интерес на наших границах? Думаю, что захват курьера не был обусловлен простой бдительностью ваших пограничников. Скорее, ваши люди просто воспользовались тем, что он решил срезать путь через вашу территорию. А охота за ним была целенаправленной.

– Я думаю, что нам стоит поговорить наедине, – наконец, нашёлся Геккон и выставил нас из кабинета.

Ну, не больно-то и хотелось. Интересно, что последует дальше? Публичная порка или всеобщая благодарность от восхищённого сопротивления? Так как нас формально ещё не отпустили, мы уселись на скамеечке возле входа в штаб и принялись терпеливо ждать. Да и переварить случившееся не мешало. Не каждому в жизни вообще удалось поговорить с Роем. А тут, прямо политесы разводили. Не хуже послов в иностранных державах, как в книжках до Роя писали. Может, когда, наконец, мы с Роем всё утрясём, или грохнем его, в послы податься? Ведь опять начнут государства создаваться. Связи политические и экономические возникнут. Я, вроде, сегодня неплохо справился.

Мимо нас на крыльцо забежали двое из дежурной смены, поправляя на ходу ГНВ. Быстро так бежали. Интересно, что там приключилось? Неужели наш подчинённый буянит? Хотелось сунуться за ними и посмотреть, но я унял своё любопытство. Меньше знаешь – крепче спишь. Что надо будет, и так нам расскажут. Так, что нечего напрашиваться на большее. И так самое сложное на нас с Олафом сваливают. Тоже мне, суперменов нашли. Про суперменов, это мне швед рассказывал, а ему в детстве перед сном дядя Клеменс, его отец. Типа, жил, или не жил, а это всё сказки, такой человек, обладающий нереальной силой и умеющий летать.

Он там ещё очень много разных подвигов насовершал. Вроде, как, даже автобусами кидался, и дома одним ударом до подвала разваливал. И всё это ради спасения людей. Как-то так. Олаф и сам толком не помнил. Давно это было, да и половина рассказов приходилось на фазу засыпания, когда явь перемешивалась со сном, так, что веры таким воспоминаниям мало. Но то, что он был сильным ловким и добрым, спасал хороших людей и наказывал злодеев, это точно. Но у нас нет сверхсилы, и мы не умеем летать. Да и особо добрыми нас тоже не назовёшь. Вон, Венька, до сих пор на глаза боится показаться. За сараем сидит, прячется. Ждёт, когда мы уйдём.

Наконец, за дверью раздались шаги, и на пороге появился подчинённый в сопровождении тех двоих из дежурной смены и Геккона. Слегка ошалевшие дежурные крутили непонимающе головой, а на лице у Геннадия Андреевича блуждала задумчивая улыбка.

– Отведёте его до самой границы и отпустите. Не вздумайте пристрелить где-нибудь за углом. Я, всё равно узнаю, – приказал он и, наконец, снизойдя до нас, кивнул нам головой. – Заходите. Дело есть.

Конечно, есть. У всех до нас дело есть. И у Глеба, и у Геккона, и у Господа Бога, наверное. Иначе, зачем он нас из огня да в полымя суёт каждый раз? В кабинете Геннадий Андреевич махнул нам на стоящие вдоль стены стулья и принялся задумчиво мерить шагами кабинет. Мы, молча, уселись и стали наблюдать за ним. И что ему такое Рой сказал? Видно же, что наш руководитель в полнейшей растерянности. Наконец, в кабинет зашли члены правления. Глеб, увидев нас, сделал круглые глаза. Ясно. Он нас здесь никак не ожидал встретить. По всем его прикидкам мы должны сейчас лазить по подвалам в приграничной зоне и отлавливать курьеров с наёмниками.