<p>
— Ты! Будешь! Мне! Служить! — выдыхал он с каждым рывком, не слыша, как жалобно поскуливает жертва.</p>
<p>
— Я служу вам! Служу, Двэйн! Вы мой господин!</p>
<p>
Голос Сканлана лишь сильнее злил Двэйна. Он грубо перевернул обмякшее тело, бросая его на спину, и пригнул ноги жертвы к самой груди. Бросив короткий взгляд на сочащийся кровью анус, Двэйн навис над демоном и снова вошёл. На несколько секунд Сканлан замолчал, но когда снова попытался что-то произнести, массивный кулак рогатого демона впечатался в его лицо, почти сворачивая скулу.</p>
<p>
— Ты будешь мне служить! — простонал Двэйн в последний раз и излился в горячее тело.</p>
<p>
Он перекатился в сторону и медленно откинулся на подушки. Сканлан перевернулся на бок и свернулся крючком, плотнее прижимая колени к груди. Пустые глаза юноши смотрели в никуда.</p>
<p>
</p>
<p>
***</p>
<p>
Бирн не мог уснуть. Он несколько раз переворачивался с бока на бок, подкладывал мешок под голову и обнимал его руками. Но сон не шел. Перед глазами стояли красные всполохи в глазах Двэйна. Губы ощущали сладкий вкус его крови. Наконец он сел, высыпал содержимое мешка на одеяло и стал перебирать то немногое, что посчитал нужным взять с собой: смену белья — естественно, чёрного, тубус с картами, связку резинок для волос, кулёк с семенами подсолнуха — полузгать на досуге.</p>
<p>
Взгляд чародея упал на узловатую верёвку, свернувшуюся среди мелочёвки. Бирн поморщился. Киган, конечно, посмеялся над ним.</p>
<p>
Чародей отвернулся и стал смотреть на пламя костра. Спать по-прежнему не хотелось. Через некоторое время он, не отводя взгляда от пламени, неторопливо расстегнул рубашку и отложил в сторону. Собрал волосы в хвост и перекинул через плечо. Размял руки. Взял в руки верёвку и неловко нанёс первый удар. Чуда не произошло. На душе было так же тошно. Бирн повторил действие, но уже сильнее. В голове чуточку прочистилось. Это чувство ему понравилось, и он ударил ещё — уже в полную силу. Тело пронзила острая боль, и Бирн выдохнул. Это оказалось интересно.</p>
<p>
Удар — боль. Он одновременно был тем, кто её причиняет, и тем, кто её испытывает. Это лишало его элемента неожиданности, но придавало странное ощущение власти над собой. Ещё удар. Он тихо застонал от пронзившего его чувства. Сознание опустело. Он весь стал болью.</p>
<p>
— Шесть, — стал он считать вслух, — семь, восемь.</p>
<p>
После десятого удара он перестал ощущать окружающий мир. Были только плеть и боль. Мучительное стремление закончить пытку — и остаться в ней навсегда.</p>
<p>
— Пятнадцать, — выдохнул Бирн. Он упал на одеяло, тяжело дыша, и, не одеваясь, уснул.</p>
<p>
</p>
<p>
ГЛАВА 3. Никогда не называй меня по имени</p>
<p>
Бирн проснулся на удивление посвежевшим. За время путешествия он уже отвык спать столько, сколько ему было необходимо. Теперь же он сел, потянулся и сладко зевнул. Накинул рубашку и тут же почувствовал, что разодранная спина весьма странно реагирует на прикосновения шёлка. Но Бирн лишь повёл плечами, обулся, собрал вещи и двинулся вниз по дороге.</p>
<p>
Он уже почти достиг подножия Сумрачных гор, когда понял, что опоздал: подъемный мост перед замком был опущен, цепи, удерживавшие его, оборваны. Тут и там валялись мёртвые тела бесов.</p>
<p>
— Двэйн вас разбери, — пробормотал чародей.</p>
<p>
Он сбросил мешок на землю, уселся на него и, опершись о посох, стал думать. И ждать. Наглость Двэйна перешла все границы — бесспорный факт. Предложить ему, Бирну, тысячелетия правившему адом, служить жалкой рогатой твари… Это просто не укладывалось у Бирна в голове. Демону следовало пасть на колени при виде Властелина и смиренно просить о прощении. Ведь, кроме прочего, он присвоил имя чародея, и теперь все его поражения — а Бирн уже видел, что их будет немало — припишут ему, Тёмному Властелину.</p>
<p>
Двэйн просто напрашивался на наказание. Он напрашивался на наказание всегда, но теперь в особенности. Самым правильным было бы заявиться в Пандемониум и выжечь подчистую всех этих копошащихся психов, возомнивших себя его преемниками. Бирн с тоской посмотрел на свою правую руку, где красовалась Печать Праведного — здоровенное уродливое клеймо с символикой церкви. Мало того, что печать сковывала изрядную долю его силы, она же удерживала его от проникновения в Ад. Фактически его карьера как Тёмного Властелина была окончена. Но за те триста лет, что прошли после его встречи с Солнцеподобным Ниулом, он ни разу об этом не пожалел.</p>
<p>
Поначалу, конечно, было довольно паршиво. Людишки, копошащиеся вокруг и плевавшие на него, навевали тоску. Убивать их ему запретили строго-настрого — под угрозой расчленения и захоронения частей по всему свету. Но все-таки даже такой приговор был чистой воды помилованием. Бирн отлично понимал, что сам он никогда бы не оставил такого врага в живых.</p>
<p>
А потом он привык. Тем более, в мире обнаружились и другие приятные вещи кроме убийства людей. Он не любил животных, от них плохо пахло. Драгоценные камни тоже стоили для него очень немного — он навидался их столько же, сколько жестокости и смертей. Но вот растения… Их постепенный рост изо дня в день как нельзя лучше соответствовал его долгой, а теперь ещё и размеренной жизни. Он мог часами следить, как поднимается из-под земли стебель проса, и это казалось ему куда лучшей судьбой, чем вечное заточение в этой самой земле без рук и ног.</p>
<p>
Люди и животные могли быть суетны, растения — никогда. Растениями нужно было уметь управлять — осторожно и грамотно, как и людьми. Нужно было знать, когда сеять и когда поливать. Как соблюсти меру. Они чутко реагировали на смену погоды, приток воды, даже на присутствие живых существ — но молчали, не раздражали его бесполезными разговорами.</p>
<p>
Он совсем не скучал по своей прошлой жизни Властелина: интриги, недоверие, постоянная злоба — всё это утомило его уже давно. Особенно его раздражали Герои. Все они считали, что стоит победить Тёмного Властелина, и в мире наступит эра вечного благоденствия, а в аду вырастут цветы и запорхают бабочки. Никому из них не приходило в голову, что не Властелин делает Ад Адом, а Ад создаёт Властелина, потому что нуждается в нём. Ведь без сильной и жестокой руки демоны, умертвия, злые духи — все те, кто был слишком неуправляем для жизни на земле, начнут истреблять друг друга. Но не истребят до конца, нет. Они будут втягивать в свои войны всё больше и больше невинных, превращая землю в новый Ад.</p>
