- Жюли, постой. Пожалуйста, постой.

И она остановилась. Машинально. Вот, сейчас-то самое, когда он скажет, что любит ее, что он жалеет о том, что случилось! Повернувшись к нему, она принялась ждать, пока он начнет. Отодвинув медленно тарелку и удобно усевшись на стуле, будто оттягивая этот самый момент разговора, Дмитрий посмотрел на Жюли и через несколько минут сказал:

- Мне очень совестливо, что тебе пришлось увидеть ту сцену. Я больше не хочу молчать и оставлять тебя в неведении, - его руки задрожали. - Жюли, ты должна простить и отпустить меня потому, что… потому что я женюсь на Одри Эмери.

Не ожидая такого поворота событий, Жюли остолбенела. Значит, все эти недели, и дни он встречался с мадам Эмери, пока Жюли ждала ребенка и лелеяла мечты касательно будущего… Князь все также пристально смотрел на нее. Тяжело задышав, Жюли приказала:

- Мари, уведи маленького Дмитрия. Сейчас же уведи, Мари!

Служанка, подбежав к ребенку, взяла его за руку и ушла с ним в другую комнату. А Жюли подходя к Романову, вся тряслась, по ее щекам скатывались слезы.

- Жюли, я не изменю своего решения. И не изменюсь, - продолжил князь.

И уже прикрываясь рукой, повернувшись к князю спиной, она заплакала. «Неужели это все из-за денег? Неужели? Да, Одри обладательница миллионов, она самая богатая американская девушка. А что я могу ему дать? Лишь свою любовь… но теперь ему это не нужно, а я не позволю топтать себя в грязи!» - пронеслось в голове у Жюли.

А потом, прислонившись к тумбочке и повернувшись к князю, она закричала:

- Зачем ты это делаешь, Дмитрий? Зачем ты так со мной поступаешь? Я была в бешенстве, когда увидела тебя с ней! Ведь ты же знаешь, как я люблю тебя! А наши дети? Зачем? Зачем ты разбиваешь мне сердце? Это все из-за денег, да? Ты женишься только потому, что у нее огромное состояние?

Он встал и попытался подойти к девушке, но она, вытянув руки, не подпускала его к себе.

- Нет, не подходи ко мне! Уходи! Иди прочь! Я не хочу тебя видеть, не хочу! А детей – я не позволю, не позволю тебе их навещать! Не увидишь!

- Жюли, послушай меня, послушай…

Но танцовщица не слушала. Ее слезы заглушали голос князя, и все еще держа вытянутые руки, она продолжала плакать. Ее плач разносился по всем комнатам, и удивленный маленький Дмитрий не понимая, что происходит, притаился возле дверей кухни, наблюдая за родителями.

- Ах, вот вы где, Дмитрий! Пойдемте! – Мари найдя ребенка, снова увела его в другую комнату.

- Жюли, не плачь, прошу! – подойдя, наконец, к девушке он обхватил ее руками, и крепко прижав к себе, попытался успокоить.

- Нет, отпусти меня, отпусти! Не прикасайся ко мне! Уходи, уходи!

Князь все также прижимал ее к себе, а она слабо вырываясь, уткнувшись лицом, плакала.

- Скажи мне, за что, за что?

Но Дмитрий молчал. Он переживал. Его лицо приобрело грусть и угрюмость. Он перестал так крепко держать ее и она, вырвавшись, впала в безумие и истерику от его молчания.

- Я прошу, только не молчи! Скажи что-нибудь, скажи! - и умоляюще смотря на него, ее лицо кривилось от плача.

Затем она стала говорить что – то совсем бессвязное, слезы настолько заглушили ее голос, что она не могла нормально сказать, и несколько минут приходила в себя, продолжая все также плакать. Дмитрий Павлович молчал, слушая ее плач навзрыд. Не добившись от него ни одного слова, она закричала:

- Уходи, уходи, я тебя отпускаю! Иди к ней! - вытерев свое мокрое, красное лицо от слез, она зашагала в сторону выхода, но на полпути остановилась: - нет, это я должна уйти! Да! Все кончено! Ухожу! - уверенным шагом хоть и, шатаясь, продолжая плакать, она поднялась наверх по лестнице.

А Дмитрий Павлович оперевшись руками на спинку стула взволнованный и напряженный, глубоко дышал. Его глаза судорожно бегали по кухне, и переживая вновь все свои сказанные слова и слова Д’Эпинье у себя в голове, он не знал, как ему дальше поступить. И резко, со злостью задвинув стул, громко, грубо приказав служанкам убрать со стола, он быстро вышел из кухни.

========== ГЛАВА V ==========

На следующий день рано утром, покинув дом на улице Сент-Оноре, Жюли с вещами и детьми отправилась в центр Парижа. Она все думала о том, что произошло. Куда ей теперь? Маленький Дмитрий постоянно задавал вопросы, почему они ушли, почему не могут вернуться обратно домой, а Жюли, понимая, что на улице с двумя детьми оставаться ей нельзя, искала какой – то выход.

Конечно, вчера вечером Дмитрий ворвавшись в ее спальню, настоял, чтобы она оставалась в его доме, ведь у них маленький ребенок, но разве можно жить так, зная, что есть другая? Твердо уверенная в том, что так жить нельзя Жюли вышла из дома с восходом солнца еще тогда, когда великий князь спал. Правильно ли она поступила? Конечно, оставить детей без дома – неправильно, но и оставаться с предавшим ее человеком тоже неправильно.

И она решила пойти на улицу Риволи к тетушке Женевьев Дэглуа, если она, конечно, примет ее. Мадам Дэглуа увидев на крыльце дома девушку с детьми, сразу же выбежала на улицу.

- О, мой Бог! Что случилось?

- Не спрашивайте меня мадам, не спрашивайте. Могу ли я попросить пожить в вашем доме какое – то время? Пока я не найду другое жилище, - отвечала Жюли.

- Конечно, деточка! Бог мой! Бедные детки!

Тетушка Женевьев взяла на руки Мелани, и они все вчетвером вошли в дом. Когда танцовщица разложила все свои вещи и заселилась в одну из спален, убаюкав грудную дочь и поиграв с сыном, она спустилась в гостиную к мадам Дэглуа. Та ее ждала.

- Жюли, почему ты пришла одна? С великим князем Дмитрием Павловичем что – то случилось?

- Нет, мадам. Мы расстались, - холодно ответила Жюли и поникла.

Она вот-вот была готова заплакать.

- Он оставил тебя с двумя детьми? О, моя дорогая!

Тетушка Женевьев обняла девушку и та в объятиях женщины зарыдала. Мадам Дэглуа гладила ее по спине, называя ласковыми словами и поддерживая девушку.

- Я всегда знала, что этим князьям нельзя доверять! Моя милая девочка, все будет хорошо, все будет хорошо. Я буду помогать тебе в воспитании детей.

И успокаивая, рассказывая разные истории из жизни, мадам Дэглуа просидела с танцовщицей до самого вечера.

- Я сейчас приготовлю твои любимые круассаны с шоколадом, Жюли! Элиза их тоже так любила! – воскликнула женщина и направилась на кухню.

- Благодарю, мадам. Благодарю, но не нужно. Я пойду спать, я очень устала, - ответила Жюли, а потом, немного улыбнувшись, добавила: - давайте завтра с утра позавтракаем именно этим? - расплывшись в улыбке, мадам Дэглуа пожелала девушке приятных снов и Жюли, поднявшись в спальню, сразу уснула. Ей так нужен был отдых, так нужно было забыться и заснуть! Это было так необходимо – чтобы не чувствовать боль от предательства.

С новым днем тетушка Женевьев уехала в город по делам, а оставшаяся дома Жюли отдыхала, занимаясь чтением и следя за детьми. Она хотела отвлечься от навязчивых мыслей о князе. Что с ним сейчас? Где он? Как он? Вспоминает ли ее? А может, он совсем забыл Жюли и счастлив с этой миллионершей. Взглянув на свое отражение в зеркале, она увидела уставшую женщину. Мешки под глазами, краснота глаз, усталый вид – все это делало ее далеко не привлекательной.

Но разве можно думать о внешнем виде, когда душа умирает от боли? И застыв на таких мыслях, забыв о чтении и детях, Жюли продолжала рассматривать себя в зеркало, когда услышала настойчивые звонки в дверь.

«Кто это мог быть?» - подумала вдруг девушка. - «Неужели он?» - но сразу отбросив эти мысли, она спустилась к входной двери. Незнакомец упорно продолжал звонить в дверь, и как можно скорее открыв, перед собой Жюли увидела своего импресарио Никколо Папетти. Весь улыбающийся, он сказал:

- Добрый день, мадам Д’Эпинье, я пожаловал к вам, чтобы обсудить дальнейшие выступления. Вы знаете, я уже подготовил кое-что интересное для зрителей! – он вошел в дверь и стал напротив Жюли.