- Простите, мистер Папетти, но я больше не нуждаюсь в ваших услугах.

- Почему? Вы знаете, князь оплатил мне на несколько месяцев вперед буквально на днях. Я долго не хотел брать, ведь вы не стоите денег мадам, - свободно проходя в гостиную, говорил импресарио.

- Я хочу закончить свою сценическую деятельность, - твердо сказала Жюли и посмотрела на Никколо.

- Как так? - удивился Папетти. – Вы хотите зарыть такую красоту и талант? О! – он резко встал с дивана и подошел к Жюли. – Но на что же вы будете жить? Ведь вам нужен покровитель… и я слышал, что князь через месяц женится, но не на вас, мадам, не на вас…

Кольнув в самое сердце танцовщицу, и видя, как она побледнела, а на ее глазах застыли слезы, он ухмыльнулся.

- Но не плачьте, мадам! – выпалил он. – Я могу предложить вам себя!

- Уходите! – воскликнула Жюли, и уже было направилась к входной двери, чтобы выпустить своего бывшего импресарио, но он схватил ее за руку. И грубо, со всей своей животной силой, прислонил к стенке.

- Нет мадам, я не уйду! Я хочу, чтобы вы были моей, я желаю этого! Теперь нам никто не может помешать!

Он нагло и дерзко разорвал на ней верхнюю часть платья и впился губами в ее белоснежную кожу, словно вампир. А она била его по спине, моля отпустить ее.

- Я так долго этого ждал! Вы не представляете, как это было мучительно – смотреть на вас на сцене и не сметь прикоснуться к вам!

Опьянившись безнаказанностью, он начал поднимать ей юбки платья, попутно снимая с себя одежду. Взяв ее за бедра, прислонив к себе и довольный, будто кусая ее, а, не целуя, импресарио уже предвкушал свою долгожданную победу.

Глаза Жюли расширились и, испытывая неописуемый ужас и страх перед этим чудовищным человеком, она продолжала с ним бороться, хотя все ее усилия противостоять ему оставались тщетными, когда услышав плач Мелани из спальни, она залелеяла надежду во что бы то ни стало вырваться из рук насильника.

- Отпустите меня, я должна успокоить свою дочь! – выкрикнула она и, увидев, как горят его глаза, она поняла, что он не отпустит ее. Собрав всю свою силу, она что есть мочи оттолкнула его, и он покосился назад, а Жюли побежала на верхний этаж дома.

В разорванном платье, снова вся в слезах и перепуганная, она взяла дочь и пыталась ее убаюкать, но ребенок, будто чувствуя состояние своей матери, кричал все сильнее.

- Ты еще пожалеешь, что отказала мне! Бесстыжая прошмандовка! Да сколько таких как ты! Кто я, а кто ты! Я вмиг могу тебя уничтожить, девка! - послышался разъяренный голос мистера Папетти из гостиной. И последнее, что услышала Жюли, как он сильно захлопнул двери. Выносить все это было больше невозможно. И оставив Мелани в колыбельке, она снова зарыдала, в истерике падая на пол и не зная, как ей жить дальше.

Но время решило все за Жюли. В ноябре 1926 года Дмитрий Павлович женился на Одри Эмери, их венчание произошло в Биаррице. После этого он вместе с женой уехал в Америку. С Элизой Жюли больше не поддерживала отношения, а Никколо Папетти вскоре написал о Жюли грязную статью, посрамляя ее и, рассказывая о самых развратных и пошлых ее похождениях, что конечно было ложью.

Статья разошлась по всей Европе и имела скандальный успех, однако вскоре она исчезла из прессы. Поговаривали, что кто – то хорошенько заплатил Папетти, чтобы он забрал все свои слова обратно и уничтожил позорную статью. Тот, жадный к деньгам так и сделал.

А тем временем, оставшись одна и без какой либо деятельности, Жюли вспомнила предложение Элизы пойти работать в дом моды Юсупова «IRFE». Тогда она не хотела, а сейчас посчитала, что это единственное верное решение.

Дом «IRFE» находился в Париже по улице Дюфо дома № 19 и, появившись перед зданием, Жюли осмотрела его. С начала «IRFE» занимал лишь первый этаж дома, но с 1926 года там также появилась парфюмерная линия, и вскоре дом моды разросся до второго этажа. Войдя в здание Д’Эпинье подошла к ресепшену, и уже собралась говорить, но тут же замолчала и легонько улыбнулась, видя как Феликс Юсупов спускается с лестницы верхнего этажа. Феликс сразу же обратил внимание на Жюли и, улыбаясь ей в ответ, воскликнул:

- А, Жюли, мой друг! Добро пожаловать! Что привело вас сюда?

- Я бы хотела с вами поговорить, - ответила Жюли.

Улыбаясь, он повел бывшую танцовщицу к себе в кабинет. Деревянная обшивка стен, крашенная серым, мягкая мебель акажу с серой кретоновой обивкой в цветочек, желтые занавески. В кабинете также присутствовали редкие старинные вещи и гравюры.

- Садитесь, прошу, - указал Феликс на диван и Жюли послушно села. – Так о чем вы хотели со мной говорить?

- Феликс, я пришла, чтобы работать моделью для показа ваших нарядов. Прошу взять меня, если это возможно. Сейчас у меня нет работы, а с танцами я покончила.

- Вы действительно бросили танцы из-за порочащей вас статьи? Жюли, я считаю, что несмотря ни на что вы должны быть сильнее всей этой клеветы и не сдаваться вот так. Но если это ваше окончательное решение то я думаю, что это возможно, - ответил Юсупов.

- Благодарю вас, благодарю, - тихо проговорила Жюли.

Слегка улыбаясь и смотря на Юсупова, Д’Эпинье потянулась к его губам, но он остановил ее.

- Что вы делаете, Жюли? Не нужно. Этим себе не поможешь. Я слышал, что сделал Дмитрий, и я знал, что ваши отношения не имеют будущего, и он никогда не женится на вас, но вы мужественная и сильная, терпите. Вы не одиноки, мы все с вами.

- Да, вы правы, правы, простите меня, - и, закрыв руками лицо, девушка заплакала. – Мне так плохо! И я не знаю, что мне делать дальше… я запуталась, попала в капкан и чтобы я ни делала, я не могу из него выбраться.

Феликс обнял ее и сказал:

- Я поговорю со своей женой, и она возьмет вас в модели. Перестаньте плакать, все у вас будет хорошо.

Через несколько дней Жюли приняли в дом «IRFE» и теперь она вместе с другими моделями работала для показа новых нарядов.

В 1928 году бывшая танцовщица узнала, что у князя Дмитрия Павловича родился сын названный Павлом. А также то, что теперь он занимался не только шампанским, но и торговал вином в Америке. Благодаря деньгам его жены дела шли вполне удачно.

Старшему сыну Дмитрию в ту пору исполнилось одиннадцать лет и Жюли, с помощью той же мадам Дэглуа отправила его в местную школу. Мелани, белокурая красавица росла очень милой малышкой, и Д’Эпинье постепенно начинала учить ее словам.

С приходом февраля 1930 года и после прихода ранней весны, Жюли познакомилась с русским офицером Алексеем Вороновым, работавшим в доме «IRFE» курьером и лично знакомым с четой Юсуповых, а особенно с Феликсом, с которым поддерживал приятельские отношения.

Алексею в ту пору исполнилось больше тридцати лет. Высокий, статный, чрезмерно худой он имел тонкие черты лица, цвет его кожи был от природы бледным и лишь изредка его щеки покрывал румянец. Узкое лицо и подбородок делало его черты миловидными, однако многие бы сочли его лицо прямым и острым, лишенным привлекательности.

Но больше всего во внешности Воронова привлекали его глаза. Голубые от природы, они были необычайно красивы. Его светлые, прямые волосы и чуть заостренные уши гармонично сочетались со всей фигурой офицера.

Воронов – русский по отцу, служил в Российской империи офицером. Его отец воевал в Первой мировой войне но погиб, и после революции Алексей присоединился к белому движению в Сибири. Будучи ярым монархистом, он сражался вместе с Александром Васильевичем Колчаком за Иркутск, но после убийства иркутским военно-революционным комитетом адмирала Колчака, Воронов эмигрировал во Францию, где его ожидала престарелая француженка-мать с тетей.

Познакомившись с Жюли, Алексею она очень понравилась, и он как можно чаще пытался общаться с ней, а к тому же они часто пересекались по работе, что не затрудняло общение.

Однако в 1931 году случилось несчастье: дом «IRFE» пришлось ликвидировать из-за экономических причин и Жюли потеряла работу.