Брок отпускал Зимнего на «вольный выпас» всегда, даже если заданием была лишь слежка и добыча каких-то нужных для продвижения идеалов «Гидры» сведений. Ему нравилось, каким возвращался тот после недолгих отлучек. Нравилось ощущать бедром тепло сильного тела, видеть сытое довольство в серых глазах, но от всего этого становилось и труднее. Слишком много личного появилось в его работе.

— Я, наверное, Расселу предложу переехать ко мне, — сам не зная зачем признался Брок Роллинзу, когда они грузились в джет где-то на южных берегах Японии.

— Да иди ты, — изумился тот. — Решил сделать его честным мужчиной и жениться?

— Сдурел? — округлил глаза Брок. — Просто заебался.

Зимний всё услышал. Он поймал взгляд Брока и едва заметно повел головой из стороны в сторону.

— Или не предложу, — вырвалось у того.

Роллинз оглянулся и только тяжело вздохнул, хлопнул Брока по плечу, мол, держись, приятель, если что, мы с тобой, правда, только мысленно и из окопа.

По дороге домой Брок молчал. Нельзя сказать, что он не понял жеста Зимнего, тупым никогда не был, но вот его причину определить не мог категорически. Зимнему так не нравился Рассел? Тот ему что-то когда-то сделал, за что теперь огребает?

«Кровать должна быть крепкой, с монолитным основанием и коваными спинками. Твердый матрац. Простыни из египетского хлопка. Много подушек. Много свечей», — внезапно пришло Броку на коммуникатор.

Брок моргнул, потёр глаза всей пятерней, стащив зубами перчатку с ладони, и снова вчитался в текст, краем сознания надеясь — показалось. Но нет. На экране чёрным по белому было написано про кровать, простыни и свечи с подушками.

Он поднял взгляд на Зимнего. Тот покачивал на ладони свой коммуникатор. Его взгляд серебрился невинностью, но расширенные зрачки были тёмными, как сама тьма.

— Ни черта не понял, но как бы мне не пожалеть об этом, — буркнул Брок и едва заметно кивнул, смотря Зимнему в глаза.

Значит, кровать и прочие извращения? Брок прикинул, как этот монстр (да, он сразу же полез в интернет в поиске заявленного) будет смотреться в его малогабаритке, и поморщился. Квартиру-то он покупал для того, чтобы спать приезжать, когда совсем заебёт база или потрахаться вдруг захочется в домашней обстановке, а на такую перемену стиля он не рассчитывал, но «родина» сказала НАДО! Значит — надо!

Зимний одобрительно кивнул. Он знал, как красив будет смуглый командир на белых, светящихся от чистоты простынях, в тёплом жёлтом свете свечей.

Зимний был так сыт, что с него слетели почти все цепи кодов, ограничений, заклятий. Пожалуй, если его не станут замораживать в этот раз, после следующей миссии он съест и Пирса.

Запрет на то, чтобы питаться членами «Гидры», исчез где-то между тремя выпитыми подряд боссами наркокартеля и случайным свидетелем в Филадельфии — тот был хипстером с очень приятной нотой карамельного кофе в крови. Теперь Зимний мог есть кого угодно. И собирался этим воспользоваться.

С ожидавшим его возвращения у ангара Расселом Брок поздоровался как-то скомкано, зачем-то вместо объятий пожал руку и умчался, занятый своими мыслями, не заметив растерянного взгляда в спину.

— Это мой командир, — безэмоционально сообщил Зимний Расселу, крепко взял его за плечо и повлек за собой. — Процедуры.

Кровать. Матрас. Свечи. Подушки и простыни.

Брок нашёл всё в кратчайшие сроки, приволок к себе домой, долго ругался с грузчиками, но установил кованого монстра как надо — посреди небольшой спальни. Занавесил окна тяжёлыми портьерами, расставил на все возможные горизонтальные поверхности свечи и наконец выдохнул.

Вот, блядь, зачем?

С базы Зимний просочился незаметно, как туман. Адрес командира он знал — вычитал в личном деле. Жил командир недалеко, километрах в пяти, но пока Зимний добирался до него, он дважды успел подкрепиться, оставляя за собой кучки холодного пепла.

Добравшись до двери в нужную квартиру, Зимний сначала попробовал дверную ручку — заперто. Тогда он нажал на кнопку звонка.

Трель дверного звонка резанула по ушам.

Брок встряхнулся. Он вроде бы никого не звал, ни о чём ни с кем не договаривался, но это мог быть и Рассел, недовольный приветствием на базе. С ним вообще стоило бы поговорить, объясниться, чтобы он не дай бог что Зимнему не сделал во время очередного технического осмотра. Брок прекрасно знал, что одного слова техника достаточно, чтобы того отправили на обнуление. Что это вообще такое, представлялось слабо, но от одних выкладок в документах волосы дыбом вставали.

— Зимний? — удивился Брок, распахнув дверь. — Откуда ты здесь?

Зимний скользнул через порог, грудью тесня Брока внутрь, закрыл и запер за собой дверь.

— Ты разве не ждал? — почти искренне удивился Зимний.

— Ну проходи, коль не шутишь, — усмехнулся Брок.

Он многое за последние дни прочитал про вампиров и прочую нечисть, и Зимний не вписывался ни в один из конструктов, разве что из той компьютерной игры, но её можно не брать в расчёт, информация сомнительная.

Вампир не мог войти в дом, если его не пригласили, а этот, вон, запросто, и вошёл, и дверь за собой запер.

Зимний взял лицо Брока в ладони, погладил большими пальцами скулы, полюбовался тем, как удивлённо расширяются зрачки, а потом поцеловал. Брок выдохнул ему в губы и ответил, потянулся всем собой навстречу, переставая задаваться какими-либо вопросами. Всё потом, сейчас Зимний, кем бы он ни был на самом деле, чего бы ни хотел, был рядом, касался так ласково и нежно, что ноги подкашивались.

Зимний целовал командира — Брока, упивался вкусом его рта и его запахом, всем собой чувствовал трепет его сильного тренированного тела.

Соприкосновение языков было как удар током, но без боли и молний. Руки Брока, обхватившие Зимнего — как возвращение домой, хотя Зимний не помнил, был ли у него когда-нибудь дом.

Брок потянул Зимнего за собой сначала в просторную гостиную, а потом в сторону спальни. Пальцы путались в застёжках чёртова костюма, хотелось сорвать его, коснуться тёплой кожи, запустить руки в тяжёлые шелковые пряди волос.

Старательно расставленные свечи вспыхнули под взглядом Зимнего, наполняя спальню жёлтым светом и теплом.

Зимний снял с Брока футболку, а потом с его помощью стянул свою тактическую куртку и штаны, под которыми был только плотный поддоспешник.

Когда Зимний снял поддоспешник, они прижались друг к другу, кожа к коже. Зимний всем телом ощутил быстрое биение сердца Брока. И это было похоже на сумасшествие, на приход от сильнейшего наркотика. Всё тело прошило судорогой удовольствия, такой сильной, что Брока повело, выбило землю из-под ног. Он вжался в Зимнего, притёрся всем собой, стараясь продлить ощущение, интимнее которого не испытывал за всю свою не такую уж и короткую жизнь.

— Детка, — выдохнул он, снова потянувшись к губам.

Они целовались, раздеваясь. Брок был такой горячий, его кожа почти обжигала. Зимний мог видеть, как бежит кровь по его артериям. Но он не хотел этой крови. Он хотел Брока, всего, целиком.

Зимний уложил Брока на постель и приподнялся над ним, любуясь смуглым телом на белых до голубизны простынях. Брок всё сделал правильно.

— Иди ко мне, — протянув к Зимнему руки, позвал Брок.

Он не узнавал собственный голос, собственное поведение, тело, даже сердце — и то билось совершенно в другом ритме, словно подстраиваясь подо что-то извне. Но Броку было наплевать, он хотел Зимнего здесь и сейчас, до дрожи в руках, срывающегося дыхания, хотел — и готов был на всё, чтобы заполучить. Даже треклятую кровать, и ту нашёл.

Зимний лег на него, опираясь на локти. Их твердые члены соприкоснулись, и это было совершенно невероятным, таким долгожданным ощущением. Брок под ним пылал, делясь своим жаром.

Зимний поцеловал его и сказал:

— Это наш первый раз. Каким он будет? Я хочу, чтобы решал ты.

Лицо Брока вспыхнуло, он закусил губу, глянув в бездонные провалы глаз любовника, словно в бездну провалился.