Как это может быть? А вот такое оно – Средневековье. Там все было. И двенадцатилетние невесты (и даже двухлетние), и прекрасные принцессы в башнях. И блохи, и сверкающие доспехи. И нечистоты на улицах, и мраморные ванны. И бесправные жены, и всесильные Прекрасные дамы. Возможно, даже и 20-килограммовые мечи были, хотя в этом я сильно сомневаюсь. Но чисто теоретически хотя бы один такой на всю тысячу лет Средневековья существовать мог.

Вы смотрели фильм «Последний легион»? Там есть эпизод, где на стене замка стоит маг, колдует, и в сторону врага летят огненные шары. Даже что-то подобное тоже было на самом деле. И любому эпизоду, любой самой что ни на есть выдуманной истории из кино о Средневековье можно найти реальный аналог. Женщина-шериф из «Робин Гуда»? Пожалуйста, была такая! Графская дочь сбегает с менестрелем? И такое случалось! Запретили мыться, город запаршивел и вымер от чумы? Увы, и подобное было. Король похитил прекрасную принцессу и развязал войну на всю Европу? Даже такое тоже бывало!

Вот только бывало это все примерно один-два раза за тысячу лет. И производило такое впечатление на общество, что об этом потом еще долго слагали баллады, рассказывали сказки и описывали эти события в книгах. Собственно поэтому и сложилась такая любопытная ситуация, что о средневековых сенсациях, редких, необычных, можно сказать – эксклюзивных случаях многие знают гораздо больше, чем о реальной повседневной жизни в те времена. При этом не все задумываются о том, что если в какой-то деревне жители отравились речной водой и умерли от холеры, это означает, что пить речную воду было нормой, а вот умирать от нее – из рядя вон выходящим событием. И что если какая-то принцесса дала обет не мыться два года и вся Европа была потрясена ее религиозным подвигом – значит, все остальные-то мылись.

Конкретно я в этой книге буду писать о наиболее типичных ситуациях (кроме тех, которые буду специально оговаривать) и широко распространенных традициях, из которых, естественно, бывали и исключения. То есть если я пишу, что основным продуктом питания в рыцарской среде было мясо, а овощи считались плебейской пищей, это не значит, что какой-нибудь конкретный рыцарь не мог быть вегетарианцем.

Еще такое уточнение – исторические данные не существуют сами по себе, в вакууме, и не являются абсолютной истиной, которую можно с легкостью прочитать в Интернете. Они извлекаются из археологии, документов, объектов материальной культуры и т. д., потом систематизируются, сравниваются и обрабатываются. Поэтому то, что еще вчера казалось непреложным, сегодня может уже подвергаться сомнению или хотя бы иметь некоторые оговорки. Так, например, долго считалось (и вы можете прочитать это во многих серьезных исторических трудах), что прачками в Средние века были только женщины. Но недавно это было решительно опровергнуто – в архивах английской королевской бухгалтерии нашлись документы о выплате жалованья королевским мужчинам-прачкам, причем стиравшим только нижнее белье. Оказывается, некоторые высокопоставленные особы стеснялись доверять свое белье женщинам. Потом обнаружились подобные документы и в других странах.

И таких примеров можно привести немало. Поэтому обо всем, что пишется на исторические темы, от сенсационной статьи в Интернете до многотомной работы серьезного историка, можно сказать так: доверяй, но проверяй.

К примеру, труды Ю. Л. Бессмертного, на которые я не раз буду ссылаться, всем хороши, но они написаны почти тридцать лет назад, поэтому местами опираются на уже опровергнутые теории. У Йена Мортимера, автора лучшей на нынешний момент научно-популярной книги о средневековой Англии, все равно есть немало «штампов», в результате последних исследований подвергнутых серьезным сомнениям. А Милла Коскинен сама просила меня аккуратно пользоваться ее работами, потому что хотя они и написаны всего несколько лет назад, кое-что она там тоже уже считает устаревшим.

Ну а все, что можно, я стараюсь проверять на практике. Так что меч я держала, еду по средневековым кулинарным книгам готовила, средневековую одежду надевала и снимала, и доспехи, кстати, тоже. Даже рыцарей после турнира нюхала – чего только не сделаешь ради науки. Видела я, как ткут ткань на средневековом станке и красят ее средневековыми красками, рассматривала в музеях манускрипты и посуду… в общем, проникалась духом Средневековья как могла. Надеюсь, смогу донести его и до читателей.

Ходят по Интернету многочисленные перепосты о том, что даже в XIX веке люди в среднем жили до 30–40 лет, а значит, в эти 30 лет были уже стариками, как старушка-мать Татьяны Лариной, которой было 36 лет. О Средневековье и говорить нечего – тогда средний возраст был вообще всего 18 лет!

Откуда взяты эти 36 лет госпожи Лариной, оставим на совести тех, кто это придумал, – у Пушкина нигде не сказано, что она родила Татьяну в 18 лет, скорее наоборот, есть указания, что дети у нее появились далеко не сразу (она успела чуть не развестись с мужем, потом привыкнуть к нему, а про детей все еще ни слова не было). Вернемся лучше к Средним векам, когда, дескать, так и жили: в 12 замуж, а в 18 уже на пенсию, если вообще доживешь.

Обед. Гравюра конца XV – начала XVI в.

Есть в этом хоть доля правды? Откуда вообще взялись эти цифры? Не с потолка, как ни странно.

В одной из коммунн Флоренции сохранилась статистика средней продолжительности жизни на некоторые даты. Вот эти цифры:

1300 – около 40 лет

1375 – около 18 лет

1400 – около 20 лет

1427 – около 28 лет

Ужасно, конечно. И в то же время странно – почему в начале XIV века люди в среднем жили до 40 лет, а в конце того же века – всего 18–20? Ответ на самом деле очень прост. Эта статистика фиксирует все рождения и смерти, включая людей, умерших от эпидемий, войн, а главное – она учитывает тех, кто умер в младенчестве.

Увы, но это факт – детская смертность в то время действительно была высочайшей. И оставалась такой до конца XIX века. Например, П. И. Куркин в своем специальном исследовании и о детской смертности в Московской губернии за 1883–1897 гг. писал: «Дети, умершие в возрасте ранее 1-го года жизни, составляют 45,4 % общей суммы умерших всех возрастов в губернии». Да что там Средневековье и даже XIX век. В 1913 году, который так любят приводить в пример как год наивысшего процветания Российской империи, в этой самой империи умирал каждый четвертый младенец. В других странах ситуация была примерно такая же.

То есть до самого начала XX века, при всех достижениях медицины в Новое время, все равно умирал каждый второй младенец. В XX веке – каждый четвертый. И только после изобретения антибиотиков младенческая смертность резко понизилась, и в 1946 году умирал уже только каждый десятый младенец.