Свен приподнял лежащего на земле юношу, осторожно помогая ему встать. На секунду он заключил Раймона в кольцо своих рук.

- Ты был вкусным, - сказал он тихо, и Раймон вздрогнул. – Спасибо.

Из груди Раймона вырвался истерический смешок.

- Если ты будешь в империи - обратись в семью Ламии и спроси Свена. Я помню тех, кто мне помог.

Он подтолкнул Раймона к пятну света, и тут же сверху протянулись две пары рук. Раймона вытянули на поверхность, солнце ударило ему в глаза. Тонкие руки Ингвара оплели его шею, а на плече оказалась пушистая голова. Раймон едва не падал с ног, а теперь на него навалилась тяжесть ещё одного тела, но он крепче сжал зубы. Если уж он терпел две недели – глупо будет показать слабость теперь, подумал он и чуть заметно обнял тёплое тело Ингвара в ответ.

- Мой Раймон, - выдохнул Ингвар, а Раймон стоял, заново привыкая к яркому солнцу и голубому небу.

- А что будет с Беллом? – спросил Раймон, когда охранники, наконец, ушли, и полуэльф, стараясь не заваливаться на бок и придерживая одной рукой льнувшего к нему Ингвара, двинулся в сторону башни.

- Он наказан. Отец запрещает ему идти на Бал Весенних Листьев.

- Ясно, - Раймон стиснул зубы

Знал ли Белл, что внизу его будут ждать вампиры? В этом Раймон не сомневался. А мог ли он предположить, что извечные враги и захватчики не сожрут его с потрохами? Ответ на этот вопрос у Раймона тоже был.

Добравшись до своей спальни, расположенной по приказу Ингвара рядом с его собственной, Раймон не выдержал и упал на кровать. Он проспал почти сутки, не заметив, когда ушёл Ингвар, и проснулся от того, что эльф тряс его за плечо – пора было отправляться на занятия.

Тем же днём Раймон услышал разговор прислуги о том, что «звери» выбрались и яма пуста.

Ингвар как и прежде не отходил от Раймона ни на шаг. Те две недели, когда он оказался лишён своего вечного спутника, показались ему вечностью, но свою идею с вивернами он так и не оставил – и вскоре Тауфину пришлось подобрать сыновьям ещё одного учителя. Белл презрительно прогуливал занятия по верховым полётам, в то время как Ингвар и Раймон предпочитали их всем другим наукам. Когда они научились управлять животными достаточно, чтобы не бояться упасть, то стали целыми днями пропадать в небе, обгоняя друг друга и спускаясь вниз только чтобы посмотреть на мелькающие вдалеке реки, башни и леса.

Шли годы, и в доме бессмертного владыки Тауфина ничего не менялось. Мальчики взрослели – но куда медленнее, чем их сверстники-люди.

Только теперь Раймон по-настоящему понял течение своей жизни, до сих пор казавшееся ему слишком медленным по сравнению с жизнью людской. Он постепенно забывал трущобы и подвалы Дорлифена, полностью погружаясь в мир полупрозрачных башен сумеречных эльфов. Его история становилась его историей, и только неизменные стычки с кузенами напоминали о том, что он – не один из них. К нему никогда не решались подходить в присутствии Ингвара, но стоило сыну старшей ветви отойти хоть на шаг, как братья находили повод для ссоры. Но случалось подобное настолько редко, что Раймон мог спокойно не обращать на это внимания.

Он, наконец, почувствовал себя сыном могущественного и заботливого отца. Тауфин никогда не обходил его подарками или вниманием, он будто бы занял место старшего, погибшего на границе сына Владыки, хотя сам и не знал о его существовании.

ГЛАВА 4. Долина цветов

С каждым годом взгляд Раймона становился всё задумчивее. Иногда ему казалось, что Ингвар отвечает ему такими же долгими задумчивыми взглядами – а потом полуэльф смеялся сам над собой, глядя в зеркало, с силой сдавливал слишком широкий подбородок, которому никогда было не сравниться с чертами истинных эльфов.

В глубине души он знал, что даже будь он первым красавцем в окрестностях башни Синего Дракона, Ингвар никогда не стал бы принадлежать ему – между ними лежала пропасть. Хоть дом Синего Дракона и ослаб, первым принимая на себя удары Империи, он всё ещё оставался одним из древнейших среди сумеречных эльфов. Обыкновенные чистокровные эльфы не смели и взгляда поднять на то чудо, которое все свои дни проводило с ним, полукровкой.

Раймону оставалось лишь наслаждаться тем, что у него уже есть.

Время в доме сумеречных эльфов текло медленно и плавно – не в пример тому, как бежало оно в городе людей. Череда дней сливалась в один тягучий поток, накрывавший Раймона с головой и лишь изредка выбрасывавший на берег.

А Ингвар всё чаще пропускал занятия и всё дальше улетал от дома на отцовской виверне, неизбежно заставляя следовать за собой и Раймона.

- Посмотри, - сказал он как-то, когда они приземлились на вершине поросшего травой холма.

Ингвар ткнул пальцем вниз, в долину, покрытую ковром сиреневых и оранжевых цветов.

Раймон тоже спешился и замер ненадолго, любуясь стройной фигурой, одетой лучами закатного солнца. Ингвар казался древним божеством в своей белоснежной мантии Хранителя, с волосами, растрепавшимися под порывами небесного ветра.

Полуэльф и сам не заметил, как оказался в шаге от своего названного брата. А очнувшись от дурмана, увидел, что его руки лежат на тонких плечах, и Ингвар послушно льнёт к нему всем телом.

Секунду Раймон просто вдыхал запахи прижатого к нему тела – дорогих благовоний и дикой травы.

Он собирался отстраниться, но не успел – Ингвар перехватил его руку, прижимая крепче.

- Эти цветы растут здесь с тех пор, как сумеречные эльфы пришли в эти места. Долгие годы мы скитались по горам и пустошам. Многие из нас умирали, как умирают теперь на войне наши близкие. Когда мы пришли в долину цветов, солнце обожгло обветренную кожу наших предков, и они упали на колени. Опускались сумерки, и тёплый ветер колебал обрывки их одежд. Это то место… где всё началось. Прошли века, и мы так редко приходим сюда. Мы забыли, кто мы. Кровь драконов для нас – лишь способ утвердить свою власть. Но когда кто-то из нас устаёт жить – он приходит сюда и засыпает среди цветов. Всё кончается там же, где началось. Таков закон времени.

Ингвар замолчал. Он был не похож сам на себя, но Раймон чувствовал, что слова рвутся откуда-то из самых глубин его души. Что творилось в голове у брата? Этого Раймон никогда не мог понять. Он облизнул губы, размышляя над ответом, но Ингвар внезапно резко рассмеялся и откинулся назад, на грудь полуэльфа.

- Так говорит наставник. Представляешь, какие глупости мне приходится слушать всю жизнь?

Раймон не ответил. Он на секунду сжал плечи Ингвара ещё крепче, стараясь насытиться случайно дарованным ему теплом раз и навсегда.

- Идём, - Раймон сам удивился тому, как сухо звучит его голос. Он резко отстранился от брата и шагнул к виверне. – Не вернёмся до темноты - отец будет недоволен.

- Вернёмся? – Ингвар обернулся и с деланным удивлением поднял брови. – Но я не собираюсь домой. Отец отправился с ревизией на границу. Раньше завтрашнего вечера он не вернётся, а отчитываться перед Беллом я не собираюсь.