— Андрей, не делай этого. — Попросил он ровным голосом, спокойно и убедительно. — Иначе, я зарублю тебя. Я серьезно, будет больно. Я сделаю это максимально медленно, буду отрубать конечности маленькими частями, пока ты не умрешь от потери крови.

Благодаря Феликсу, я узнал практически все о природе сознания, но это не помогло мне ей противостоять. Он использовал надо мной все возможные способы давления, и наконец, перешёл к самому прямому и суровому, и, надо сказать, он работал. Животный страх перед мучениями не давал мне сделать решающий шаг. Я невольно представил в красках, как он пронзит мою грудь тупым, тяжёлым лезвием, как я буду корчиться в муках и мечтать приблизить свою смерть. Стас, тем временем, уже держал в руках топор и медленно, но неотвратимо приближался, гипнотизируя холодным огнем своих воспалённых глаз. Стоит мне промедлить ещё чуть-чуть, и время уйдет, он снова получит превосходство, и будет уже не важно, насколько тяжёлый путь я прошел и сколько людей впоследствии исчезнут навсегда. От этих мыслей мое лицо налилось гневом и ненавистью к самому себе. В какой-то момент оно окаменело, и точно так же будто окаменело мое сознание, из головы словно откачали часть мозга, и руки внезапно освободились. Не думая больше ни о чем, я нажал на рычаг. Из недр адской машины донеслась череда щелчков и гидравлических всхлипов, за ними последовал неровный нарастающий гул.

Стас остановился, оцепенев. В моих глазах он превратился в гранату, с которой только что сорвали чеку. Запал уже воспламенился. Ещё четыре секунды, и заряд сдетонирует, осколки разлетятся во все стороны и порвут мягкие ткани, не оставив живого места. Я вцепился взглядом в лезвие топора, готовясь реагировать на атаку, а внутри меня торжествовало самодовольство. Мой смелый поступок придал мне энергии, и в какой-то момент я решил, что смогу дать Стасу отпор. Не меняясь в лице, он крепко сжал древко топора. Злой, как сам дьявол, он, без сомнений, готов был порубить меня, как капусту. Заряд рванул, он с пугающим яростным криком занёс топор и зверем бросился на меня. «Будет бить в бедро», — подсказала мне интуиция. Отойдя от шока, я сделал шаг вперёд и резко отскочил в сторону. Удар топора настиг меня в полете: краем лезвия он порезал бедро, подкошенный, я прокатился по полу и тут же поднялся, почти не ощущая боли. В белом халате, в противогазе и с окровавленным топором, Стас был похож на настоящего злодея из кровавого хоррора. Теперь в нем не было ничего, кроме ярости, все предохранители были сняты, он направился вслед за мной, издевательски давая мне фору для побега — он понимал, что далеко мне не убежать.

Выскочив из помещения, я сперва дернулся в сторону лифта, но тут же заключил, что там Феликс меня определенно настигнет. Я повернул направо — к лестничной клетке. Экскубатор, меж тем, набирал обороты, его турбинный гул заполонил весь этаж и, вероятно, соседние этажи. На лестнице меня ждал очередной выбор. Я снова послушал интуицию и направился вверх, рассчитывая, что все двери будут открыты. Подъем дался мне очень тяжело, рана ревела и сжималась на каждом шаге, заставляя корчить лицо от боли. Шаги Стаса слышались вдалеке, удивительно, что он не догнал меня на подъеме; судя по всему, он был твёрдо уверен, что мои шансы уйти безнадежно малы.

Дверь на крышу была открыта, и это уже было значительной удачей. Я выбежал на холодный ветер, в две секунды оценил обстановку и быстро, насколько мог, устремился к парапету. Пока я болезненно ковылял вдоль вентиляционных шлюзов, шум Экскубатора постепенно стихал, пока не прекратился вовсе. Я услышал стремительно настигающие шаги за спиной, от которых у меня леденели поджилки. Но конец был близок, я напряг раненную мышцу, как на последней стометровке марафона, и вот я уже стоял на краю, готовый к прыжку.

— Стой! — Раздался страшный крик позади, и шаги прекратились.

Я обернулся: Стас стоял в нескольких метрах, свирепый и беспомощный, словно цепной пес. Его хищный взгляд жаждал моей крови, а руки безустанно теребили красное древко. И тут раздался сильнейший щелчок, злость на его лице стала неподвижной, будто это был уже не он, а его фотография. Я посмотрел через край и увидел открытые круглые сопла в стене. Вслед за щелчком раздался ещё более громкий звук, похожий на запуск ракеты, от испуга я пошатнулся и чуть было не сорвался вниз. Рвущийся в атмосферу газ гудел несколько секунд, после чего гул прекратился, сопла повернулись и скрылись в стене. Я понял, что все закончилось.

Из звуков остался только ветер. Я снова посмотрел на Стаса, его руки были опущены, топор бесполезно валялся под ногами; сколько бы ни было в нем ярости, она больше не имела ни малейшего смысла. Он был повержен. Под завесой непреклонности я видел жуткие страдания, от обиды его суровое лицо, казалось, вот-вот зальется слезами, но он терпел, держа нос высоко, с офицерской стойкостью. Без сомнений, он был самой сильной копией Феликса, которую я встречал. Мой пульс стал барабанить чуть реже, мускулы перестали гореть, я, наконец, позволил себе отдышаться. Через маску сделать это было не так просто, та же проблема была и у Стаса. Я впервые ощущал себя с ним на равных. У него по-прежнему было преимущество, но у меня был потенциал, теперь природа и немного случайности должны были определить, кто выйдет победителем.

— За что, Андрей? — Тихо, почти не меняясь в лице, с едва читаемой обидой спросил Феликс. — Почему ты убиваешь все, что я создал?

Я хотел отдышаться, прежде чем дать ответ, но не получилось.

— Я уже слышал сегодня этот вопрос. — Важно ответил я. — Потому что ты не прав.

— В чем именно? — Он смотрел с искренним недоумением и чувством несправедливости, то же читалось и в его голосе.

Я держал паузу.

— Помнишь, однажды ты спросил меня, что есть Я. — Обстоятельно начал я. — Так вот, Я — это не просто набор сигналов мозга в данный момент, это намного больше. Я — это моя память, мое прошлое, мой эмоциональный и телесный опыт, мои привычки. Я — это мои мечты и фантазии, неповторимые, неразрывно связанные с моим прошлым и ведущие к будущему — ни на что не похожий мир в моей голове. Я — это мое тело, с его особенностями и предпочтениями, его уникальный химический состав, мои гормоны, мои заросшие раны и хранящееся в руках, годами накопленное мастерство. Я — это мой характер, определенный воспитанием и генетическим составом, мой темперамент, физические особенности моего мозга. Я — это мои увлечения и пристрастия, все, что я умею делать лучше других, все, что делает меня особенным. Я — это люди — мои друзья и близкие, все, кто рядом в моих фантазиях, воспоминаниях и в реальной жизни. Я — это мое чувство юмора, кому-то не понятное, но для кого-то бесценное. Я — это все мои знания о мире, мое мировосприятие, мой стиль общения, мой характер, все, что определяет меня как личность и частицу общества. — Я глубоко вдохнул и выдохнул через дрожь, мой непростой монолог был закончен.

Стас смотрел на меня не то с насмешкой не то с замешательством. Как бы он ни принял мою раздутую тираду, я ждал от него не менее основательного ответа.

— Что ж, доходчиво объяснил. — Не теряя суровой мины, произнёс он. — Ты готовил эту речь, не так ли? Уж слишком она складная.

— Ну…, да. — Нехотя признался я. — Я очень надеялся, что у нас случится этот разговор. Я лишь хочу, чтобы ты понял, какое разнообразие ты убиваешь. Каждый человек — это мир, а ты задумал стереть все эти миры и оставить только один — свой собственный.

Я смотрел на него и не верил глазам: он задумался, его взгляд окутывали сомнения. Я сказал ему все, что хотел, оставалось лишь ждать, к чему приведет эта буря в его голове.

— Знаешь, возможно, ты прав. — Его слова порезали мой слух. — Наверное, я зря все это затеял, нужно было просто сдохнуть.

И снова наступила тишина. Я впервые был свободен от мыслей. Надеюсь, и Феликс тоже. В этом месте, под холодным ветром, в самом центре борьбы, но вдали от всех я был настолько приподнят этой неожиданной свободой, что чувствовал себя частью неба.