Я смотрел на нее маниакально привязанным взглядом, и это было абсолютно естественно. Как бы сильно мы ни любили своих близких, мы крайне редко осознаем всю глубину и ценность их индивидуальности. Что происходит там, под веками, мы никогда не сможем представить в полной мере, а все, что невозможно перенять, нам остается только принимать и верить, что это существует.

5. Карантин

5. КАРАНТИН

Я проснулся резко и нервно, как будто кто-то ткнул меня иголкой. Взгляд мой тут же ухватился за лицо Насти, она спала сладко и безмятежно, но мой внезапный рывок вырвал ее из сна, и между ресницами забрезжил утренний блеск. Ее глаза для меня смягчили резкий удар о реальность, к которой так не хотелось возвращаться. Нас ждал долгий путь, не известно, куда, не известно, зачем, наше целеполагание было примерно как у зверей в горящем лесу: сначала убежать куда подальше, спрятаться, чтобы не видеть огня, а потом уже думать, что делать.

— С добрым утром. — Своим милым голосом и теплым прикосновением к моей щеке Настя окончательно сбила мою тревогу, и я понял, что мы можем задержаться здесь еще, по крайней мере, на час.

Мы выехали из укромного лесного уголка около десяти часов утра, трасса в направлении области была свободна, я с комфортом занял полосу и на хорошей скорости, бодрый и полный сил, устремился по намеченному пути — прочь от города. Утреннее небо было уже не таким ясным, как всю прошедшую неделю, лес окутывала влажная прохлада. Мы ехали под серым сводом облачной пелены, ожидая начала холодного, затяжного дождя.

— Ты уже решил, куда мы едем? — Вопрос Насти как раз совпал с моими мыслями.

— Давай решим вместе. — С улыбкой ответил я. Мне было неловко выглядеть беспомощным и ни в чем не уверенным перед ней, но в тот момент мое состояние было именно таким.

— Можно поехать к моей тете на несколько дней. Ты сам что думаешь?

Я не мог ничего ответить с наскока. То, что произошло накануне, выбило зачатки плана из моей головы.

— Я правда не знаю. — С грустью признал я.

— Ты даже не решил, прятаться или бороться? — Настя, как всегда, била вопросами прямо в точку, в них я слышал понимание и поддержку.

— Нет. — Честно ответил я.

— Я, конечно, верю в лучшее, но сейчас задумалась, и стало интересно…, а что если мир уже не вернуть? Какой будет наша жизнь в его мире? — Она мыслила практично и последовательно, исходя из ситуации. Странно, что я не задавал себе этого вопроса раньше.

— Я как-то об этом не думал. Я всегда считал, что найду способ все вернуть, другого варианта я даже не рассматривал. — Я отвечал задумчиво и неуверенно. Теперь то, что раньше было естественным состоянием вещей, стало моей оптимистической иллюзией. Видимо, переключатель реальности еще не сработал в моей голове.

— А если не выйдет? Если лекарства не существует?

— Тогда…, - ответ пришел ко мне сразу, я думал лишь над тем, как его выразить. — Тогда мы обречены на скитания.

Как и следовало ожидать, мой ответ поверг Настю в смятение, взгляд ее блуждал по горизонту, не то в поиске решения не то в мучительном пути к смирению.

— Нет. — Вдруг отрезала она. — Мы должны всем рассказать.

— О чем? — Удивился я. — О том, что умы их близких занимает сумасшедший ученый?

— Да. Это информационная война. Я знаю, сразу нам никто не поверит, но общественное мнение можно раскачать. — Она как будто уже занималась этим раньше — столько у нее было уверенности. Надо отдать ей должное, в психологии и социологии она разбиралась лучше кого-либо из моих знакомых, поэтому я всегда доверял ей в этих вопросах.

— Все равно, не понятно, чем оперировать. Нужен хоть какой-нибудь убедительный материал.

Настя снова задумалась.

— Твои записи! — Почти вскрикнула она.

— Что? — Я расслышал ее хорошо, но, как это бывает, решил, что мне показалось.

— Нужно опубликовать твои дневники. Пусть все узнают историю с самого начала.

Я задумался. Первым ответом, возникшим у меня в голове, было "нет, глупости", но уже со второй попытки начало вырисовываться осмысленное развитие:

— Распространить их в СМИ?

— Да. Это очень просто, я тебе помогу. Нужны деньги, но не космические. — Настя, как обычно, погружалась в мои проблемы всей головой и пылко стремилась их решить. Хотя, теперь это были проблемы всеобщие.

— Да, я представляю, — постепенно принимая ее идею, ответил я.

— Мы продвинем их в соц. сетях. Самым сложным будет подать информацию так, чтобы люди не решили, что это очередная хитрая реклама. — С толком дела добавила она. И тут, внезапно нахмурившись, она посмотрела на дорогу. — Ты не знаешь, почему все едут в город…?

Удивительно, что я оставил этот факт без внимания: движение на встречных полосах было необычайно плотным, совсем чуть-чуть не хватало до пробки.

— Да, странно. — Произнес я, хмуро рассматривая уходящую вдаль вереницу транспорта. — Откуда их столько…

Я устремил взгляд к горизонту, где дорога сходилась в крохотное темное пятно, из которого медленно истекала река машин.

— Там какой-то затор вдалеке. — Прищурившись, заметил я.

Разумеется, паранойя наталкивала меня на тревожные мысли, например, о том, что кто-то специально устроил аварию на шоссе, чтобы затруднить движение и не дать нам выехать из области; но тогда пробка была бы на нашей стороне…

— Выглядит так, будто все разворачиваются. — Произнесла Настя, подозрительно глядя на дорогу. — Этот фургон обгонял нас сегодня.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Я насторожился еще сильнее. По приближении к тому самому месту стало ясно, что это не просто затор, а настоящий заградительный кордон. Дорога была перекрыта забором, за которым тянулась полоса из полицейских ежей, перед ним стояли солдаты, вооруженные автоматами, в бронежилетах и, что меня поразило больше всего, в противогазах. На обочине были припаркованы два колесных броневика с открытыми кузовами, над которыми грозно возвышались крупнокалиберные пулеметы. Все выглядело настолько серьезно, что у меня от волнения сперло дыхание, мурашки собрались где-то на затылке, я чувствовал, будто меня взяли за шкирку, как щенка. Приближаясь к границе, я все отчетливее ощущал себя в ловушке. Нужно было выяснить, в чем дело, но мне было страшно даже посмотреть в глаза военным, не говоря уж о том, чтобы заговорить с ними. Как и следовало ожидать, Настя оказалась смелее, она опустила стекло и обратилась к постовому:

— Что случилось? Почему перекрыли дорогу?

Я напряг слух, даже через противогаз мне удалось услышать его достаточно четко:

— В городе обнаружен неизвестный вирус, вся область на карантине, выезд запрещен. Вам следует вернуться в город.

Тут мое любопытство одержало верх надо мной, и я растянулся к пассажирскому окну:

— Какого плана вирус? Как он проявляется?

— Точной информации у нас нет, это что-то психологическое. — Солдат ответил, как мог. Больше у меня не было ни малейшего сомнения, что это всего лишь постовые, выполняющие приказ.

Первое, что я сделал после того, как военные развернули нас в обратном направлении, включил одну из местных радиостанций. Как и следовало ожидать, мы сразу же услышали слово "вирус". Диктор новостей напористо читал сводку, из которой мы поняли, что неизвестная болезнь поражает нервную систему человека, значительно меняя сознание, и что о ее распространении ничего не известно.

— Неужели это все, что им удалось узнать. — По-прежнему взволнованно изумился я.

— Ты должен рассказать им всю правду. — Своим твердым посылом Настя пресекла мое волнение, и большинство вопросов тут же улетучились.

Мы ехали в направлении города, и я тонул в приятном ощущении, что вся эта жуткая история идет к благополучному завершению. Настя положила ладонь на мое запястье и улыбнулась мне так тепло, что я почувствовал, как намокают мои глаза.