— Я понял. На кой черт ты притащил по несколько экземпляров шмотья? — уточнил Берти, распаковав одну из рубашек. Белая, как и все остальные, классического кроя.

— Просто не знал, какой у тебя размер, — буднично отозвался Ульрих. Он подхватил с тумбочки журнал и принялся его листать. — Прикинул на глаз.

— Это мне? — удивился Берти. — Тебе что, бабки некуда тратить?

— Я выпросил у отца приличную сумму на вечеринку, — объяснил Ульрих, все еще скрываясь за глянцем журнала. Впрочем, сдержать пробежавшую по телу дрожь негодования он не смог. — Но Йонас и Магнус теперь со мной не общаются, вечеринка провалилась. Решил, что раз есть деньги, хотя бы сделаю из тебя человека, с которым не стыдно появляться в университете. Остальную сумму вернул отцу — у него чуть глаза на лоб не полезли. Уморительное зрелище. Он даже спросил, не заболел ли я…

Берти хмыкнул, покачав головой.

Ульрих действительно умел оборачивать ситуацию в свою пользу, однако и правила университета в выборе одежды он не проигнорировал. Брюки и рубашки не возбранялись, а про верхнюю одежду никаких указаний не существовало.

— Примерь, — велел Ульрих, опустив журнал. Закусил губу и чуть запрокинул голову, прошептав с нахальной провокацией: — Хочу, чтобы ты дефилировал передо мной, как сучка!

— Ты головой поехал? — Берти от его слов бросило в краску.

— Ну, — поторопил Ульрих недовольно, вмиг посерьезнев. Откинул журнал и сел на кровати, подогнув под себя ноги. — Шварц, не ломайся. Время, которое я готов тебе уделить, ограничено.

Берти спорить не стал.

В конце концов, чем быстрее он расправится с гардеробным вопросом, тем быстрее Ульрих уйдет.

— Отвернись, что ли… — попросил Берти тихо. Ульрих закатил глаза, но покорно отвернул башку в сторону окна со словами «чего я там не видел».

Берти отобрал по два экземпляра рубашек и брюк, которые подходили по размерным номерам, стянул пижамные кофту и шорты и принялся быстро переодеваться. В присутствии Ульриха контролировать стыд оказалось куда сложнее.

«Это все потому, что ты гей, и на него невольно посматриваешь, как на привлекательного парня, — подсказал ехидный голосок в голове. — Чертов ты извращенец. Он же ужасный, Ремберт. Хотя, чем ты лучше? Картофелина. Кар-то-фе-ли-на».

Берти вздохнул.

В мыслях творился бардак похуже того, что царил в комнате.

— Кажется, эти, — объявил он, примерив второй набор. Повернулся к зеркалу и поболтался, сложив руки на груди, из стороны в сторону, критически разглядывая себя.

Как ни странно, в новых шмотках Берти выглядел куда презентабельнее, чем в форме. Даже какой-то легкий шарм появился.

Ульрих поднялся с кровати и обошел его со всех сторон, разглядывая придирчиво, будто бывалый модельер готовился выпустить подопечного на подиум.

— Хм, — Кёниг почесал подбородок с намечавшейся на нем темной щетиной. — Есть ремень?

— Да. В шкафу.

Ульрих распахнул створки шкафа и принялся бесцеремонно в нем копаться.

— Трусы с ананасами? Очень мило… Оу, а вот эта тряпка ничего — подходит к рыжему, — в Берти прилетела толстовка нежно-бежевого цвета. — Так, а вот и ремень.

Ульрих подошел к Берти и встал перед ним на колени.

От пошлых мыслей, внезапно забравшихся в голову, стало душно. Берти натужно сглотнул, силясь унять разыгравшуюся фантазию. Не хватало еще вовлекаться в глупую игру глубже, чем следовало.

Ульрих продел ремень в шлевки его брюк, туго затянул и застегнул. Затем поднялся, развернув Берти спиной к себе — голосок похоти вновь мерзко зашептал в голове — и заправил рубашку под ремень. Холод его ладоней ужалил кожу, заставив дернуться.

Ульрих сделал вид, что не заметил ни этого, ни красных ушей Шварца.

— Так лучше, — объявил Кёниг самодовольно, подтолкнув Берти к зеркалу.

— Наверное, да… — не смог не согласиться Берти. Он даже улыбнулся собственному отражению. Так просто и вместе с тем стильно он не одевался никогда. Всегда либо форма, либо объемные мятые толстовки и джинсы.

— Но с этой жуткой мочалкой надо что-то делать, — покачал головой Ульрих. Он запустил пальцы Берти в волосы и чуть их поворошил, продираясь сквозь дебри кудрей. — У тебя есть что-нибудь для укладки?

— Гель, — предложил Берти неуверенно. Ульрих машинально водил пальцами в его шевелюре, что отзывалось приятной щекоткой. Берти чуть не зажмурился от удовольствия, вовремя себя одернув. — Постой, у мамы вроде есть утюжок для волос.

— Вот и отлично, — резюмировал Ульрих. Он убрал руки из его волос, подошел к столу и взял коробку, побросав в нее все остальные рубашки и брюки. — Косуха должна подойти — специально взял чуть побольше. Так модно. И не вздумай надевать тот мешок, который ты называешь пиджаком. Завтра сделай что-нибудь приличное с волосами. Буду ждать в десять у калитки, как обычно.

— Стой, — растерялся Берти. — Ты уже уходишь?

— А что, тебе понравился массаж головы, кучерявая картофелина? — Ульрих щелкнул его по носу и рассмеялся. — У меня дела.

— Мама собиралась принести блинчики, — напомнил Берти. Хотелось поблагодарить Кёнига за одежду, но Шварц не знал, как подобрать выгодный момент, чтобы произнести даже банальное «спасибо».

Раньше для Ульриха у него находились только оскорбления и слабые остроты.

— К сожалению, на завтрак не останусь, — на секунду показалось, будто Ульриху действительно жаль. — До завтра, малыш.

— Никакой я тебе не малыш! — крикнул Берти зло ему вслед, но Ульрих уже со смехом сбежал по лестнице.

*

Утро понедельника началось в непривычной суете сборов.

Обычно Берти просто драл щеткой волосы, быстро сдавался и шел в университет с гнездом на голове. Теперь же, щедро сдобрив волосы специальным маслом и оттягивая прядь за прядью горячим утюжком, Берти вдыхал запах жженых волос и скорбно поглядывал то и дело в зеркало.

«Как девчонка вожусь», — подумал он кисло.

— А этот Ульрих хорошо на тебя влияет. Ты начинаешь следить за собой, — заметила мама с улыбкой, заглянув к нему в комнату, и лукаво прищурилась. — А я-то думала, куда подевался мой набор для волос.

— Это ужасно, правда? — спросил Берти со вздохом.

— Вовсе нет, — мама подошла и забрала горячий утюжок из его рук. — Ты делаешь неправильно. Вот, смотри, как надо.

Мама управилась с его волосами быстро и легко, всего за десять минут методично прогладив и чуть завив на концах каждую прядь. Волосы легли непривычно красивыми локонами — Берти даже не подозревал, что в выпрямленном состоянии они доставали ему почти до плеч. Густые насыщенно-рыжие волосы, выгодно оформившие его круглое лицо.

Когда мама закончила и позволила ему сесть перед зеркалом ровно, Берти едва себя узнал.

— Класс! — выдохнул он, потрогав мягкую прядь, небрежно упавшую на лоб. — Просто класс.

Мама рассмеялась и выдернула шнур из розетки.

— Иди, — поторопила она, еще раз скользнув довольным взглядом по его рубашке и брюкам. — Тебя ждут.

— Он уже приехал? — всполошился Берти.

Сердце так волнительно подскочило в груди, будто оценка Ульриха много значила. А может, действительно значила.

Берти схватил косуху, осторожно натянув поверх рубашки, перекинул ремень сумки через плечо и сбежал по лестнице, толкнув входную дверь.

Ульрих стоял, прислонившись к байку, и слушал рвавшуюся из колонок песню Намики. Он выглядел не в пример бодро и счастливо, явно наслаждаясь пасмурным деньком и монохромностью затянутого облаками неба.

— Привет, — Берти закрыл за собой калитку и робко улыбнулся.

Ульрих посмотрел на него с недоумением, которое спустя пару мгновений сменилось искренним изумлением. В глубине его серых глаз мелькнуло нечто незнакомое, будоражащее.

— Берти? — спросил Ульрих неуверенно, забывшись и назвав его по имени. — Это реально ты?

— Нравится? — спросил Берти, потупив взгляд.

И почему рядом с этим незнакомым в действиях и словах Ульрихом вся его бравада рассеивалась, а в голову все чаще лезли неуместные мысли? Например о том, что Кёниг посмотрел на него чуть ли не с восхищением.