— Меня опять ждет лекция? — поддел Берти, сев и сунув ноги в сланцы.

— Тебя ждет экзамен, — губы Ульриха скользнули по его шее, коснулись мочки уха. Кёниг поднялся на ноги, а Берти очень тихо вздохнул. — Посмотрим, попадешь ли ты… на мой углубленный курс.

Берти зарделся.

Ульрих порой одним двусмысленным оборотом вгонял его в краску, как робкую девчушку.

Они обошли бассейн и, убедившись в последний раз, что никто не заметил пропажи, выскользнули в гостиную. Поднялись по лестнице, шлепая мокрыми сланцами, и, уже обнимаясь и целуясь с нерасторопной ленцой, вошли к Ульриху в спальню.

Берти отстранился, чтобы стянуть влажные плавки. Неторопливо, пытаясь насладиться моментом предчувствия, распутал пояс халата Кёнига, пока тот перебирал его кудри.

Ладонь Ульриха соскользнула с волос Берти, переместившись на его шею, а дальше прошлась между лопаток по напряженной спине и остановилась на пояснице, притянув ближе к себе. Ульрих склонился к его уху, спросив мягко:

— Волнуешься?

— Немного, — сознался Берти и тихо выдохнул, когда Ульрих сделал поступательное движение, ткнувшись бедром в его стояк.

— Это нормально, — Ульрих погладил его свободной рукой по щеке. Посмотрел уверенно и прямо ему в глаза. — Я о тебе позабочусь, Берти. Я правда о тебе позабочусь.

В груди от его слов разлилось долгожданное тепло.

Тело отозвалось на прикосновения охотнее и покорнее. Берти расслабился и доверился.

Ульрих подтолкнул его к кровати и уложил, придержав за спину, поверх темного одеяла. Оседлал бедра Берти, наклонился к его лицу и долго смотрел на его губы, будто не в силах поверить, что ему это не снится.

Берти, почувствовав прилив дерзости, пылко рванул вперед, обхватив ладонями лицо Ульриха и жадно его поцеловав. Поменялся с ним местами, оказавшись сверху.

В сладком дурмане влажного нетерпеливого касания губ Кёниг стянул с себя халат, отбросив на пол.

— Не торопись, — попросил Берти, беспорядочно шаря руками по его груди, царапая кожу ногтями, прослеживая пальцами линию ребер, острые ключицы и тут же широкими движениями ладоней проводя по животу. От этого медленного процесса изучения его тела Ульриху, судя по потемневшему взгляду, сносило крышу. Он с удовольствием отдавался во власть молчаливо изучавших его рук, наблюдая, как Берти касался каждой выпиравшей косточки, вел подушечками пальцев по каждой напряженной мышце под гладкой кожей.

— Шрам, — пробормотал Берти, нащупав пальцами знакомую белую полоску над правой тазовой костью. Наклонился и коснулся шрама языком, проследив его кончиком полоску оставленного на теле следа. Ульрих не выдержал, застонав, когда Берти, кинув на него дразнящий взгляд, обхватил головку вставшего члена губами. Минет Ульриху он уже пару раз делал, но тогда лишь учился, а теперь хотел по-настоящему доставить удовольствие.

Берти скользнул горячим языком вдоль всей длины, когда взял член глубже в рот. Ульрих дернулся и сипло выдохнул, не отрывая взгляда от встрепанных рыжих волос и губ, которыми Берти все старательнее и теснее скользил по его члену, больше всего внимания уделяя открывшейся головке. Ульрих вцепился одной рукой в матрас, другую запустив в его кудри.

Берти почувствовал, как и собственное наслаждение стремительно скапливалось в самом низу живота, опаляя кровь и бросая в пот.

— Хватит, малыш… — хрипло сказал Ульрих, когда недостало сил терпеть.

Он мягко отстранил Берти и поменялся с ним местами.

Сердце замирало от того, как Ульрих на него посмотрел, оказавшись сверху — будто ничего красивее не видел. Будто Берти примерещился ему под кайфом, и Кёниг боялся, что сон вот-вот развеется.

— Все нормально? — уточнил Ульрих, как очнувшись от наваждения. — Мы можем и подождать…

— Не могу я больше ждать, — выпалил Берти на одном дыхании, ничуть не смутившись. Потому что Ульрих понимал. Потому что чувствовал то же самое, и перед ним не было стыдно. — Я хочу сейчас.

Кёниг потянулся к тумбочке, на которой лежал пакетик с презервативом и тюбик лубриканта.

Берти следил за его действиями жадно, беспокойно ерзая на разогретом одеяле. Смотрел без стеснения, как Ульрих раскатывал резинку по члену, как немного подрочил себе, закусив губу.

Как коснулся влажными от смазки пальцами, заставив вздрогнуть, между его ягодиц.

Берти расслабился, удобнее устроившись на кровати.

Ульрих так часто в последнее время терзал его, готовя, дразнил, находя простату и с силой проезжаясь по ней подушечкой пальца, что Берти привык принимать ласки, не скрывать удовольствия и стонов.

Ульрих растягивал Берти осторожно, ласково водил губами по его паху и изредка касался языком открывшейся головки, чтобы в следующий миг обхватить ее губами, сильно сжимая и посасывая, но не давая Берти возбудиться достаточно и кончить раньше времени. Когда три пальца свободно стали входить в растянутого, изнывающего от прерывистых ласк Берти, Ульрих убрал руку и устроился между его бедер.

Придержал член рукой, провел головкой вверх-вниз между его ягодиц.

— Готов?

Кивок на пределе терпения, и член Ульриха скользнул внутрь на первом же плавном толчке.

Кёниг позволил Берти привыкнуть к ощущению наполненности, склонился к нему, целуя в жадно приоткрытые губы и сгребая взмокшие рыжие кудри рукой. Тяжело дыша, потерся носом о его мокрый висок и подался бедрами навстречу еще раз, толкаясь чуть глубже.

— Уве… — собственный голос показался Берти неожиданно глубоким, томным от скопившегося и бурлившего в нем желания. — Не надо… Осторожничать.

— Но… — Ульрих держался из последних сил, поставив руки по обе стороны от его головы.

Серые глаза потемнели.

— Давай, Уве, — чуть не простонал Берти, вжавшись затылком в матрас. — Пожалуйста.

И Ульрих не выдержал, рыкнув и одним грубым рывком толкнувшись в него до конца. Он замер на пару бесконечно долгих секунд, привыкая к сводящей с ума тесноте внутри Берти, порывисто поцеловал его в подбородок, в скулу, собрал губами выступившие на его глазах соленые слезы, в нежном бреду увещевая расслабиться.

Берти всхлипнул, цепляясь за его сильные плечи и обхватывая ногами за поясницу, выгнулся, позволив Ульриху начать двигаться, наращивая темп, а потом вдруг громко вскрикнул, когда его тело прошила волна горячего наслаждения, и коротко застонал, пытаясь податься бедрами ближе. Ульрих, поняв, что задел простату, уже не сдерживался.

Крепко поцеловал Берти в губы, вбиваясь в него еще сильнее и глубже на пределе собственных сил.

Звуки играющей внизу музыки поблекли, в ушах зашумело, как во время прибоя, Берти застонал, не помня себя от резкого почти болезненного наслаждения, которое прокатилось по всему телу и рассыпалось темными пятнами перед глазами. Он уткнулся губами в шею Ульриха, удерживая его за ягодицы, заставляя толкаться в себя грубее и сильнее, как того хотелось обоим.

Кёниг брал его с таким упоением, запрокинув голову и постанывая, что Берти надолго не хватило. Он кончил, излившись себе и Ульриху на живот, и вздрогнул, когда истома оргазма накрыла все тело, сделав его непослушным, будто ему не принадлежащим.

Ульрих спустя несколько толчков дошел следом, задыхаясь, и обессиленно размяк на его разгоряченном теле.

Берти обхватил лицо Кёнига руками и еще долго целовал, приникнув к его телу липким от спермы животом.

— Мне хорошо, — прошептал Берти, поймав на себе обеспокоенный взгляд серых глаз, и улыбнулся сквозь слезы, выступившие на глазах. Погладил Ульриха по встрепанным темным волосам. — Мне безумно хорошо.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, еще какое-то время, слушая смешавшийся воедино стук собственных сердец.

Пока не раздались шаги на лестнице, и Ханна не велела им немедленно спускаться вниз.

Ульрих поднял голову от плеча Берти, заглянул ему в глаза и сказал:

— Это лучший подарок на Рождество.

— Секс? — поддел с легкой улыбкой Берти, погладив его по щеке. Хотя прекрасно знал правильный ответ.