Стривер громко сказал Мадлон, наклонившись к самому ее уху:

— Я пройду к ней и подсажу, а ты спустишь веревку!

Мадлон кивнула. Сверху она видела, как Стривер пробирается по выступам стены к Анни. Хорошо, что та сумела повиснуть недалеко от входа в грот. Если бы ее утащило в дальнюю часть, где под слоем воды угадывались очертания робота-горнопроходчика, даже Стривер, с его великолепной скалолазной подготовкой, вряд ли сумел бы до нее добрался.

Он расстегнул лямки рюкзака на Анни, рюкзак упал в воду – взлетели брызги, а всплеска не было, все заглушал грохот потока. Стривер жестами показал Анни: встань на колено, теперь на плечо. Мадлон намотала веревку на ближайший камень и скинула конец с петлей. Веревка натянулась, задергалась. Анни поднималась очень медленно. Мадлон легла, протянула руку, и подруга повисла на ней как мешок. Мадлон через силу подтянула ее, перехватила за воротник и выволокла наверх.

Анни оглянулась и горестно вскрикнула. Мадлон испуганно сунулась вперед и поняла, что Стривер исчез. Клокотала темная вода, томительно тянулись секунды, и Мадлон первая озвучила то, что они обе понимали:

— Он, видно, упал, и его смыло вниз.

Анни молчала. Мадлон вспомнила способность подруги и спросила:

— Ты слышишь его мысли?

У Анни сделалось несчастное лицо.

— Нет. Это требует сил, а я ужасно замерзла и устала. Я сейчас ничего не могу уловить.

— Тогда пойдем, незачем тут стоять. Мне тоже холодно.

На полпути их встретил Новак с прожектором через плечо, сразу спросил:

— Где Стривер?

Анни молчала, объяснять пришлось Мадлон. Новак весь скривился и пробормотал:

— О, черт, как все это некстати… Ладно, Мадлон, вы потом еще раз все это мне расскажете, а я запишу для отчета. У меня еще ни разу… - он осекся и махнул рукой. – Идемте.

«У него еще ни разу никто не погиб, - поняла Мадлон. – На этот раз, значит, не повезло».

Когда они подошли к небольшой куче спасенного экспедиционного груза, Гордон разматывал кое-как свернутый тент. Ветер рвал полотнище, мокрые оттяжки перепутались, и старый геолог никак не мог привязать к дереву хотя бы одну.

— Где Леонард? – крикнул он.

— Утонул, - сухо ответил Новак. – Мадлон и Анита потом расскажут подробнее.

Казалось, что эта кошмарная ночь никогда не закончится. Тент кое-как натянули, но толку от этого было чуть – ветер заносил дождь под полотнище, все мерзли и продолжали мокнуть. Нужен был огонь, но, как выяснилось, горелки унесло все до единой вместе с плитками, посудой и большей частью продуктов. К такому повороту не был готов, кажется, даже Новак – он только шепотом ругался, бессмысленно копаясь в мокром барахле.

Гордон сказал, что надо разводить костер. Новак приказал девушкам: «За мной!», полез на склон и вместе с ними приволок сухое упавшее дерево – вернее, оно было сухим до ливня. Потом он начал резать дерево на поленья лазерным резаком. Гордон, бормоча что-то вроде: «Много бы я дал сейчас за хороший топор», ножом настрогал кучу щепок, вырвал пару листков из записной книжки, поджег и прикрыл огонек руками. Все, затаив дыхание, следили, как слабенький огонек неуверенно переползает с бумаги на растопку. Когда занялись толстые ветки и поленья, Новак сказал:

— Сейчас сушимся, греемся, устраиваемся на ночлег. Я пойду, принесу еще дров. Мадлон, ищите продукты, надо приготовить еду, – он двинулся вверх по косогору, но что-то вспомнил и вернулся. Стащил с себя комбинезон, под которым оказались спортивные штаны и футболка, и бросил комбинезон в руки Анни со словами:

— Одевайтесь, Анита, вы замерзли. Мадлон, вы как себя чувствуете?

— Хорошо, - ответила она, перестав стучать зубами.

— Отлично, - Новак хотел уже снова лезть наверх, но Гордон его остановил. Внимательно взглянув на Мадлон, которая пыталась открыть один из ящиков, он хмуро произнес:

— Очень стойкая девушка. Виктор, достань для нее из моего мешка теплые вещи! Ты же видишь, что у нее пальцы не гнутся и зуб на зуб не попадает.

Мадлон хотел возразить:

— Доктор Гордон, я…

— Не спорь! – с раздражением перебил ее старик. – Никому из нас не нужно, чтобы ты слегла с воспалением легких. Хватит с нас гибели Леонарда, потери снаряжения и образцов… За все годы работы я не видел экспедиции с таким неудачным окончанием.

Мадлон переоделась. Дым таскало под тентом, у всех слезились глаза. Никому не хотелось разговаривать, и атмосфера у костра была невеселой.

— А внизу свет, - вдруг сказала Анни. Она впервые заговорила после возвращения в лагерь. Все посмотрели в темноту, где ревела река. И действительно, по склону к ним двигался огонек. И Мадлон еще не успела открыть рта, как Гордон озвучил ее предположение:

— Кажется, это Леонард!

Под тент вступила высокая фигура в промокшей и облепившей тело одежде. Это действительно оказался Ленни. По лицу его текла вода, на щеке красовалась большая ссадина, руки тоже исцарапаны. В тишине, пока все пялились на него, он хрипло произнес:

— Что? Не ждали? А я вылез! – он повернулся к Гордону и попросил: - Дайте закурить, Антони.

Гордон засуетился, протянул открытый портсигар, но у Стривера так тряслись руки, что он не мог прикурить. Гордон сам зажег папиросу, сунул ему в рот и похлопал по плечу. Опомнившийся Новак пожал Стриверу руку и спросил:

— Как же тебе удалось? Девушки сказали, что тебя затянуло в понор…

— Так и есть, - Ленни жадно курил, разгорающийся огонек папиросы высвечивал его западающие во время затяжек щеки. – Меня снесло вниз, но лететь там недалеко. Мне повезло, приземлился на ноги. Побился, конечно, пока тащило течением, но не разбился. Вылез, пошел вдоль реки, а скала здесь как голландский сыр, вся в дырах. Я нашел дыру побольше и выбрался наружу. Ваш костер издали видно, я и пошел на свет…

— По пещере-то далеко прошел? – спросил Новак, и Мадлон почудилось непонятное беспокойство в его голосе.

Ленни усмехнулся, не глядя на руководителя и дрожащим пальцем сбивая пепел с папироски.

— Знаешь, я там думал только о том, как мне поскорее вылезти. Мне было не до твоих вожделенных туннелей Первой ступени… Слушайте, а у нас перекусить ничего не найдется? Выпить я бы тоже не отказался.

— У меня есть спирт, - Гордон пошел к своему рюкзаку. – Мадлон, что там с продуктами?.. Анни, помоги ей, найдите консервы или что-то еще, что не нужно будет готовить. А вы, ребята, пока поставьте палатку.

— Сейчас, - отозвался Ленни, - куртку у костра повешу подсушиться.

Мадлон краем глаза заметила, что он тайком вынул что-то из-за пазухи и затолкал в свой мокрый мешок с пещерным снаряжением. Потом ногой задвинул мешок за ящики, вернулся к костру, развесил куртку возле огня и пошел помогать Новаку закреплять единственную уцелевшую палатку. Ветер поутих и наконец-то перестал заносить дождь под тент.

Анни, утонувшая в большом не по росту комбинезоне, отыскала наконец пару банок консервированного мяса и передала Новаку. Гордон отыскал свою фляжку, налил спирта в кружку, долил дождевой водой, скопившейся в углублениях тента, попробовал, кивнул и протянул кружку руководителю. Новак сказал:

— Ну что же, наш отряд здесь в полном составе, все живы и здоровы, а остальное не столь важно. Пусть нам и дальше везет! – он сделал хороший глоток, засунул в рот кусок плохо разогретого мяса и передал водку и закуску Анни.

Ветер окончательно стих, дождь из ливня превратился в морось. Но даже если бы с неба хлестало по-прежнему, собравшихся у костра людей это уже не испугало бы. Нервное напряжение отпустило, все согрелись и начинали обсыхать, все были возбуждены и наперебой делились впечатлениями.

— Я не думал, что вода может подняться настолько быстро, - признался Новак. – Думал, самое худшее, что может случиться – наш ручеек выйдет из берегов. Но чтобы началось вот такое, чтобы поливало из каждой трещины в скале, и нас затопило за пару часов…

— Да, очень любопытное наводнение, - покивал Гордон, доставая кисет и папиросную бумагу. – Всегда считалось, что разгрузка подземных вод плато происходит через водопады Радужной стены, но теперь мы видим, что после сильного ливня внутри плато появляются совсем новые водотоки. Должно быть, еще и ледник наверху во время дождя подтаял…