На лице капитана возникло болезненное выражение, словно она попробовала прокисшее молоко с примесью дегтя. Гримаса смешанной с презрением брезгливости задержалась на несколько долгих секунд – потом начала таять, медленно и очень неохотно.

Лицо Алеманда же сохранило прежнюю благожелательность. Ожидая ответа капитана, он неторопливо пригубил чай.

– Ублюдок, – тихо произнесла Лем.

– Мое рождение было неоспоримо законным, капитан Декс, – возразил Алеманд, лицо его застыло. – Я служу Короне так же, как и вы… хотели. Признаюсь, я искренне восхищен вашими достижениями в Летной академии.

Лем стиснула зубы. Она не желала обсуждать ни семью, ни учебу.

Наклонив голову, капитан посмотрела на собеседника поверх очков.

– Слово «аристократия» происходит от этранейского «власть лучших», – неторопливо начала она. – Отбросим в сторону первоначальное значение, которое слово постепенно утрачивает в Альконте. Я хочу обратить внимание: для того, чтобы вырастить и воспитать элиту, требуется не просто оплодотворить самку с хорошей родословной и дождаться от нее потомства. Важна преемственность. Материальное воплощение духовных ценностей. Недостаточно выбрать здоровую женщину и построить дом. Нужно передать детям отношение к окружающему миру. Понимание красоты, доброту, любовь, чувство долга, осознание ответственности. Скажи, тебе ясен смысл моих слов?

Алеманд на секунду опустил веки и глубоко вздохнул. Он подавил приступ гнева, удержал на лице вежливую маску, мысленно поблагодарил Солнце за свою выдержку и с сожалением подумал, что курсант Гейц изменилась не в лучшую сторону.

– Приношу извинения, – сквозь зубы ответил офицер. – Не желал вас оскорбить. Предлагаю более не касаться чистоты крови. Сожалею, что затронул болезненную для вас тему.

– Ты так просто сдаешься? Уверяю, со мной очень интересно говорить об аристократии. Ты читал «Причины гражданской войны»?

– Читал, благодарю вас. Глубокое и всестороннее исследование – пусть я и не могу согласиться со всеми выводами.

– Скажи, а тебе было проще в Академии, чем венетрийцам и гитцам? Я так понимаю, ты был среди тех заносчивых старшекурсников, которые сверху вниз смотрели на «проклятых выскочек»?

– Должен с сожалением признаться, я был среди тех, кто задумывался о них, лишь когда встречал по-настоящему выдающуюся личность. Став офицером, я понял, что у такого подхода есть свои недостатки.

Алеманд снова пригубил чай. Этот разговор офицер представлял себе по-другому.

– Раз уж мы снова заговорили о временах учебы… – он вспомнил итоговый вылет Марии, но решил про него не говорить. – С вашими результатами и рекомендациями вас взяли бы на любой корабль.

Лем посмотрела ему в глаза:

– Мы оба понимаем, что это не был бы военный корабль Флота Его Величества, – она потянулась к подносу.

Офицер на мгновение остановил взгляд на ее пальцах, сжавших чашку, – рука дрожала. На краткую – очень краткую – долю секунды глаза Алеманда сузились.

– Вы могли бы служить Короне иначе.

Лем хмыкнула:

– «Завоевать господство в воздухе – значит победить, а потерпеть поражение в воздухе – значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить». Лоэ.⁴ Иначе – меня не устраивало. Теперь давай перейдем к делу.

– Согласен, – помедлив, признал офицер. – Вспомнить Академию можно в иное время.

– Покажи, что тебе обо мне известно.

Алеманд молча пододвинул капитану документы, которые читал до ее прихода.

Здесь было всё, от даты рождения – 7 апреля 1982 г. – и имени матери до полного списка публикаций доктора общественных наук Марии Гейц. Бумаги об окончании с отличием младших и средних классов специализированной школы, дипломы за три года побед в математических олимпиадах, свидетельство о предоставлении стипендии Высшей школы точных наук Альконта на Арконе.

Когда Эдгар II допустил женщин к военной службе, Мария Гейц отчислилась и подала заявление в Летную академию Его Величества. Курсантский табель лежал тут же. Бегло просмотрев его, капитан нервно прикусила верхнюю губу. Она была одной из лучших, но Алег VI Маркавин отменил отцовский закон, и ее выгнали с флота без допуска к полетам, выплат и возможности защищать Корону.

Лем смяла в кулаке извещение об увольнении и вспомнила, что Мария Гейц так и не забрала документы из Академии.

После того унизительного приказа она разругалась с семьей и решила попытать счастья за пределами королевства. Константин побоялся, что сводная сестра сгоряча натворит глупостей, и решил отправиться с ней. Вместе они устроились работать на «Аве Асандаро», который тогда принадлежал Вермингу Готье, пожилому джаллийцу греонского происхождения.

Старик сотрудничал с разными людьми, не любил рисковать и по-отечески заботился о команде. Помог Константину получить лицензию бортмеханика, поддержал Марию в желании изучать общественные науки в Джаллийской академии философии. В те дни ей было нужно чем-то заниматься, чтобы заполнить возникшую внутри после отлета с Аркона пустоту.

Результатом семилетней работы стали «Причины гражданской войны». В исследовании Мария обосновала альконскую кастовость как первопричину восстания. Сочинение было высоко оценено Академией, и после публикации книги она получила звание доктора, внезапное признание на родине и даже приглашение от Высшей школы истории Альконта прочитать курс лекций.

Но умер Верминг. Лем достался «Аве Асандаро», и она решила не возвращаться домой.

Капитан продолжала читать. Алеманд не мешал.

Он встал из-за стола, рассеянно взял с полки том Марильда и открыл его наугад. В глаза бросилась фраза: «Мужчин можно анализировать, женщинами – только восхищаться»⁵. С сомнением посмотрев в сторону капитана, офицер неопределенно и еле слышно хмыкнул и перевернул несколько страниц.

«12 мая 2010 г. Мария Гейц как „Лем Декс“ получает материковый сертификат капитана на право управления воздушным судном. 3 сентября 2012 г. регистрирует „Аве Асандаро“ на свое новое имя», – закончила она.

Еще раз пробежав глазами прилагавшуюся к делу личностную характеристику, Лем закрыла папку и подвела итог:

– Джентльмены Службы знают очень много о докторе Гейц и, похоже, вообще не имеют представления о капитане Декс.

Алеманд вернулся к столу.

– Полагаю, вы правы, – сказал он, сев в кресло. – О вашей карьере вольного капитана известно немного, и источники оставляют желать лучшего.

Лем побарабанила пальцами по столу и резко уточнила:

– Тот пилот уцелел?

Офицер взглянул на неё с интересом.

– Он успел вовремя покинуть перехватчик.

Капитан зажмурилась. Врезавшемуся в феррит летчику определенно повезло больше, чем ей. У нее не было никаких шансов катапультироваться с «Вентас Аэрис».

– Итак, твое предложение?

– Служба государственного спокойствия хочет, чтобы вы поработали на Альконт.

– Выбора нет, верно?

– Да. «Аве Асандаро» конфискуют, команда сгорит в шлейфе судьбы капитана. Еще, если я не ошибаюсь, в ближайший месяц в Корпус Ветра поступает некий молодой человек, чьи инициалы совпадают с инициалами капитана «Аве Асандаро», – перечислил офицер. – Таков ультиматум Службы. Ваши публикации не спасут его от позорной записи в карточке Семейного реестра.

Лем не сразу осознала последние слова Алеманда. Поняв же, о ком идет речь, мгновенно подалась вперед. Перегнувшись через стол, она сжала обеими руками воротник белоснежного мундира и процедила:

– Не трогай. Моего. Брата.

Алеманд не шелохнулся, однако ярко-зеленые глаза опасно сузились.

– Как понимаю, это согласие?

Взгляды скрестились. Лем разжала руки и оттолкнула офицера, с трудом удержавшись врезать ему так, как учил старый знакомый с Фелимана.

– Да, цверг подери! Я не могу заставить его проходить…