– Нет, кое-что вы все-таки сделали, мисс Ньюбери. Или я должен называть вас «мисс Сморклей»? Право, очень неудачное имя. – Маркиз снова улыбнулся. – Кажется, с полковником Райкоттом вы были очень разговорчивой.

– Я надеялась, что он ко мне прислушается. И я рассказала ему все, так что он теперь знает, что Кэтрин убили вы. И убить Нэта тоже вы ему велели? А ведь Натаниель всего лишь старался мне помочь! И знаете, я бы никогда ничего про вас не сказала, если бы вы просто оставили меня в покое.

Тут Эбберлинг поморщился и проворчал:

– Я понятия не имел о том, что полковник убьет лорда Уэстфолла. Но думаю, мы уже установили, что во всем виновата именно ты. И ты признаешься в том, что убила леди Кэтрин.

– Нет, ни за что! – громко закричала Эмили. – Это вы ее убили!

– Тише, тише, дорогая. Ты начинаешь казаться такой же сумасшедшей, как твои здешние соседи. – Маркиз придвинулся почти вплотную к прутьям решетки, и Эмили мысленно порадовалась, что он не попросил, чтобы его впустили в ней в клетку. – И если ты, Рейчел, или как там тебя, не хочешь провести всю оставшуюся жизнь здесь, то лучше тебе признаться в обоих убийствах. Ты ведь обманула Кэтрин, не так ли? Ты солгала, что являешься опытной гувернанткой, и она взяла тебя на работу. Она даже думала, что вы стали подругами.

– Мы и были подругами! – воскликнула Эмили. – И она мне рассказала, что вам нравилось ее бить.

– Только в тех случаях, когда она плохо себя вела, – с усмешкой возразил маркиз. – Думаю, твой характер тоже бы улучшился, если бы тебя хоть изредка били.

– Да, хоть изредка, – повторил один из сумасшедших, громко хихикая.

– Значит, когда она плохо себя вела, вы ее били? – переспросила Эмили. – Но что же она такого сделала, когда вы ее убили? Из-за чего вы стащили ее с лошади и задушили?

Эбберлинг пожал плечами.

– Да в общем-то ничего особенного она тогда не сделала. Как обычно – грозилась пожаловаться отцу. Конечно, из этого бы ничего не вышло, но, знаешь ли… Она мне угрожала, поэтому должна была за это поплатиться.

– А может, она на сей раз сказала что-то особенное? – спросила Эмили. – Или все дело было в угрозе? За что именно вы ее убили? Неужели только за то, что она посмела вам перечить?

Эбберлинг промолчал, и Эмили уже хотела задать очередной вопрос, когда вдруг услышала тихий скрежет – клетка с «сумасшедшими» стала медленно открываться…

– Так как же, милорд? – спросила она. – Почему вы не отвечаете?

Маркиз в раздражении передернул плечами.

– Я полагаю, дорогая, что тебе признаться… – Эбберлинг внезапно осекся – он только сейчас заметил, что двое «сумасшедших» оказались за пределами клетки, и теперь, шаркая башмаками, направлялись к нему. – О боже… – прошептал маркиз, попятившись к главной двери камеры. – Эй, отойдите, отойдите от меня! – зовопил он в ужасе.

Но большинство «сумасшедших» уже находились в коридоре. Причем теперь они вдруг стали вести себя очень тихо – словно внезапно обрели разум. А маркиз Эбберлинг – в полнейшей панике – молотил кулаками в массивную дверь, призывая полковника Райкотта открыть дверь побыстрее. Но дверь почему-то не открывалась.

И тут один из «сумасшедших», высокий и широкоплечий, приблизился почти вплотную к маркизу. Тот замахнулся на него кулаком, но «безумец» с поразительной ловкостью увернулся от удара и тут же, схватив Эбберлинга за плечо, ударил его лицом о дверь. Тотчас же заломив руку за спину, он зычным голосом проговорил:

– Успокойтесь, Эбберлинг!

Маркиз замер на мгновение, потом проворчал:

– Уэстфолл, какого дьявола?.. Отпустите меня. Эй, Райкотт, что проис…

– Заткнитесь! – прорычал Нэт. – Мы все уже услышали от вас вполне достаточно.

– Кто вы? – завопил маркиз. – Эти сумасшедшие! И эта лживая девчонка? Да кого интересует, что вы услышали? Эй, Райкотт, откройте немедленно дверь!

Тут Нэт три раза стукнул в дверь и громко сказал:

– Джек, открывай!

В замке тотчас повернулся ключ, и дверь распахнулась. Нэт тут же оттолкнул Эбберлинга в сторону, и маркиз бросился бежать, но путь ему преградил Райкотт.

– Не так быстро, милорд, – произнес он с улыбкой. – Эти славные господа желают перекинуться с вами словечком-другим.

– Вы не можете запереть меня здесь! – закричал Эбберлинг, срываясь на визг. – Никто не поверит двум шпионам и простолюдинке! Я маркиз, и я…

– А я герцог, – внезапно раздался низкий голос Гривза, и «сумасшедшие» один за другим начали сбрасывать с себя лохмотья и растрепанные парики, под которыми обнаруживалась куда более респектабельная одежда и аккуратно подстриженные волосы. – Так что ваша карта бита, маркиз.

– Тем более что здесь и Веллингтон, – раздался еще один голос, и герцог Веллингтон, сбросив с себя широкие рваные штаны, выступил вперед.

Лицо Эбберлинга вытянулось, и Эмили, покосившись на него, невольно улыбнулась.

– Не забывайте и про меня, – со смехом проговорил принц Джордж, сбрасывая с себя рваную куртку, под которой обнаружился голубой сюртук прекрасного сукна. – Полковник Райкотт, вы молодчина. Давно я так не развлекался!

– Ваше высочество, я полагаю, что все благодарности следует адресовать лорду Уэстфоллу, – ответил полковник. – Это была в основном его идея, а я просто согласился ему помочь.

Тут герцог Гривз и принц Джордж рука об руку вышли из камеры, а остальные свидетели – в том числе судья из Олд-Бейли, мистер Дандерс, едва не ставший тестем Эбберлинга, а также лорд Гаррити, являвшийся его бывшим тестем, – вытолкали маркиза за дверь и тоже вышли. И теперь в камере оставались только Веллингтон, Райкотт и Нэт.

Взяв у друга ключи, Нэт подошел к клетке Эмили и, отпирая ее, тихо сказал:

– Дорогая, ты прекрасно справилась.

Эмили бросилась в его объятия, и оба, растрепанные и грязные, замерли на несколько мгновений, а затем губы их слились в поцелуе

– Что ж, весьма радостная встреча, – с улыбкой заметил герцог Веллингтон.

– Да-да, разумеется, – закивал Райкотт. И тут, посмотрев в сторону двери, он расплылся в улыбке и воскликнул: – О, да ведь это мадемуазель Пуф-Пуф!

И в тот же миг в камеру пружинистой походкой вошла Дженни. Сделав грациозный реверанс перед Веллингтоном, она проговорила:

– Ваша светлость, я не знала, что болван Райкотт втянет вас в эту историю.

Герцог весело рассмеялся и ответил:

– Что ж, теперь я должен болвану Райкотту и болвану Уэстфоллу на одну услугу меньше. – С этими словами герцог склонился над рукой француженки. – А Нэт, между прочим, еще кое-что не доделал, – добавил он с загадочной улыбкой.

Эмили перевела взгляд на Натаниела, потом снова посмотрела на герцога.

– Ваша светлость, о чем вы говорите? – спросила она. – Что-то затеватеся, да?

– Во-первых, вам придется придумать себе новое имя, – ответил вместо герцога Нэт. – Видите ли, предстоит суд. И он обязательно должен состояться, потому что без этого Эбберлинг не лишится ни своего титула, ни общественного положения. Но он, конечно же, не захочет сознаваться, так что вы…

– Мне придется давать показания, не так ли? – перебила Эмили. – Но если я буду в суде выступать от своего имени… Ведь тогда все узнают, что я простолюдинка. И тогда мне придется уйти из «Тантала». Ни один лорд не захочет играть за столом, где крупье – простолюдинка. Особенно такая, которая выступает в суде против знатного джентльмена. – Эмили всхлипнула и, утирая слезы, добавила: – Я его ненавижу… Он все разрушил, этот проклятый Эбберлинг…

– Дорогая, успокойтесь, – сказал Нэт. – Возможно, все устроится наилучшим образом.

– Ах, Натаниель, вы уже и так слишком много для меня сделали, – снова всхлипывая, проговорила Эмили. Она откашлялась и взглянула на Дженни. – Дорогая, ты отвезешь меня обратно в «Тантал»? Мне нужно собрать вещи, а потом найти место, где я могла бы на время остановиться.

– Но, Эм…

– Помолчи. – Она прижала пальцы к губам Нэта. – Я знаю, что мне придется смириться со своей судьбой. Другого выхода у меня просто нет. – С этими словами Эмили направилась к двери.