– Папа мне когда-то рассказывал, – неохотно подтвердила наконец она, пожав плечами. – Но это ерунда, конечно…

– Да рассказывай уже! – нетерпеливо вмешался Дима Доброхотов.

– Ну говорили, что есть клад в лесу, в гражданскую войну, что ли, кто-то зарыл, да я не помню толком! – Эля сердилась. Видно было, что пересказывать местные легенды ей совсем не хочется.

– Я слышала, – страшно смущаясь, сообщила вдруг Алёна Гасанова. Все обернулись к ней, ещё больше удивляясь. – У меня бабушка с дедушкой под Солнцеморском живут, в Богатырёво… бабушка рассказывала. Говорили, что после революции хозяин усадьбы – старый Белоцерковский, он тогда уже очень болел, а всё равно сбежал – собрал свои богатства и зарыл их вроде бы где-то в лесу у озера… ни карты не оставил, ничего. Его самого нашли потом, он в лихорадке всё повторял что-то про сокровище и про «Настино озеро». Потом то озеро искали, все пруды вокруг изрыли… ничего не нашли всё равно.

Дима и Митя Грохотовы многозначительно переглянулись.

«Не к добру это всё», – подумал Миша, но предпочёл промолчать. Пусть уж всё идёт как идёт.

В этот день Арам бродил по лагерю, потерянный, как никогда: исчезла его черепаха. С утра он решил, что Че по обыкновению забрался в какой-то укромный угол и спит, но найти его не удалось ни к обеду, ни позже. Истории о желтоглазом чудище, которое бродит вокруг и топчет скамейки, не прибавляли оптимизма.

– Может, он просто сам ушёл в лес? – предположил Миша, но Арам лишь покачал головой. Он изучил следы, оставшиеся вокруг корпуса, и пришёл к единственно несомненному выводу: Че был похищен. А вот кем и с какой целью – предстояло выяснить.

Арам сидел на кровати Мити Гроссмана и увлечённо водил пальцем по большой нарисованной от руки карте. Как пояснил Митя, карту – подробный план леса в окрестностях лагеря, нарисованный кем-то из их предшественников, – они с Димой Доброхотовым обнаружили в Красном уголке. И, конечно, предпочли, не сообщая о находке никому из старших, незаметно вынести её под одеждой.

Правда, рассказывая историю своей «случайной» находки, оба Дмитрия как-то странно отводили глаза. А Мише вдруг припомнилось, что они так и не признались, что именно им понадобилось в кабинете директрисы.

Первым делом Дима и Митя почему-то решили показать карту Араму. И теперь Арам со своим обычным слегка насмешливым видом подробно объяснял Грохотовым, почему никакого загадочного озера с зарытым возле него кладом существовать не может.

– Чисто гипотетически, – рассуждал он, поправляя очки, – озеро должно располагаться достаточно близко к лагерю – предполагается же, что и Настасья, и её папаша добрались от усадьбы до этого озера пешком и наткнулись на него случайно. План очень подробный, и в условной пешей доступности – всего три озера. На Русалочьем – база отдыха, когда её строили, наверняка всё перерыли. У Сонного – рельеф берега неподходящий. Там скалы кругом, зарыть ничего невозможно. Есть ещё Синее, но вы же понимаете, что там кладоискатели до вас всё перерыли. Хотя вообще-то я считаю, что за прошедшее время очертания берегов могли существенно измениться, так что клад вполне мог уйти и под воду…

Отвлекшись от карты и поправив на носу очки, Арам вдруг уставился куда-то отсутствующим взглядом и забормотал себе под нос:

– Европейские болотные черепахи обитают в пресноводных водоёмах, встречаются…

– Ладно-ладно, мы поняли! – Митя Гроссман, переглянувшись со своим приятелем Доброхотовым, потянул карту на себя. В этот момент дверь неожиданно без стука распахнулась, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Вот! – Катя Величко, влетев в комнату мальчиков, плюхнула на ближайшую кровать толстую тетрадь с разрисованной цветами и сердечками обложкой. Следом за Катей в дверь несмело заглянула Алёна. – Это анкета! Всем надо её заполнить. Если не хотите открывать свои тайны, – тут она хихикнула, – можно подписываться ненастоящими именами. Или буквами!

– Инициалами[4], – негромко подсказал Арам, подняв голову от карты, – или псевдонимами.

– В общем, заполняйте! – распорядилась Катя и почему-то посмотрела на Мишу. – Только, чур, отвечать на вопросы честно! Если захотите, можно и наши ответы почитать, мы уже всё заполнили. И Теше тоже обязательно дайте заполнить!

– Я писать не умею, – буркнул голос из-под Мишиной кровати.

– Значит, будешь диктовать кому-нибудь! – не терпящим возражений голосом заключила девочка.

Ещё раз хихикнув, Катя окинула взглядом комнату, по очереди посмотрев на всех мальчиков и снова задержав взгляд на Мише, и вышла вместе с Алёной, жавшейся всё это время у двери.

Миша взял тетрадь в руку и раскрыл её на первой странице. «Анкета „Искателей”», – было написано в середине страницы крупным округлым почерком с завитушками. Вокруг надписи была нарисована фломастерами такая широкая разноцветная рамка из цветочков и веточек, что она занимала почти всю страницу.

На второй странице всё теми же разноцветными фломастерами в сопровождении бесчисленных рисунков шёл пронумерованный список вопросов, начиная с «Как тебя зовут?» и «Из какого ты города?». Здесь были вопросы об увлечениях, просьбы нарисовать картинку и написать стишок и даже загадочный вопрос «Есть ли у тебя парень/девушка?». Миша слегка задумался. До сих пор ему как-то вовсе не приходило в голову задаваться таким вопросом, да и «девушка» в его представлении – это была уж точно не его ровесница, а как минимум старшеклассница. Тем не менее он честно обдумал вопрос и даже вспомнил о своей дружбе с соседской девочкой Любой. Впрочем, по некотором размышлении он всё-таки пришёл к выводу, что Люба – его друг, а вовсе никакая не «его девушка».

– Дай-ка ручку!

Оказывается, Арам заглядывал Мише через плечо. Миша слегка удивился: он ни за то бы не подумал, что Араму может быть интересно заполнять девчоночью анкету. Но ручку, оставленную Катей вместе с тетрадкой, он другу протянул.

В этот момент дверь снова без стука приоткрылась, и в неё заглянул вожатый Константин Алексеевич. Не обращая внимания на вопросительные взгляды ребят, он нашёл глазами Мишу и поманил его пальцем, тут же снова скрывшись в коридоре. Заинтригованный, Миша поднялся со своего места и вышел из комнаты.

Константин Алексеевич стоял, переминаясь с ноги на ногу, и сжимал в руке свёрнутый в трубочку лист бумаги. Мальчик сразу живо вспомнил, что Котенька – настоящий поэт, и на прошлой неделе именно ему, Мише, досталась роль посыльного, когда влюблённый вожатый посвятил свои стихи морской русалке. «Неужели опять?» – подумал Миша. Да нет, вроде бы вожатый теперь русалку недолюбливает.

– Я могу тебе доверять? – очень серьёзно спросил вожатый, и Миша неопределённо пожал плечами. Константин пристально посмотрел на него, затем как-то безнадёжно вздохнул и наконец протянул свою бумажную трубочку.

– Вот, – сказал он, и Миша машинально развернул листок.

Ясно было, что это снова стихи. Сразу бросилось в глаза выведенное зелёной ручкой название: «Прекрасной К.» и размашисто поставленная подпись «К. П.». «Прекрасная К.! Наверняка…», – Миша успел прочитать только первые две строчки, когда вожатый отнял у него листок и обиженно заметил:

– Не надо читать. Надо передать. Из рук в руки!

– Ага, – кивнул Миша. – А кому?

– Ксюше, конечно! – сообщил Константин с таким видом, как будто это само собой разумелось. – И обязательно тайно…

– Ой, – Миша поморгал. – Хорошо.

Он снова взял листок и собрался было вернуться в свою комнату, но вожатый продолжал переминаться с ноги на ногу.

– Это послание, – выдавил он наконец, – оно должно остаться анонимным!

– Анонимным? – переспросил Миша.