– Что?.. – замирая, спросила Лизанька.
– Живая… – просипел вожатый. – Медсестру зовите… бегом!
* * *
До самого вечера отряд бурлил, обсуждая происшествие и ругая последними словами вредную русалку. Оказалось, Ксюша только наглоталась воды и потеряла сознание, однако медсестра всё же заставила её на всякий случай провести день в постели. С отрядом оставался Константин Алексеевич, время от времени прибегала Клавдия Аркадьевна. Впрочем, последняя выглядела очень озабоченной и то и дело наведывалась в медпункт: Ксюша приходилась ей родной племянницей, и Клавдия-Тромбон необычайно переживала за свою «Сусеньку». Так что, по большому счёту, изрядную часть времени в этот день ребята были предоставлены сами себе.
Вечером Клавдия Аркадьевна зашла в комнату девочек пожелать им спокойной ночи. Девочки как раз что-то бурно обсуждали и даже спорили.
– Вы ж мои сиротинушки… – горестно вздохнула Клавдия, всколыхнувшись всем своим огромным телом. – Ну ничего, завтра Сусенька, глядишь, поправится, всё веселее вам будет.
– Клавдия Аркадьевна! – окликнула её похожая на любопытную лисичку Вика. – А вот вы как считаете: Ксюше нравится Константин Алексеевич?
– Да она же мне сама сказала! – обиженно вскинулась Катя Величко.
Клавдия Аркадьевна нахмурилась.
– А если сама сказала, – неожиданно строго объявила она Кате, – значит, нечего сплетничать за спиной.
Катя вспыхнула, смутилась на секунду, однако тут же с вызовом скрестила руки на груди.
– Вот я ни от кого не скрываю, кто мне нравится! – сообщила она и гордо оглянулась на остальных девочек.
– Кроме него самого! – ехидно ввернула Вика.
– Ничего я от него не…
– Ну он же не знает, – мягко улыбнулась лучшая подруга Кати – черноволосая Алёна Гасанова.
– Ну не буду же я сама к нему подходить, – тут же надулась Катя.
– А вот мы в своё время, мои котяточки, – Клавдия Аркадьевна определённо смягчилась, судя по тону. Она даже присела на край Катиной кровати, – анкеты заполняли. Из них часто и узнавали, кто кому нравится. Стеснительные, правда, под псевдонимами[3] писали, зато потом так интересно было угадывать, кто есть кто!
– Анкеты? Что ещё за анкеты? – нахмурилась Катя.
– А я знаю! – ввинтилась Вика. – Это такая тетрадка, в ней вопросы типа: что ты любишь, какие фильмы нравятся, какие соцсети, с кем хочешь встречаться…
– Кажется, я такое видела, – припомнила Катя. – Мне даже мама хотела купить – такая красивая тетрадка с феями, в ней эти вопросы и строчки для ответов.
– Ну нет, – Клавдия Аркадьевна неодобрительно покачала головой. – Настоящие анкеты не в магазине покупают, а сами делают! У нас все девчонки соревновались, кто красивее оформит и разрисует. А потом обязательно эту анкету всем-всем давали заполнить. Даже учителям иногда. Столько интересного можно было узнать! Кстати, у меня наверняка найдётся толстая тетрадка. Никому не нужно?
* * *
Тем временем в комнату мальчиков заглянул Константин Алексеевич, весь день ходивший с отстранённым видом.
– Отбой! Все улеглись? – Он осмотрел комнату, держа руку на выключателе света.
Мальчики сидели в своих постелях, но никто пока не спал. Несколько секунд Константин Алексеевич помолчал, не убирая руку с выключателя.
– Спасибо, ребят, за помощь, – решился он наконец.
– Да вы ведь сами! – наперебой заговорили почти все разом.
– Да я… если б я опять не заснул, вообще бы ничего не случилось, – Костя со вздохом опустил голову и совсем уж неожиданно заключил: – Плохой из меня вожатый, ребят…
Спорить с этим утверждением было сложно: Константин Алексеевич с самого начала вёл себя так, как будто не понимал, зачем он вообще в лагере, и всячески старался спихнуть все обязанности на Ксюшу. И всё-таки Мише стало его жалко. Он понимал, что надо сказать что-то утешительное, но не мог сообразить что.
– Зато вот вы плавать научились! – нашёлся Арам.
– Плавать? – Константин Алексеевич приподнял плечи. – Да нет, это у меня с перепугу… нечаянно как-то получилось.
Все немного помолчали.
– Никогда не поймёшь, что у этих девчонок на уме, – проговорил наконец Миша. – Вот и Ка… то есть Аглая тоже…
– Аглая? – Константин Алексеевич поднял голову и посмотрел куда-то вдаль, за окно. – Да ну их, этих русалок! Всё равно они в поэзии ничего не понимают.
Глава третья
Лесные истории
Ещё с вечера небо заволокло плотными, тяжёлыми тучами. А ночью разразилась гроза. От вспышек молнии в комнате периодически становилось светло как днём. Гром грохотал так близко, что порой казалось, что будто здание дрожит и вот-вот обрушится. Ливень за окном стоял сплошной стеной.
Теша Закроватный очень боялся грозы. Обычно он спал, уютно свернувшись клубочком среди Мишиных вещей в открытом чемодане. Однако сейчас он понимал, что привычный чемодан не спасёт его. При каждой вспышке молнии он плотнее оборачивался хвостом и прижимал длинные уши, однако это нисколько не помогало. В конце концов Теша выбрался из-под кровати, огляделся вокруг и подёргал Мишу за рукав пижамы.
– Да не сплю я, – прошептал Миша. – Боишься?
Теша молча забрался на кровать и натянул на себя Мишино одеяло. Миша обнял его одной рукой и почувствовал, как тот крупно вздрагивает.
– Ну ладно тебе, – так же шёпотом попытался утешить друга Миша, – это ведь только гроза…
– Спорим, эта плакса там сейчас рыдает? – вполголоса спросил со своего места Дима Доброхотов.
– Нашёл чем удивить, – зевнул Митя Гроссман.
«Плаксой» была, конечно, Лиза Исакова.
– Да они там щас все поди ревут, – не трудясь понижать голос, объявил Дёма Квасников.
– Ты-то уж помолчал бы, – осадил его Арам. – Из-за тебя все неприятности сегодня.
Похоже, никто в комнате не спал, за исключением разве что Серёжи Сёмочкина, который отчётливо посапывал и, похоже, видел хорошие сны.
В этот момент что-то проскребло по стеклу.
– Ветка, что ли? – Арам обернулся в сторону окна. Миша подумал, что, наверное, Арам сейчас щурится и выглядит немного беспомощным, как всегда, когда снимает очки. Впрочем, за окном всё равно стояла такая темень, что разглядеть что-то было невозможно даже с хорошим зрением. Некстати вспомнилось, что ближайшее дерево – у окна девочек, сюда его ветки вряд ли дотянутся.
В этот момент раздался очередной удар грома, почти сразу вспыхнула молния, и снова послышался грохот, в котором чудились как будто отголоски звериного рёва. Что-то в этой молнии показалось Мише неправильным, однако он не мог сообразить, что именно.
Арам резко сел на кровати.
– Вы тоже слышали?
– Как рычало? – оживлённо переспросил Митя Гроссман. – Похоже, звери какие-то!
– Да нет, – отмахнулся Арам. – Гром! Гром не может быть раньше молнии!
Митя в темноте пожал плечами. «Подумаешь», – в унисон ему решил про себя Миша. Однако Арам, похоже, считал этот странный гром чем-то и впрямь из ряда вон выходящим.
– Скорость света выше, чем скорость звука! – с горячностью пояснил он. – А если гром раньше молнии, значит, это не гром… это… это что-то другое.
– Это кто-то, – совсем тихо сообщил Теша, едва высунув нос из-под одеяла и продолжая крупно дрожать. – Он там… я его давно слышу.