— Что я должна понять? — Ответила Настя.

— Что он любит тебя.

Это та правда, которую она так сильно боялась услышать.

Комментарий к Forty six.

Привет, котята ♥

Да, я действительно написала главу к этой работе, дадада, я знаю, что у меня нет совести, но я закончу эту работу, у меня уже есть черновик следующей главы, вот. Осталось совершенно немного и эта история обязательно получит свой конец, всё будет в порядке. Следующая глава уже в стадии написания. Я работаю над ней. Приятного чтения вам, родные ♥

========== Forty seven. ==========

Настя приходила к Никите каждый день, но каждый из таких дней был хуже предыдущего, потому что она чувствовала, что Киоссе умирает. И самое важное то, что он умирал у неё на глазах, а помочь ему она не могла. Лишь только просила Всевышнего сохранить ему жизнь и простить ему все его грехи.

Всё было плохо.

Настолько, что Белова уже ночевала рядом с ним в одной палате. Существующая между ними связь сейчас стремительно рвалась. Беловой казалось, что, если Киоссе умрет, то она умрет вместе с ним. Всё было так, словно, Никита не хотел жить, а вот Настя хотела обратного. Она не знает почему, может, просто не хочет себе в это признаться, но Никита нужен ей. Слишком сильно. До боли в ребрах. Она так и не научилась его ненавидеть по-настоящему, потому что она была выше этого. Всегда. Она была сильнее Киоссе. Всегда. Но он всегда пытался сломать её, а в итоге сейчас сломлен сам.

Влад говорил, что всё будет хорошо, он справится, но с каждым новым днем, Белова убеждалась в обратном: она теряла его, слишком стремительно и не могла принять это, потому что она привыкла к нему, привязалась, даже полюбила, а теперь все нити оборваны. И жизнь Насти сейчас рушится сильнее, чем раньше, а она живет на её руинах, впихивая слезы обратно в себя, потому что истерика не сможет ей ничем помочь. Кажется, что они оба обречены. Кажется, что они оба погибают.

Нельзя было описать, как сильно Настя боялась того, что в один из дней ей скажут, что он мертв или что его отключили от аппарата. Она практически перестала спать, считая дни, недели, месяцы, но Никита продолжал ходить по краю и в любой момент, она могла потерять его навсегда.

Личный Дьявол превратился в любимого человека. Отрицать это уже было бессмысленно, потому что её внутренности сжимались в комочек каждый раз, когда она приходила к нему. Всё было не просто плохо — всё было слишком ужасно. Ненависти не было. Была болезненная привязанность и болезненная любовь, от которой Беловой хотелось кричать от своей беспомощности.

Он умирал на её глазах.

И каждый следующий вздох для неё был, словно, последним.

Она любила его. Пожалуй, слишком сильно, чем он этого заслуживал. Да и заслуживал ли вообще? Настя была уверена, что нет. Он не заслуживал любви, но она любила его. Любила до мурашек, до слез из глаз, которые катились градом по щекам, потому что сейчас она была абсолютно бессильна.

Каждый день - последний.

Каждый день она теряет себя по крупицам.

И ни одна из её молитв не услышана, потому что всем плевать на Киоссе, потому что он заслужил смерти, потому что он никогда не был живым по-настоящему. потому что он никогда, никому не был нужен, но сейчас он чертовски нужен ей, потому что без него она вообще не хочет существовать.

Забавно, правда?

Нет, это абсолютная утопия. Она не способна побороть свой внутренний страх, её организм не может смириться с действительностью происходящего. Всё плохо. Настя знает это. И сейчас поддержка Влада — это единственное, что помогает ей справляться со своими паническими атаками.

— Ты в порядке? — обеспокоенно интересуется Рамм. Они с Беловой сидят в кафе, и та сидит в абсолютно поникшем состоянии.

— Нет, — честно признается девушка, посмотрев на Влада, — я чувствую себя слишком паршиво.

Влад хмурится.

— Ты же знаешь, что.. — его мысль тут же обрывают.

— Знаю! — нервно и слишком громко произнесла Белова, заставляя всех присутствующих в кафе, обернуться на них. Настя тяжело вздыхает и виновато смотрит на брюнета, извиняясь за свою вспыльчивость. Последнее время она не может контролировать себя. Возможно, что это сказывается стресс. Белова вымученно улыбается и благодарно смотрит на Рамма. Он единственный, кто сейчас рядом с ней, а это играет сейчас немало важную роль в её состоянии. — Я знаю, поверь мне. Я знаю, что всё будет хорошо. Я знаю, что он справится, потому что он сильный. Я знаю, Влад, — тихо сказала Белова, — Я слишком устала, понимаешь? Я уже перестаю верить в то, что он придет в себя. И что я ему скажу? Черт возьми, я даже не знаю, что будет, если он очнется.

Рамм снисходительно поджал губы и серьёзно посмотрел на Белову.

— Ты скажешь ему правду! — ответил Влад.

Белова покачала головой в полном неодобрении. Она знала, что Никита никогда не примет правду и даже не примет ребенка, потому что отцовские чувства вряд ли проснутся в этот парне, потому что он всегда был холодным эгоистом, не способным никого полюбить. Настя боялась всего. что могло произойти. Слишком сильно. И это был неконтролируемый страх. Всё рушилось. И Белова знала, что это не остановить.

— Ему не нужна эта правда, Влад. — серьёзно сказала Настя.

— У ребенка должен быть отец, — покачал головой Рамм.

— А нужен ли ребенок своему отцу? — совершенно серьёзно спросила Настя,— Я вот не уверена. И я не хочу ему говорить об этом.

Возможно, что Настя поступает неправильно. Она даже не могла представить, как отреагирует на это Киоссе, ведь он был уверен, что Настя убила этого ребенка. Да, почти, но в последний момент она сделала правильный выбор. Дети не должны расплачиваться за ошибки своих родителей. Этот ребенок заслуживал жизни, заслуживал любви, заслуживал быть нужным и Настя сделает всё, чтобы её ребенок был счастлив.

Но будет ли счастлива она? Это не важно.

Важнее ребенок. Всегда будет.

Белова ведь сильная. Она сможет справится. Она всегда справлялась и сейчас тоже сможет.

— Ты ведь любишь его, — тихо произнес Рамм.

Очередная правда, которая бьёт по самым ребрам в сокрушающем ударе. Белова закусывает губу и просто кивает, потому что слова тут не нужны, чтобы действительно понять, что Белова любит Никиту. Её любовь несовершенна, она причиняет боль, она боится верить, она боится любить его, потому что она знает его демонов наизусть, потому что его внутренний дьявол может сожрать её.

— Мне от этого не легче, — поникшим голосом ответила Настя.

— Тебе страшно? — спрашивает Влад.

Белова пожимает плечами, устало вздыхая.

— Я просто не знаю, что будет дальше, — слишком обреченно произнесла девушка, — и именно это меня пугает. Неизвестность хуже всего. Меня выворачивает наизнанку, потому что каждый день хуже предыдущего. Каждый день я боюсь, что он умрет. Каждый день я боюсь услышать это. Каждый день я боюсь, что не переживу это. Я постоянно боюсь, Влад, понимаешь? Раньше я боялась, что умру от его избиений и нечеловеческого насилия, а теперь я боюсь, что он умрет, а я не смогу с этим жить. Это, черт возьми, неправильно, и я знаю, что должна ненавидеть его, знаю, что будет лучше, если он умрет, но от одной мысли об этом меня вгоняет в неконтролируемый ужас, и я не могу это контролировать. Внутри меня творится такой хаос, что я не понимаю ничего. Я не понимаю себя. Моя жизнь разрушена.

Влад понимающе смотрит на Белову. Этой девочке досталось слишком много страданий, и она заслуживает быть счастливой, она заслуживает, чтобы её любили, она заслуживает, чтобы её понимали, она заслуживает быть услышанной по-настоящему.

— Он любит тебя, — говорит Рамм.

— Так и сказал? — усмехнулась Настя.

— Я просто знаю это, — качает головой брюнет, — всё-таки, он был моим лучшим другом.

— Ему доверять себе дороже, — печально отвечает Белова, — всё это бессмысленно.

— Любовь не всегда бывает совершенной, у неё есть свои изъяны, но сила любви в том, что она способна соединять сердца, и именно любовь заставляет человека жить, понимаешь? — спрашивает Рамм.