Я даже не услышала, как он подошел ближе, потому что стояла к нему спиной, цепляясь руками за раковину. Что со мной происходит, черт возьми? Почему я так реагирую? Почему опять теряю контроль над собой? Почему не могу заставить себя впихнуть боль обратно?

— Ты бы могла многому у неё научиться, — прошептал Никита, его рука забегала по моей спине, — поверь мне. — Киоссе резко развернул меня к себе лицом, и наши взгляды столкнулись. Он улыбался, если, конечно его оскал можно было назвать улыбкой. — Ты по-прежнему ничего не помнишь?

— Нет.

— Хм, прекрасно. У меня будет больше шансов! — Я не сообразила о чем он говорил, но на подсознательном уровне мне это уже не нравилось.

Всё моё нутро полыхало огнем от прикосновений его пальцев. Сначала он плавно опустил свою ладонь мне на ключицу, потом самым наглым образом опустился дальше — на уровне груди, еще ниже — к талии. Остановился на несколько секунд, на лице заиграла усмешка, что сразу привело меня в чувство. Я оттолкнула его от себя и ринулась в своё убежище со всех ног.

Никита ринулся следом. Я отметила, что совсем неплохо бегаю, но уйти от парня у меня все же не получилось. Он настиг меня в тот момент, когда я уже почти добралась до двери. Я буквально впечаталась лицом в неё, потому что Никита резко толкнул меня вперед. Мы ввалились в комнату.

— Что, черт возьми, тебе от меня нужно? — Не выдержала я, — Кто ты вообще такой?

— Я твой жених, — спокойно ответил Никита, — я думал, что ты в курсе.

— То есть, в обязанности жениха уже входит кувырканье в постели с другими девушками, так? — Спросила я. — Что происходит? Я не доверяю тебе!

— Хочешь знать, что происходит? — Никита сверлил меня взглядом, — Тебе это не понравится, крошка.

Меня передернуло от того, как он меня назвал, но я не подала виду, хотя и было жутко неприятно. До этого он называл так свою кхм… Честно, я даже не знаю как ее можно по-человечески охарактеризовать, потому что язык не поворачивался всё-таки назвать её нормальной адекватной девушкой. Уж я то лучше воздержусь от подобных зрелищ. Мне на всю жизнь хватило, до сих пор чувствую себя не ахти как. Паршиво, да и еще вдобавок голова раскалывается. Моё физическое состояние не назовешь стабильным. Возможно, что это после пережитого стресса, а, значит, жизненно необходимо для меня— убрать Никиту из комнаты, поскорее.

Но он продолжал. С каждым словом подходил ближе. Я сделала два шага назад.

— Стой где стоишь, ладно? — Проговорила я.

Никита остановился, облизнув губы.

— Неужели, ты боишься, что я тебя изнасилую? Нет, даже не так. Я знаю, что ты боишься этого, может быть, не только этого… Например, я могу сейчас поцеловать тебя и ты сдашься. Я более чем уверен в этом. А знаешь почему? Ты ревнуешь меня к девушкам, с которыми я сплю. Ты начинаешь вести себя, как конченная ревнивая сучка. И ещё тебе стало больно. Я вижу это по твоим глазам. Ты для меня как открытая книга, все твои чувства мне известны, дорогуша. Ты конкретно вляпалась, но, боже, как это приятно. И теперь, у меня больше нет преград, потому что ты их разрушила, когда полюбила Дьявола.

— Я вспомню. Я все вспомню! — Прошипела я, — Моя память как-то связана с тобой.

— Твоя память, и ты принадлежите мне! — Многозначительно кивнул Никита, — Я глубоко сомневаюсь, что память к тебе вернется, уж извини.

Кажется, сейчас меня вдолбили в грязь. Что это значит? Паника забирается в глубины сознания. Мне страшно. Что происходит? Что он собирается сделать?

Я продолжала сохранять спокойное лицо, но в душе творилась неразбериха. Я ничего не понимала.

— Что это значит? — Требовательным голосом спросила я.

— Знаешь, я люблю загадывать загадки! — Улыбнулся Никита, — Если отгадаешь в чем подвох, мы перейдем на новый уровень.

========== Twenty four. ==========

POV Настя.

— Я не люблю отгадывать загадки, если что, — сероглазая нахмурилась, — почему я чувствую, что от тебя исходит опасность? И твое поведение, оно, мягко говоря странное. Что ты скрываешь, Никита Киоссе?

Никита хмыкнул. Она подобрала неудачное определение его отношениям к ней или просто боялась сказать, что думает о нём на самом деле? Кареглазый был уверен во втором варианте ответа. Невооруженным глазом было заметно, что Белова нервничает в его присутствии. Пожалуй, его поведение ни странное, оно непредсказуемое, опасное. Настя не зря чувствовала себя «не в своей тарелке», когда мистер усмешка был рядом с ней. Его взгляд, как сканер. Он сканировал её изнутри. Девчонка была для него открытой книгой. Никита замечал в ней всё, все изменения в лице. Все, что меняло её настроение. Он читал, читал, читал, вырывал ненужные страницы и продолжал читать, запоями погружаясь в эту историю. Он хотел знать все о ней. Он выявлял её слабости и наносил удар. Она забыла его, но в его отношении к ней ничего не изменилось. Её слезы дарили блаженство. Он ненавидел, когда Настя улыбалась ему. Это было всего лишь один раз, но он запомнил надолго. Настя была другой… живой что ли, может быть, она выглядела по особенному как-то. Никита же предпочел сделать так, чтобы она не смогла больше никогда улыбнуться.

Никите казалось, что Настя заслуживает такого обращения с собой. Удивительно, но его совесть ни разу не проснулась за то время, пока он издевался над ней. Попросту, нечему просыпаться. Он настолько сильно погряз в своей бесчувственности, что перестал отличать реальности этого мира. Видеть эмоции других людей, зачастую, видеть эмоции Беловой для него было поистине привлекательным зрелищем, потому что он уже давно подметил для себя тот факт, что девочка вела себя как маленький малыш, потерявший маму и папу. В её глазах, серых, как предгрозовые тучи, он видел страх, перемешанный с недоумением. Хотя, скорее всего, это было следствием потерянной памяти. Я думаю, что не стоит говорить о том, что это отличный козырь, которым он воспользуется, в этом нет сомнений.

Никита не мог остановится, не мог сойти с дистанции, потому что, ему нравилось всё, что он делает и при этом не чувствовать вины. Настя была абсолютно другой. Он понял это практически сразу, с момента их первой встречи, может быть. Она живет по моральным принципам, он - послал их к черту. Она верит в добро, он считает, что этот мир не заслуживает доброго отношения к себе. Она способна любить, её сердце живое и теплое, он вообще ничего не чувствует, его сердце ледяное и мертвое. Две противоположности, которые вряд ли захотят притянуться друг к другу. Две стороны одной медали. Огонь и Лед, которые столкнулись и борются не на жизнь, а на смерть. Никита пророчит победу себе, потому что никогда не проигрывает, а Настя борется за нормальную жизнь, наполненную светом и смыслом, потому что его тьма рано или поздно погубит его, Настя не хочет, чтобы он утянул её за собой.

— Почему я не могу уйти отсюда? — Белова внимательно смотрит на Никиту, — Я что, в тюрьме?

— В тюрьме разве есть такие удобства? — Скрещивая руки на груди, спрашивает Никита — Я не думаю, что тебе нужно уходить.

— Почему? — Может быть, подобные вопросы были глупыми, но необходимые ей. Находится в четырех стенах уже порядком надоело, да и вряд ли это поможет ей вернуть память — Я хочу пойти погулять, подышать свежим воздухом, развеяться как-то. Я устала сидеть целый день одна и гипнотизировать сначала обои, на которых я успела посчитать все узоры, потом потолок. Скоро на нём появятся дырки от моего взгляда, честное слово.

— Я говорил тебе, что ты сидишь дома и никуда, никогда не выходишь. Без меня уж тем более. Ты плохо понимаешь, да?

Никита заметил, как Настя поджала губы, хмурясь от его слов, но примерно через пять секунд снова подняла на него свой наивно-детский взгляд и уверенно произнесла:

— Тогда мы можем погулять вместе? — Её голос излучил надежду. Серые глаза, сравнимые с предгрозовыми тучами, превратились в щенячьи.

Что произойдет, если он позволит ей и себе немного развеяться? Взрыв? Наводнение? Землетрясение? Ничего из этого, потому что это будет простая прогулка, не значащая ничего. В планах Никиты Киоссе нет пункта влюбиться, но есть пункт сделать её своей игрушкой, рабыней, домашней зверушкой. И он пойдет гулять с ней. Это поможет подобраться к ней гораздо ближе. К сожалению, Настя даже не подозревает этого. Она не помнит, что он сотворил с её жизнью, с ней в целом. Это очень хорошо. Это только плюс для его жестоких игр.