Это его цель. Для Никиты Киоссе нет ничего невозможного. Если он сказал, что Белова станет его, значит так и будет. Пусть на это уйдет много времени, но он добьется своего.

Вы даже не представляете, скольких девушек он уже погубил, скольких девушек уже нет в живых, потому что он беспощаден к своим игрушкам. Казалось, что в его жизни не может быть чего-то иного, кроме как, насилие и убийства. Но был один маленький человечек, который когда-то подбирал правильные ключики к его сердцу И сердце его было другим. И сам Никита был другим. И сейчас он ненавидит в себе свое второе «я», запиханное на самое дно души. Хм, да. Она у него была. И чувства были, и любить кого-то, кроме себя, он тоже был способен. Все было иначе, не так как сейчас.

Я расскажу вам его историю. Вы же хотите ее знать, правда?

***

Его жизнь покатилась к черту в тот самый момент, когда он разрушил все свои воспоминания о маленькой девочке, с задорными хвостиками на голове, бездонными серыми глазами и милой улыбкой на детских губах. Он разом перечеркнул всё свое прошлое, связанное с ней, разорвал все нити, связывающие их. И забыл, не позволяя своей памяти впускать её. Любить — это больно. Сука, так больно, что он не выдержал и сломался. Некогда теплое, наполненное чувствами сердце, стало ледяным и абсолютно пустым. Маленькая девочка Настя снилась ему, пыталась направить на верный путь, пыталась спасти его от шага в бездну, где он лишился души, но уже было слишком поздно. Он сделал свой выбор. Не чувствовать было намного легче, чем чувствовать боль и постоянную вину, что не смог её уберечь.

Он так сильно её любил, что ненавидел. Сначала были продолжительные запои, потом наркотики. Он искал способ, который поможет ему уйти из жизни. Неоднократно. Его жизнь висела на волоске, и может быть, это было единственным способом спасти его — он попал в компанию парней, которые занимались грабежом ювелирных магазинов. Он стал одним из них, а там понеслось. На нем повисло три крупные статьи — ограбление, убийство и изнасилование. И ему это понравилось, потому что Она отпустила его, сбежала из его памяти, а вместе с ней ушли и чувства. Он превратился в безжалостного палача людских жизней и эта роль пришлась по вкусу, а Настя осталась черным, размытым пятном в его жизни. Воспоминания о ней для него больше не имели смысла. Она умерла для него. Маленькой девочки Настя больше нет. И его тоже не стало. Выбранный им путь, привел к полному разрушению моральных принципов, любви, счастья и всего светлого и настоящего, что было когда-то частью его жизни. Даже совесть, направляющая людей в верном и правильном направлении, не смогла ничего сделать. Он попросту лишился её, как всего остального. Он не мог пожалеть, не смог попытаться бороться с «обесчеловечиванием». Почему? Никита не захотел.

«Чувства — удел слабых, эмоции — да кому они нужны? Настя — пусть валит на все четыре стороны из моей головы и никогда не смеет возвращаться. Я больше не буду слабым, я больше не буду вспоминать, я больше не буду любить. Любовь причиняет боль, любовь ломает. Любовь делает меня слабым»

Ты любишь, поэтому тебе и больно, ты чувствуешь пустоту внутри себя, поэтому тебе и больно, ты вспоминаешь, поэтому тебе и больно, ты помнишь каждые счастливые моменты, поэтому тебе и больно.

Если ты научишься управлять своими чувствами, боль уйдет и не вернется. Если ты их отключишь — тогда никто не сможет управлять тобой, управлять будешь ты.

Такова его теория.

========== Twenty two. ==========

POV Автор.

— Никита, остановись! — Девчонка жалобно пискнула, когда почувствовала, что молодой человек больно кусает её шею, но шатен проигнорировал её просьбы, продолжая пошлые движения своим умелым языком. — Хватит, я не хочу! — Сероглазая несильно пихнула его в бок, пытаясь отодвинуть от себя. И Никита поддался. Перестал терзать её шею страстными, ненасытными поцелуями. В его взгляде она уловила разочарование и даже, может быть, презрение. Впрочем, кареглазый никогда не скрывал своих чувств, которые были либо негативными, либо их вообще не было. — Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — Колко поинтересовался парень, — Это физиология, крошка. Мне нужен секс. Я хочу удовлетворить свои потребности с помощью тебя, потому что трахаться со шлюхами на одну ночь, хуево и дороговато. А ты, на фоне них, более привлекательна.

Киоссе, говоря это, пристально наблюдал за реакцией девушки, которая все также оставалась в его полной власти. Нужно было видеть, как интенсивно изменяется цвет её лица. Настя, казалось, даже не дышит под его гипнотизирующим взглядом.

Он мог поспорить, что сердце девчонки взорвется от нахлынувших эмоций. Ему так нравилось пугать её, делать уязвимой. Её страх, как бальзам на душу, её страх, как самый лучший сорт героина. Он сошел с ума, да. Он псих, да. Он садист, да. Он маньяк, да. Он — истинное воплощение тьмы и зла.

— Ну, что? Ты согласна? — Он растянул рот в ухмылке, — Я более, чем уверен, что ты истекаешь влагой от меня, — Никита наклонился к уху Насти, чтобы прошептать это. Его голос грубоватый, властный, подчиняющий, способный лишить разума.

Сердце малышки рухнуло в пятки. Его власть над ней была очевидной. И Настя боялась, несомненно, боялась всего происходящего в данный момент. Она могла закричать, ударить его, сделать все возможное, чтобы прекратить эту невыносимую пытку. Беловой хотелось, чтобы это прекратилось, иначе её хрупкое и юное сердце не выдержит, на самом деле, таких внезапных, малознакомых чувств и остановится.

— Я…

— Что ты? — Резко перебил кареглазый, не давая ей договорить, — Ты боишься меня? — Его рука находилась на её ключице, он ни на секунду не сводил с неё глаз.

Он хотел знать абсолютно всё, что испытывала эта девочка, хотел залезть к ней в голову и посмотреть, что там творится. Хотел, до чертиков, до ноющих мышц владеть её телом, душой. Это было невыносимо, это раздражало, это срывало крышу, это злило, потому что, по сути, Настя не принадлежит ему. Её характер дал понять, что Настя, только на первый взгляд, сущий ангел. Её тараканы не сдадутся без боя. Но Киоссе готов бороться, он уверен в своей победе над душой Беловой.

— Ты меня пугаешь! — Призналась сероглазая на выдохе.

— Прекрасно, запомни это чувство! — Холодно ответил шатен, и отпустил Настю, скрываясь за дверью.

В комнате все, донельзя, пропахло напряжением и его одеколоном.

***

Настя чувствовала, что играет с огнем. Никита был слишком пугающим для этой маленькой девочки, что, иногда, хотелось сбежать. Но, куда? Она же ничего не помнит. Ни семьи, ни родных, ни друзей. Её память сейчас чистый лист, который, кажется, Киоссе стремительно заполнял своим присутствием. Белову пробирало до самых костей, когда она вспоминала их поцелуй. То, что вытворял этот парень, было немыслимо. Её тело до сих пор находится под впечатлением от неожиданной близости, следствием этого, являются маленькие желтые пятнышки в районе её живота от его рук. Этот, его напор, до чертиков напугал девушку. С этого, по её мнению, неприятного инцидента прошло несколько дней. Настя старалась не показываться на глаза Никиты, впрочем, он редко появлялся в доме.

Огроменным особняком занимались домработницы. По меньшей мере, в нем было три этажа с такой же огроменной кучей комнат. Настя, в основном, находилась на втором этаже, и не показывала носу из комнаты. Когда наступал голод или какие-то другие нужды, она позволяла себе выйти за пределы своего «убежища». В остальное время, Белова предпочитала быть незамеченной, чтобы ненароком не встретиться лицом к лицу с хозяином дома.

Сероглазая не могла определить точную причину своего поведения. Может быть, она не хотела попасть в радар Киоссе, и снова стать мышкой в руках кота. Внутренний голос подсказывал, что нужно убираться отсюда подобру-поздорову, но вариантов, куда убираться, не было никаких. Насте приходилось оставаться в плену стен дома Никиты, хотя бы до тех пор, пока память не вернется. А она и не собиралась, кажется. Даже те таблетки, которые она принимала, давали мало толку.