А ещё из-за Поттера пришлось в скором порядке искать новое место под штаб-квартиру Ордена Феникса. Проклятый мальчишка! Ведь если бы он при последнем своём визите в Нору не поставил оповещатели настроенные на Поттера, так бы и не узнал, что тот вернулся. Вряд ли Уизли поставили бы его в известность. Дамблдор изо всех сил сдерживал свою ярость, выслушивая Поттера, и его требования. Что ж, не видя возможности надавить на наглого мальчишку сильнее, тогда он уступил. Однако уже завтра щенок окажется в полной его власти, и тогда он прочистит ему мозги. Конечно, было бы лучше, если бы это произошло раньше, но сначала чары наложенные Лили, защищали мальчишку от каких-либо враждебно-направленных заклятий, а после своего совершеннолетия он безвылазно сидел в доме Блэков…

Дамблдор взял чашечку и, отхлебнув чай, снова нахмурился. Ведь он был в доме? Или нет? Вообще было довольно странно. После исчезновения он перепробовал все имеющиеся возможности по поиску мальчишки, но всё было напрасно. Он знал, что Поттер жив, а вот где он, было совершенно не ясно. Не то чтобы его очень волновала сохранность его жизни, просто не хотелось бы терять того, в кого он вложил столько сил и времени. Да и Том ему изрядно надоел. Но поразительная везучесть была присуща не только Поттеру, но и Реддлу. Тόму всё время удавалось ускользать от смерти, как и его визави.

Не мог он засечь мальчишку и после возвращения. За домом всё время следили, но Поттер оттуда не выходил. Пару раз видели Рона Уизли и Люпина. Однажды ему сообщили, что у дома топтался Грюм. Однако Аластор на вопрос о том, что он там делал, пожал плечами и сказал, что его там не было. Дамблдору это показалось странным, но он решил не акцентировать на этом внимание, а позже даже Уизли перестал приходить. Конечно, он подозревал, что Люпин вместе с Уизли аппарировали прямо к входной двери, но сделать всё равно ничего не мог, как и выудить оттуда мальчишку. Дамблдор был уверен, что Поттер обязательно будет интересоваться судьбой своих родственников, и решил подстраховаться. Именно поэтому приказал следить за больницей, где лежал его кузен, предварительно наложив на него кое-какие чары, во избежание ранней выписки и, разумеется, избавился от тётки, чтоб не мешалась под ногами. Но всё напрасно. Поттер не прибыл в больницу, а вот самого кузена кто-то из больницы вывез. Еще понять бы кто и куда? Один за другим его планы рушились, вызывая давно забытое чувство беспомощного бешенства…

Странным образом не только Поттер нарушал все его планы, но и действия Тома тоже. Если раньше он без труда мог угадать тот или иной ход Волдеморта, то сейчас нет. В течение года Дамблдор подбирался к Паркинсону и к его денежкам, закрепляя на нём усовершенствованный Империус, но Том внезапно напал, и все полетело гиппогрифу под хвост! Не с того не с сего Реддл взбесился и убил практически последнего богатого аристократа в своем окружении. Все остальные не дотягивали ни до Паркинсона, ни до Малфоя. Кстати о последнем. Сколько времени он разрабатывал план по его полному подчинению и что? Узнав, что Малфой сотрудничает с Фаджем и тот вздумал изменить аристократу меру пресечения, Дамблдор пришел в ярость. Однако под давлением остальных членов суда поделать ничего не смог. Тогда он решил ускорить «освобождение» Малфоя. Всё было разыграно как по нотам. Нападение на Забини Пожирателей с подачи его марионетки, наложение на неё Империо с приказом отправиться под защиту Малфой-Мэнора, установка на использование обряда для вызволения Люциуса из Азкабана. Письмо Малфоям с сообщением, что Малфоя-старшего переводят в тюрьму смертников, отправленное Кингсли буквально за пару дней до освобождения, послужило пусковым механизмом для Джулианы, которая была из семьи Некромантов и тёмных магов. В свое время Дамблдор много сил положил чтобы извести это племя, но только спустя некоторое время, он поблагодарил свою интуицию, подсказавшую тогда, оставить в живых двенадцатилетнюю девчонку. Сейчас знания её семьи очень пригодились. Его собственноручно изобретённому Империо, невозможно было не только противостоять, но и обнаружить было нельзя. Человек совершал всё «вложенное» в его сознание действие, словно следуя своим желаниям. Но побочный эффект всё же был: если это заклинание надолго или часто накладывать маг полностью терял свое внутренние Я, переставал контролировать свои действия. А усиленная форма Империо и вовсе убивала. Именно усиленную форму он и использовал на некоторых аврорах, не желая оставлять их в живых, после пары рейдов изображающих нападение Пожирателей смерти.

Итогом всей этой идеально разыгранной партии, стала бы свобода Малфоя-старшего, о которой знал бы только Дамблдор. Ну и Малфои с Забини, конечно. Всё это было бы идеальным для того чтобы заставить аристократа играть по своим правилам и, кроме того, расстаться со всем своим имуществом, под страхом быть уличенным в использовании тёмной магии. Дамблдор отлично разбирался в людях и знал, что самым слабым местом у всех чистокровных была собственная семья. Для её благополучия они готовы были пойти на всё. Великий маг столетия презирал слабость и эту слабость в том числе. Но все полетело туда же куда и всё до этого разработанные планы. Малфоя кто-то отравил, и он даже предполагал, кто бы это мог быть. Волдеморт всегда действовал топорно и нахрапом. Если бы не это обстоятельство, он бы уже давно схватил Поттера, и они на пару отправились бы к проотцам. Как только Том возродился, Дамблдор уничтожил все его крестражи, остался только он сам и Поттер, который с упрямством мула выкарабкивался из всех ловушек. Как же ему надоели эти двое!

Дамблдор протянул руку и взял со стола изящную стеклянную сферу. В ней была заключена маленькая лесная фея. Глядя на неё, он всегда успокаивался, тревожащие мысли исчезали. Только он мог видеть изумрудно-зеленые бархатные крылья, длинные загнутые ресницы, обрамляющие маленькие чёрные глазки, в уголках которых сверкали не пролитые слезы. Для всех же остальных эта была обычная стеклянная сфера. Поймал он фею много лет назад, путешествуя по лесам Индии, и поразившись хрупкой красоте этого, по словам многих довольно злобного создания, создал вокруг неё кокон, а позже вернувшись в Англию, заключил в сферу. Несколько секунд он наслаждался преломлением света. Проходя сквозь стекло, оранжевый луч превращался в зеленый по цвету напоминающий луч смертельного проклятья. Что же, как и предполагалось, он опроверг одну из глупых легенд, что нельзя безнаказанно убить фею, ибо этот народ очень злопамятный и способен навести непоправимый вред тому, кто посмел покуситься на жизнь кого-то из лесного народа. Дамблдор был не только заядлым игроком, но и учёным. Он задумчиво улыбнулся и, пригладив бороду, поставил свой трофей обратно на стол, еще не подозревая, что завтра, читая утреннюю газету с сенсационными новостями, от ярости распылит на молекулы стеклянную сферу и несколько своих собственных изобретений. Древние камни впитают в себя непролитые слезы и боль маленького магического существа, и очередная волна магии пролетит от подземелий до самой верхушки Астрономической башни, Замок содрогнется, десятки приведений надрывно и страшно завоют, посылая поток холода по коридорам Хогвартса.

***

Гарри медленно прикрыл входную дверь особняка Блэков и прищурился на ярком солнце. День, не в пример последним, начинался просто изумительно. Правда, эта характеристика относилась только к безветренной и солнечной погоде первого осеннего дня, что же касается утра самого Гарри, то тут дела обстояли значительно хуже. Проснулся Поттер сидя в ванной. Сквозь дымку ускользающего сна он сначала почувствовал, как его зубы отбивали такт с падающими на его плечи крупными каплями холодной воды, а потом на него обрушилась невероятная слабость. В глазах потемнело, и к горлу подступила тошнота. Так паршиво он себя не чувствовал уже давно. Нечто подобное он ощущал, стоя пришпиленным над могилой папаши Реддла. Но тогда сил ему прибавляла ненависть и ярость, а также удушающий страх, который он изо всех сил пытался подавить. Первые секунды Гарри вообще не понимал что происходило, осознавая только окружающий его холод, но, уже соскальзывая в темноту, к нему пришли воспоминания прошлой ночи и мерзкий отвратительный вкус собственной крови, полоснул по языку. Вторая же попытка продрать глаза, была значительно приятней, ибо на границе сознания он почувствовал аромат кофе и каких-то душистых трав. Приятное тепло и запахи обволакивали, и единственным желанием было засунуть голову под подушку и, свернувшись калачиком, продолжать спать дальше. Но настойчивый голос не давал расслабиться. Гарри приоткрыл глаза и недовольно воззрился на невозмутимого Шотте, сменившего ливрею привычного тёмно-кирпичного цвета на тёмно-золотую. Эльф держал в руках округлую чашку без ручки и водил ей перед носом молодого хозяина.