Еженедельно Мервин Аллен совещался с Тауссигом и стариком Кубалом, утверждая одно, изменяя другое, отменяя третье, дополняя четвертое. Марио просматривал видеозаписи этих совещаний и вносил поправки в соответствии с пожеланиями Аллена, тщательно сочетая их со своими собственными нововведениями.

Прошло несколько месяцев. Теперь Мервин Аллен мог бы не узнать в Марио бывшего Ралстона Эбери. В управлении компании «Аэромобили Эбери» изумленные служащие относились к владельцу предприятия с небывалым почтением. Это был новый Эбери – хотя, конечно, его привычные жесты и выражения, его походка, манера одеваться и машинальные реакции мало изменились. Новый Эбери сбросил килограммов двадцать пять жира и дряблой плоти. Благодаря привычке ходить пешком под открытым небом кожа его приобрела младенческий розовый оттенок. Глаза, раньше полузакрытые складками, сияли над плотными мясистыми щеками, мышцы ног стали крепкими и упругими, грудь дышала легче и глубже – ежедневное получасовое плавание в бассейне после обеда укрепило его легкие.

Наконец двести тысяч ремесленников сложили инструменты и получили чеки. Эмпирейскую Башню заполнили техники, готовившие оборудование к запуску, а также разнорабочие, очищавшие, полировавшие и промывавшие полы и стены. Завершилось строительство Эмпирейской Башни – кристаллизованной мечты, нового дерзновенного чуда архитектуры. Здание возвышалось подобно невероятных размеров древесному стволу, стройному и массивному, несравнимому по масштабу с микроскопическими улицами и площадями у его основания. Архитекторы не стремились к изяществу, но монументальному сооружению придавали изящество надежность фундамента, бесчисленные плавные вогнутости и выпуклости фасада, тысяча террас, тысяча площадок для аэротакси, миллион окон.

Эмпирейская Башня была готова. Мервин Аллен незаметно вселился в нее посреди ночи, а на следующий день помещения «Шато д'Иф» в доме №5600 по Эксмур-авеню опустели – их предлагали в продажу или в аренду.

Теперь контора «Шато д'Иф» находилась на уровне 900 Эмпирейской Башни. И Роланд Марио горел нетерпением, радостно предвкушая ближайшее будущее, как изнемогающий от страсти юнец перед свиданием. Когда Тауссиг заглянул к нему в кабинет, Марио постепенно убирал все, что накопилось у него на столе.

«Что вы собираетесь делать дальше?»

Марио внимательно взглянул на любопытствующую физиономию администратора: «У вас есть еще какие-нибудь крупные проекты?»

«Нет. И, скорее всего, никаких больше не будет. По меньшей мере, старик Кубал больше ничем не желает заниматься».

«Как же так? Он решил отойти от дел?»

«Если бы! Гораздо хуже. У него поехала крыша. Он спятил».

Марио постучал пальцами по столу: «Когда это случилось?»

«Вчера. Похоже на то, что старик надорвался, проектируя Эмпирейскую Башню. Полицейский нашел его в Танагра-сквере – он бродил и разговаривал сам с собой. Его отвезли домой. Он не узнаёт племянника, не узнаёт домохозяйку. Продолжает утверждать, что его зовут Брэй – или что-то в этом роде».

«Брэй?» – Марио поднялся на ноги, наморщил лоб. Брео! «Да, старость – не радость, – рассеянно заметил он. – Кубал потерял рассудок».

«Так-то оно так, – отозвался Тауссиг, вся еще разглядывая Марио горящими от любопытства глазами. – Так чтó же вы собираетесь теперь делать?»

«С меня хватит, – сказал Марио и обвел кабинет усталым взмахом руки. – Я надорвался – так же, как старик Кубал. Эмпирейская Башня меня доконала. Я тоже старею и впадаю в детство. Запомните меня, Тауссиг – потому что вы больше никогда меня не увидите». Марио закрыл дверь перед лицом оторопевшего администратора, зашел в лифт, опустился на второй уровень, вскочил на скоростную движущуюся ленту и прибыл к себе, в небольшую квартиру жилого комплекса «Мельбурн». Приложив к сканирующей пластинке замкá большой палец, он отодвинул дверь в сторону, зашел внутрь и закрыл дверь. Марио разделся, обнажив грузное тело Эбери, завернулся в халат и с тяжелым вздохом опустился в кресло у большого низкого стола.

На столе красовалась сложная модель из дерева, металла, пластмассы и разноцветной проволоки – модель уровня 900 Эмпирейской Башни, где теперь находилось управление фирмы «Шато д'Иф».

Марио помнил наизусть планировку этого уровня площадью более четырехсот тысяч квадратных метров; он мог бы там найти вслепую любую деталь обстановки.

Через некоторое время Марио снова оделся – в рабочий комбинезон из плотной серой саржи, рассовал по карманам различные инструменты и приборы, упаковал чемоданчик и взглянул на себя в зеркало: в лицо Ралстона Эбери, уже заметно изменившееся по сравнению с прежним. Тупой взор заплывших глаз прояснился. Губы стали не такими пухлыми, щеки подтянулись – его физиономия напоминала скорее кусок мяса, нежели мешок жира. Марио задумчиво натянул на голову кепку и проверил, какой эффект она производила. В нем невозможно было узнать прежнего Эбери. На всякий случай Марио наклеил аккуратные усики. Ралстон Эбери перестал существовать.

Марио вышел из квартиры, вызвал такси и полетел в направлении Прибрежных Лугов. Эмпирейская Башня торчала над городом, как столб над капустным полем. На ее вершине вертелся красный проблесковый маяк, предупреждавший летательные аппараты – чтобы его увидеть, приходилось задирать голову. На девятистах уровнях горели миллионы огней, издали казавшиеся сплошным, ярко мерцающим молочно-белым покровом. Монументальное порождение скуки одного человека, уставшего от жизни, было «городом в себе» – где, если бы они того захотели, могли бы жить до конца своих дней два или три миллиона людей, пользуясь всем необходимым и никогда не покидая башню. Самое величественное здание из всех когда-либо построенных, оно было создано из побуждений, которые вряд ли заставили бы кого-нибудь поставить один камень на другой. Эмпирейская Башня, конгломерат ресурсов, приобретенных на деньги богатейших людей планеты, была гигантской игрушкой, мимолетной причудой.

Но кто бы мог такое подумать? Уровень 221 занимала лучшая больница в мире. Перечень ее персонала практически повторял список специалистов, получивших награды Всемирной медицинской ассоциации. На уровне 460 находились болота и леса мелового периода. Динозавры в натуральную величину жевали листву доисторических древовидных папоротников, птеродактили скользили по воздуху на невидимых направляющих, воздух был насыщен дикими, раздражающими запахами гниющих болот, черного слизистого ила, моллюсков, падали.

На уровне 461 археологи воссоздали первый человеческий город, Эриду шумеров, с десятиметровыми кирпичными стенами, с храмом-зиккуратом бога плодородия Энлиля, с царским дворцом и мазанками крестьян. На уровне 462 красовался остров эпохи владычества Микен, омываемый синими волнами морской воды. На вершине холма высился минойский храм, окруженный оливковой рощей, у берегов дрейфовала галера с крутым высоким носом, бронзовые щиты блестели в солнечных лучах под пурпурным парусом.

На уровне 463 демонстрировался фантастический мир, порожденный воображением художника-мистика, Дайера Лотера. А уровень 509 был частной сказочной страной, закрытой для публики – волшебным садом, населенным пугливыми нимфами.

Проектировщики предусмотрели уровни для коммерческих представительств, жилых апартаментов и лабораторий. На четвертом уровне помещался самый большой в мире стадион. Уровни от 320 до 323 включительно занимал Всемирный университет, предварительно зарегистрировавший сорок две тысячи студентов; на 255-ом уровне размещалась крупнейшая в мире библиотека, а на 328-ом – огромная выставка произведений искусства.

Там были выставочные залы, магазины, рестораны, укромные таверны, театры, телевизионные студии – коллекция всего, что могло предложить мировое сообщество, вознесенное в небо по капризу Мервина Аллена. И за все это заплатила свойственная человеку жажда вечной молодости. Мервин Аллен продавал товар, по сравнению с которым все крупицы добытого золота, все драгоценности и сокровища, любые амбиции и устремления ничего не значили. Бессмертие, вечная юность! Ни любовь, ни верность, ни добропорядочность, ни честь – ничто не могло конкурировать с неотразимой, чарующей призывной песнью этой сирены.