========== Послание из прошлого ==========

Я лежал с закрытыми глазами, стараясь дышать медленно и ровно, чтобы мама подумала, будто я ещё сплю. Я хотел, чтобы Фригга сама «разбудила» меня, потому что знал: тогда она обязательно коснется моей щеки, а затем проведет рукой по моим волосам.

Прикосновения для нас, магов, значат гораздо больше, чем для простых людей. Прикоснувшись к человеку, можно многое узнать о нем и даже заглянуть в саму его душу. Можно сделать ему больно, заставить страдать, а можно исцелить, подарить тепло и радость.

Мама, прикасаясь, конечно же, дарит исключительно хорошее. Не только мне, Тору тоже. Он, правда, об этом и не подозревает. Брат, конечно, чувствует, что на душе у него становится светлее, но не понимает, почему, и, наверное, даже не задумывается об этом.

Я же явственно ощущаю, как поток целительной энергии проходит сквозь меня, распространяясь по всему телу и проникая в каждую его клетку. Это ни с чем несравнимое ощущение, его очень трудно передать словами.

Я временно жил в покоях матери, потому что мои собственные были разрушены чибисом около двух недель назад. Поначалу я жил у брата, но несколько дней спустя к нему приехала его невеста Джейн. Эта смертная нагло заявила, что остается в Асгарде навсегда и будет жить с Тором. А мой брат, вместо того, чтобы выпроводить её обратно Мидгард, где ей самое место, несказанно обрадовался и вместо Джейн выпроводил меня. Родного брата! Ну хорошо, не родного, но брата же все-таки.

Я разгневался и решил жестоко отмстить им обоим, но тут мама предложила мне пожить в её покоях, и я согласился. Мы много разговаривали, вместе занимались магией, играли в шахматы — одним словом, было интересно, и я даже решил отложить свою месть на потом. Но сегодня все пошло не так.

Я осторожно приоткрыл глаза и с удивлением обнаружил, что матери и вовсе нет в покоях. Странно, с чего бы это?

Полежав еще немного, я встал и решил сам найти её: делать все равно было нечего.

Очень долго поиски не давали никаких результатов: матери не было ни в библиотеке, ни возле фонтана, ни в саду.

В конце концов, уже совсем было отчаявшись, я наткнулся на Фриггу возле главного лазарета. Она, нахмурившись, разговаривала с целителем. Голос её звучал тревожно:

— Вы говорите, надежда есть?

Целитель вздохнул и развел руками:

— Я ничего не могу утверждать с абсолютной уверенностью. В любом случае, мы с вами сделаем все, что в наших силах.

— Это уж будьте уверены, — серьезно ответила Фригга.

Целитель протянул ей огромную книгу и быстро удалился. Было видно, что он очень спешит. Мама, по-прежнему не замечая меня, аккуратно раскрыла фолиант и принялась сосредоточенно читать.

— Мам, — осторожно позвал я её.

— Слушаю тебя, Тор, — рассеянно пробормотала Фригга, перелистывая страницу.

— Вообще-то я Локи. — Слова матери меня удивили. Прежде она никогда не путала меня с Тором. Однажды я даже пытался разыграть её и нарочно принял облик громовержца, так Фригга все равно меня узнала.

— Конечно, Локи, — послушно отозвалась мама, не отрываясь от чтения. — Я так и сказала.

— Нет, ты назвала меня Тором. — Я решил во что бы то ни стало привлечь к себе ее внимание.

— Что тебе от меня нужно? — Фригга резко захлопнула книгу и наконец-то подняла на меня глаза, смотревшие гневно и раздраженно.

Я удивился еще больше. На моей памяти мама ещё ни разу не выходила из себя. Она даже никогда не повышала голоса. Один в гневе мог накричать и оскорбить, Тор тоже, я — само собой, но Фригга — никогда. Она всегда сохраняла спокойствие, будто бы и вовсе не умела злиться. Даже сейчас посторонний человек, наверное, ничего бы не заметил: голос матери по-прежнему звучал тихо и ровно. Но я-то видел, что она раздражена.

Я отвлек Фриггу от чего-то важного, а значит, если сказать, что искал её просто так, она разозлится еще сильнее.

— Виски болят. Сильно, — я ляпнул первое, что пришло мне на ум.

— А я причем? — Фригга говорила абсолютно спокойно, однако в её глазах полыхал недобрый огонь.

Вместо ответа я взял её руку и приложил к своему лбу, надеясь, что мама снимет несуществующую боль при помощи магии, и мы мирно расстанемся. Однако реакция Фригги меня поразила: она резко отдернула руку и посмотрела на меня, как на вора.

— Виски болят? Не слышала, чтобы это относилось к разряду смертельных болезней. В любом случае, существует такая вещь, как лекарство, если ты об этом забыл. А ты хочешь, чтобы я тратила свои силы на твою пустяковую болячку?

Я смотрел на маму и не узнавал её. Она всегда любила дарить целительную энергию мне, Тору, его друзьям и даже Джейн. Дарить просто так, безо всякого повода. Её даже не надо было просить.

— Привык уже? — Фригга будто бы прочла мои мысли. — Отвыкать придется. Твой отец тяжело болен, он в смертельной опасности, а ты требуешь, чтобы я тратила целительную силу на какую-то головную боль!

— Но я же не знал этого, — я попробовал оправдаться, но моя попытка дала, скорее, отрицательный результат.

— Конечно, ты не знал, — дернула плечом мама. — Какое тебе дело до Одина? Ты же у нас только о себе печешься.

Никогда раньше мать не разговаривала со мной в таком тоне, и потому я смутился еще больше.

— Хочешь, могу помочь? — предложил я после непродолжительной паузы.

— Ты не знаешь, что надо делать, — отрезала Фригга.

— Попробую догадаться. С вытаращенными глазами носиться по всему замку сломя голову и действовать на нервы лекарям? — насмешливо предположил я, надеясь, что маму это развеселит. Но её взгляд, напротив, сделался еще мрачнее.

— Мне не до твоих шуток, Локи, — тихо и как-то печально произнесла она, а затем развернулась и пошла в сторону покоев Одина.

Я краем уха слышал о том, что сон Всеотца слишком затянулся, и это плохо, но в подробности никогда не вдавался. Мы, молодые асы, радовались, что Один спит и не может следить за нами. Даже Тор, искренне любящий своего отца, радовался его чересчур долгому сну, потому что прекрасно понимал: Один ни за что не допустил бы Джейн в Асгард.

Вспомнив о Торе, я решил направиться к нему, раз уж мать так сильно занята. Я уже довольно давно не общался с ним, если не считать, конечно, коротких приветствий, когда мы случайно встречались в коридорах.

Когда я зашел в покои своего брата, Тор и Джейн сидели на кровати. Смертная горько рыдала, а Тор, неловко поглаживая её по плечу, шептал ей неубедительные слова утешения.

— Что-то случилось? — нарочито веселым тоном осведомился я.

Громовержец с нескрываемой злобой поглядел на меня и процедил сквозь зубы:

— Что. Ты. Здесь. Забыл?!

А рука его уже тянулась к Мьельниру. В отличие от Фригги, брат никогда не умел скрывать эмоции. То, что он разозлен, было понятно даже дураку.

— У тебя лекарство от головной боли есть? Виски болят, очень, — повторил я ложь, сказанную матери: если они с Тором будут разговаривать, все сойдется, и они не распознают фальшь.

— Если сейчас же не уберешься отсюда, не только виски болеть будут, — сурово пообещал Тор, крепко сжимая рукоятку своего молота.

— Да что с вами всеми сегодня случилось?! — не выдержал я.

— Пойми, я занят сейчас. У нас с Джейн свои проблемы, — уже спокойнее произнес Тор и протянул мне аптечку.

— Может, я чем помогу?

— Ты-то уж точно нет, — внезапно помрачнел Тор.

— Ты настолько уверен? — я специально долго перебирал лекарства, в надежде завязать разговор.

— Да. — Тор быстро вынул микстуру от головной боли, сунул её мне в руки, а затем решительно развернул меня лицом к двери.

— Интересно, что бы это значило? — ехидно поинтересовался я, прекрасно понимая грубый намек.

— Что-то еще, Локи? — процедил Тор, и рука его снова упала на Мьельнир.

— Нет, что ты, я как раз собирался уходить, — отозвался я и быстро выскочил за дверь, пока брат не догадался применить свое устрашающее оружие всерьез.

По коридору как раз шагали Фандрал и Сиф.