— И куда же мы пойдем? — я говорил вслух, чтобы и Тор меня слышал. — По-моему, это без разницы: пейзаж везде одинаковый.

«Поднимись на своём реактивном ранце и осмотрись», — мысленно велела мне Ника. — «Возможно, с высоты тебе откроется что-нибудь новое».

— Разумная идея, — не мог не признать я. — К тому же, мне всегда нравились полёты.

— Ты о чём? — удивился Тор.

— Ника мысленно разговаривает со мной, не обращай внимания, — отмахнулся я, пожалев уже, что ответил вслух.

Тор серьёзно кивнул, делая вид, что совсем не удивлен услышанным, а я поднялся в воздух метров на пятнадцать и огляделся по сторонам.

Как нетрудно догадаться, пейзаж фактически не изменился, разве что на горизонте я заметил странное скопление громадных глыб, которое по необъяснимой причине сильно заинтересовало меня. Я видел их смутно: глыбы были слишком далеко для того, чтобы их можно было разглядеть как следует.

— Там вдалеке какие-то льдины, — сообщил я спутникам, мягко и даже с некоторым изяществом опускаясь на снег.

«Где именно? Четко укажи направление», — тут же приказала Ника.

Я указал.

«Приблизительное расстояние?»

— Не знаю, километров тридцать, — на это раз я нарочно говорил вслух, чтобы мой брат, которого Ника, по всей вероятности, не удостаивала своим общением, хоть отчасти понимал суть происходящего. — Так что, к льдинам?

========== Глава 16 ==========

Я уже приготовился к длительной, изнуряющей ходьбе, но напрасно. Я даже не успел толком сообразить, что происходит. Почувствовал только, что моё запястье сжимает ледяная, словно бы металлическая рука Ники, и вот, мы с ней уже стоим возле тех глыб, что я видел с воздуха. Глыб? Нет, это были вовсе не глыбы, как показалось мне издалека. Мы стояли на окраине самого настоящего ледяного города!

Это было невообразимое зрелище. Огромные дома, размером почти не уступающие небоскребам Зары, казалось, тянулись ввысь, к небу. Многие из них имели голубоватый, сиреневый или изумрудный оттенок и даже чуть светились глубоким, таинственным светом. Ветра здесь не было, и снежные хлопья, плавно и грациозно кружась, медленно опускались на укрытую снегом землю.

У меня перехватило дыхание. Несколько минут я просто стоял и заворожено разглядывал эту фантастическую картину. Мне казалось, словно я очутился в волшебной новогодней сказке, над которой не властен мой двойник, находящийся за сотни световых лет отсюда; словно я вернулся в детство, в те времена, когда умел ещё верить в чудеса. Ледяной город, с его домами, колоннами и скульптурами настолько захватил моё воображение, что я и не заметил, как Ника, которую ничуть не трогало всё это великолепие, исчезла и через несколько секунд вернулась с Тором.

— Ничего себе льдины, — только и произнёс брат, восторженно разглядывая город.

— Понимаете, что всё это значит?! — спросил я, возвращаясь из мира грёз к реальности. — Этот город однозначно построен руками человека! Эта планета не безлюдна! Мы нашли цивилизацию!

— Однако не похоже на то, чтобы в этом городе бурлила жизнь, — задумчиво произнёс Тор, не отводя глаз от прекрасных строений. — Он кажется пустынным, заброшенным, мёртвым.

— Идемте, посмотрим, — позвал я спутников.

Мы вошли в город. Да, Тор оказался прав. Там не было ни одного живого существа. Мы заглядывали во все переулки, даже заходили в дома, но везде видели одно и то же: холодный безжизненный лёд и ничего больше.

Первое очарование, произведенное городом, прошло. Теперь он казался мне таинственным и даже опасным. Ну не может же так быть: город, и ни одного человека. Стало быть, на этой планете не всё ладно. Хотя, не всё ладно сейчас во всей галактике, так что удивляться не приходится.

За несколько часов мы обошли весь город, который по площади оказался не таким уж большим, но не нашли ничего, что могло бы помочь нам выбраться с этой планеты или хотя бы пролить свет на то, почему этот город пустует.

— И что будем делать дальше? — поинтересовался я у своих спутников, когда мы вышли из города, пройдя его вдоль и поперёк.

В основном я, конечно же, обращался к Нике, и именно она дала мне ответ:

«Продолжим наше путешествие. Двинемся дальше. Это единственный разумный выход. Возвращаться на разрушенный корабль бессмысленно».

— Да, ты права, идём вперёд.

Шли мы в абсолютной тишине, если конечно не считать хруста свежевыпавшего снега под нашими ногами. За много-много часов никто из нас не обронил ни единого слова. Даже Ника не пыталась общаться со мной посредством мыслей.

Оно и понятно. О чём нам было разговаривать? О том, что наше положение безнадежно и весь наш поход — не что иное, как глупая попытка оттянуть неизбежный конец? Это в глубине души понимал каждый из нас, а значит, и говорить об этом смысла не было.

Не знаю, как мои спутники (ведь я не умею читать мысли, подобно Нике), но лично я ровным счетом ни о чём не думал. В голове царила какая-то странная, отрешенная пустота, и я был несказанно рад этому: всё лучше, чем безрадостные и угнетающие мысли о приближающейся смерти. Мой взгляд был устремлен вниз: я не поднимал головы, потому что не хотел лишний раз напоминать себе, что у нашего пути нет конца.

Несмотря на это, я заметил, что вскоре после начала нашего похода небо посветлело, а затем, спустя несколько часов, начало темнеть опять. Я чувствовал, как с каждой минутой силы оставляют меня. Каждый шаг давался мне сложнее, чем предыдущий, голова начала кружиться, ноги заплетались. Мелькнула мысль, что сейчас я со стороны, наверное, похож на пьяного, но теперь мне это было безразлично.

Я решил, что буду держаться до последнего. Сам не знаю, зачем. Просто я твердо был уверен, что всегда и при любых обстоятельствах надо бороться до конца. Даже если надежды нет.

И вот наконец мои ноги помимо моей воли подкосились, и я упал лицом в снег. Странно, но я почему-то совсем не чувствовал холода. Я вообще ничего не чувствовал.

«Так вот как это бывает», — даже элементарные мысли давались мне с трудом. — «Вот как это бывает, когда медленно умираешь от бессилия».

— Мы должны сделать привал! Локи на ногах уже не держится, — этот голос доносился словно бы издалека, и я с трудом сообразил, что он принадлежит моему брату.

«Нет, Ника, конечно же, не остановится. Она, в отличие от нас с Тором, не знает, что такое усталость, и она пойдет дальше и, возможно, доберется до цивилизации и улетит с этой треклятой планеты. А нас с братом бросит. Ведь мы ничего для неё не значим. Видно, судьба у нас такая — умереть посреди ледяной пустыни. Я, ясное дело, умру первым, я уже чувствую, как смерть приближается ко мне…»

«Приближается, как же!» — раздался в моей голове холодный женский голос, в котором я, к своему изумлению, на этот раз уловил даже насмешливые нотки.— «Умеете же вы, люди, делать трагедию из обыденных вещей. Это всего лишь банальная усталость в тяжелой форме, а он уже с жизнью распрощался. Силы скоро восстановятся».

Я с большим трудом перевернулся на спину, повернул голову вправо и увидел, что Ника неподвижной статуей сидит возле меня, скрестив ноги.

«Почему ты не ушла? Почему не бросила нас?» — спросил у неё я, но вместо ответа получил тишину.

Тогда я просто стал внимательно разглядывать Нику, не пытаясь с ней заговорить. Возможно, всё дело было в моём плохом самочувствии, но мне показалось, что взгляд Ники немного изменился. Порой в её глазах, всё так же холодных и безжизненных, мелькало нечто… человеческое.

Я затрудняюсь объяснить, какая именно это была эмоция, но если сильно упрощать и сводить всё к известным и понятным терминам, то это, скорее всего, была печаль. Причём печаль глубокая, искренняя. Интересно, отчего грустит Ника? Может быть, из-за непредвиденной задержки? Нет, не похоже, ведь она могла легко бросить нас. Тут явно было что-то другое.

Я поймал себя на мысли, что жалею её. А раньше я не понимал, как можно жалеть лидеров «Чёрного Квадрата», и несказанно удивился, когда Фригга сказала мне, что испытывает к ним сострадание. Да, мама права, Ника сама загнала себя в ловушку, из которой нет выхода, и теперь страдает от этого.