Я надеялся, что скоро всё это пойдет на спад, и негативное энергетическое поле, накрывшее всю площадь, начнёт понемногу слабеть, но всё происходило в точности до наоборот: с каждой минутой люди становились всё ожесточеннее и яростнее. Давало о себе знать стадное чувство — когда испытываешь определенную эмоцию и видишь, что окружающие солидарны с тобой, эта эмоция усиливается во сто крат, ведь ты начинаешь ощущать её правильность.

Такой эффект можно часто заметить на различных спортивных соревнованиях — приходит на стадион человек, совсем не разбирающийся в спорте, но видит, что все болельщики кричат и скачут и, сам того не замечая, начинает подражать им, проникаясь атмосферой, подхватывая общую эмоцию.

А сейчас на площади сердцами людей, в жизни, возможно, весьма добрых, лояльных и мягких, завладел праведный гнев. Мне на какое-то мгновение даже стало жаль их — ведь кто-то просто пришёл посмотреть, но был захвачен этим бешеным водоворотом и сейчас просто вынужден швырять камнями и выкрикивать экспрессивные лозунги.

С высоты эта человеческая масса походила на единый гигантский организм, яростный и напористый, но примитивный, не блещущий интеллектом. А ведь и в самом деле, когда человек попадает в толпу, он до определенной степени перестает быть личностью — его уникальность растворяется, и он становится всего лишь единицей огромного человеческого стада, одним из многих.

В толпе теряется не только чувство индивидуальности, но и чувство страха, чувство ответственности за свои поступки. Ведь потом, когда начнут разбираться, всегда можно сказать: «А что я-то? Я, как и все». Толпа может сотворить такое, на что каждый человек по отдельности ни за что бы не решился. Вот и сейчас сотни тысяч людей волнами накатывали на дворец, будто бы хотели сокрушить его, хоть это явно не представлялось возможным.

Вскоре подоспели вооруженные отряды галактической полиции — от толпы бунтовщиков их отличали тёмно-синяя форма, каски и щиты из прочного пластика. Пытаясь разогнать толпу, они применяли слезоточивый газ и водомёты, однако особых успехов не достигли. На площади уже вовсю кипела самая настоящая война. Я был более чем уверен в том, что жертв, как среди граждан, так и среди полицейских, уже немало. С высоты был виден весь масштаб катастрофы, и потому нам с Джаредом она, наверное, казалась ещё более ужасающей, чем её непосредственным участникам.

— У нас дома такого не бывает… — медленно протянул Джаред, глядя не вниз, на площадь, а куда-то вдаль.

— Рад за вас очень, — огрызнулся я, вновь вернувшись к дивану.

Я закрыл глаза и попытался абстрагироваться от происходящего, поскольку просто не мог уже выносить всего этого. Столько смертей, столько агрессии и злобы, столько боли, страха и паники, и всё это из-за меня.

Джаред по своей наивности полагал, что исправил мою ошибку и спас Зару от беды, но он ошибался. Хоть планету и не разорвало мощью аномалии, избежать катастрофы всё равно не вышло: её породили сами люди.

Но вдруг грохот разрывных гранат и дикие вопли заглушил другой звук — приятный, ласкающий слух. Я приоткрыл глаза и увидел, что это Джаред играет на своей флейте.

— Спасибо, — пробормотал я, прежде чем погрузиться в сладостную дрему, позабыв обо всех тревогах и страхах.

========== Единственный выход ==========

Видимо, я и в самом деле заснул, убаюканный мелодией, которую заботливо играл для меня Джаред, потому что когда я открыл глаза, за окном уже начало темнеть. Дождь не прекратился, даже усилился, а вот столпотворения на площади уже не было. Хоть что-то радовало.

Джаред стоял у окна и глядел на зажигавшиеся городские огни. Я подошел к товарищу.

— Тихо-то как, — немного невнятным со сна голосом произнёс я, поглядев на площадь, где теперь не было ни одного человека.

— Затишье перед бурей, — отозвался Джаред, глубоко вздохнув.

— Думаешь, завтра всё повторится?

— Если я за время пребывания в вашей галактике научился хоть немного понимать менталитет её жителей, то завтра они устроят бунт похлеще сегодняшнего. Мне уже заранее страшно.

— Не бойся, не устроят. — Внезапно меня посетила мысль, настолько простая и очевидная, что я поразился, как не додумался до этого раньше. Да, выход из создавшегося положения был.

— Что ты задумал? — встревожился Джаред, когда я быстрым шагом направился к выходу.

Я лишь махнул рукой: мол, потом объясню, и, выскочив в коридор, бросился искать своих верных приближенных, которые чуть было не забрали у меня фактическую власть.

Политиков я нашёл быстро — они сидели в том же самом кабинете, где ещё вчера мы обсуждали изданный мной указ, и о чём-то вполголоса совещались. Увидев меня, все как один замолчали, но мне, как ни странно, даже не было любопытно, о чём это они втихаря беседовали.

— Что тебе нужно, Локи? — учтиво, но сухо поинтересовался один из них.

— Расскажите, как заявление об отказе от престола правильно оформлять, — бесцветным голосом попросил я.

— Ты хорошо подумал? — по лицам политиков было видно, что этот мой ход для них сюрпризом не стал. Они ждали, что я откажусь от трона — а что ещё, в самом-то деле, можно предпринять в моей ситуации?

— А вы видите альтернативу?

— Говоря по правде, после того, что случилось сегодня утром, уйти с политической арены — единственный выход для тебя. Поздравляю, Локи, хоть одно разумное решение. Но не можешь же ты бросить галактику на произвол судьбы. Ты подумал о преемнике?

— Да. Им станет Джаред. — Мой голос по-прежнему не нёс никакой эмоциональной окраски: я просто констатировал факт.

— Джаред? — на лице дипломата, говорившего со мной, промелькнуло удивление. — Нет, не спорю, он отличный и надёжный человек, но беда в том, что он является представителем иной цивилизации. Он чужак, понимаешь?

— Это, скорее, его достоинство, чем недостаток. — Теперь в моём голосе зазвучали презрение и жесткость, так сильно я разозлился на людей. — В его галактике граждане куда более развитые и адекватные, чем у нас.

— Вполне вероятно, но как воспримет его неожиданный приход к власти наш дикий варварский народ?

— О, не беспокойтесь, народ воспримет великолепно, — махнул рукой я. — Семьдесят восемь процентов уж точно.

— Экспресс-опрос? — эти вещи политики улавливают с полуслова.

— Он самый, — подтвердил я кивком головы. — Народ хочет видеть Джареда во главе галактики, а хороший правитель всегда пойдет своим подданным навстречу.

— Ошибаешься, Локи, — собеседник решил поспорить. — Народ часто бывает глуп и недальновиден, так что нельзя идти у него на поводу. Почти всегда обыватели хотят того, что на данный момент в принципе невозможно. Они же не знают всех политических тонкостей, не видят ситуацию в галактике со стороны, но всегда чем-то недовольны и считают, что живут они плохо, а виновато во всём государство. Если бы они хоть немного разбирались в том, что сейчас у нас происходит, они бы поняли, что живут так хорошо, насколько это вообще возможно на данный момент. Ведь есть вещи, никак от нас не зависящие. Тот же «Чёрный Квадрат», например. Нас уже закидали требованиями избавиться от этой группировки раз и навсегда. Так и хочется им ответить: «Раз вы такие умные, идите и сами избавьтесь!» А мы всё твердим как попугаи: «Мы делаем все, что в наших силах…». — Видимо, дипломат тоже сильно устал от своей работы и хотел хоть с кем-нибудь поговорить о наболевшем. Ведь с тем, что происходило сейчас, его рассуждения почти никак не вязались.

— Всё это вы верно говорите, но в данном вопросе я с нашим народом целиком и полностью солидарен, — заметил я, присаживаясь в свободное кресло. — Джаред — хороший выбор.

— Ну, раз так, то пиши заявление.

Через десять минут бумага была готова, и я собрался уходить.

— Скажи, а не обидно это — добровольно отказываться от привилегий? — поинтересовался кто-то из дипломатов, когда я одной ногой уже переступил порог.

— Ни капли, — отрезал я и, закрыв за собой дверь, отправился в свои покои, где меня ждал Джаред.