– Вот ты где, мля, прячешься, – голос раздался за самой спиной.

Алексей обернулся и увидел черный джип. Прямоугольный драндулет с хромированным кенгурятником. Баграт орет из-за калитки. Парализованный страхом, Алексей не догадался подойти и открыть.

С водительского сиденья вышел страшный человек. Высокий, бритый, с горбом мышц у загривка. Обвисшие диагонально тряпицы век. Страшный гость подошел к калитке, подергал, и Алексей был уверен, что приехавшему стоит легонько потянуть за штакетник, чтобы петли с щеколдой осыпались на траву. Но гость лишь нагнулся над калиткой, протянул длинную руку к задвижке, и калитка отворилась без обычного своего скрипа.

Приехавшие шагнули во двор. Страшный человек оценил взглядом палисадник, дом, огород Алексея. Убрал ручищи в карманы.

Баграт был рядом и орал что-то очень грубое. Алексей смысла не понимал, до него только долетали ошметки слюны. Вдруг Баграт потянул интонацией вниз, сбился в слюнявом своем речитативе, замолчал. Алексей обернулся и увидел за спиной Ольгу. В свободных мягких брюках, клетчатой рубашке Алексея. В широких, закатанных до локтя рукавах тонкие руки Ольги казались усохшими, и вся фигурка выглядела беззащитной.

– Здравствуйте, – Баграт зазвучал глубоко. – Извините за шум, мы институтские друзья Алексея.

– Добрый день. Хотите чаю?

– Нет, спасибо, – Баграт смешался, – мы на минутку.

Страшный человек повернул голову и уголками глаз теперь оценивал Ольгу.

– Зайдете в дом?

– Спасибо, мы на воздухе, погода замечательная.

Баграт кивком пригласил Алексея пройти за ними.

– Погоди, документы возьму, – Алексей шагнул к двери на террасу.

– Да не нужны тебе документы, – Баграт приобнял Алексея за плечи.

Вроде дружески, но так, что не вырваться. В обнимку довел миноритарного акционера до калитки.

Алексей думал, что сейчас запихнут в салон, но Баграт извлек с заднего сиденья папку, раскрыл на заложенной странице и, положив документ на капот джипа, приказал:

– Вот здесь фамилию-имя-отчество целиком и дату прописью.

– Что это?

– Расписка.

– Какая расписка?

– В получении средств.

– Каких средств?

– Горюче-смазочных!

– Чего на двести тысяч зеленью смазывать собрались?

– Механизм фортуны.

– Ты же говорил, что деньги не моя забота.

– Не твоя, я все добыл. Но кредиторы хотят быть уверенными, что ты их после суда не кинешь.

– Ну я же обещал.

– Вот про это и подпиши.

– Да не брал я этих денег.

– Брал, Леша, брал. На твое дело взято и потрачено.

– Не мое это дело, – хотел отказаться Алексей решительно, но дал «петуха» и закашлялся.

– В доле был? – Голос раздался откуда-то из-под земли. Алексей догадался, что глухой, без интонаций, рокот исходил от страшного гостя, хотя рта тот почти не раскрывал.

– Мои пять процентов.

– Ну, значит, все. – Страшный человек вопрос решил.

– Не видел я никаких денег! – взвизгнул Алексей.

– Поехали, посмотришь.

Страшный человек прихватил Алексея за запястье двумя пальцами и как будто вытянул из предплечья все сухожилия. Воздух перед глазами Алексея пошел темными пятнами.

– Алексей, твоя подпись ничем не грозит, поверь мне как другу. – Баграт опять говорил спокойно. – Выиграем суд, отдашь пару этажей – причем даже не в собственность, а в аренду. Получишь обратно расписку.

Алексей пытался восстановить дыхание после болевого шока. Опять голос сверху:

– Ну что, ломаю?

– Не надо, он подпишет.

Черные пятна перед глазами Алексея стали надуваться фиолетовыми пузырями и лопаться багровыми вспышками со звонкими ударами где-то в височных долях…

В том месте у калитки, где джип пробуксовывал перед стартом, трава так и не выросла. У забора до зимы красовались три проплешины с впитавшимся в них запахом бессилия и бензина.

Баграт позвонил в среду вечером и сообщил как ни в чем не бывало:

– В первой инстанции все путем, – пояснил Баграт, – одевайся во все чистое и дуй на электричку, я за тобой заехать не успею, нужно тут процессом руководить. В пятницу утром должен быть здесь.

– Сегодня только среда.

– Ты не спеша одевайся.

– А что в пятницу?

– Музыка, торжественный парад, введение тебя в должность и танцы. Хотя не могу заранее сказать, в какой последовательности.

– Баграт, мне звонил Чистяков.

– И что?

– Он говорит, что мы не должны.

– Даже не думай про это, чудила. – Длинные гудки.

Страх проник в дом дребезжанием стекол на террасе. Алексей ждал Ольгу и слушал тишину, но вместо ровного жужжания с шоссе сполз низкий грохот. Звук вдарил по тонким переплетам рам, и темные окна завибрировали. Трасса вспыхнула. Из-под капота по развороченному дорожному полотну палили двухсотмиллиметровые жерла галогенных ламп, и сверху ослепляла ночь прикрученная к крыше крупнокалиберная люстра. Машина ехала неровно, свет фар вилял по сторонам, выискивая что-то в придорожных кустах. Алексей знал, что, как только машина свернет на проселочную дорогу, его тут же схватят яркие щупальца прожекторов и будут держать, пока не подтянется к дому тяжелый черный джип, привязанный за ту сторону светового пучка. Алексей присел, но тонкая вагонка под окнами тоже трусливо вибрировала. Пригибаясь, Алексей пробрался в дом, захлопнул дверь, заперся в спальне и перестал дышать. Так продолжалось минуту. Или вечность. Грохот не свернул на проселок и покатился дальше по шоссе. Почти затих, но Алексей в свое спасение не верил. Звук возник снова, но тональности было не разобрать. Звук приближался, Алексей плотнее закутался в одеяло.

В эту среду Ольге впервые пришлось самой открывать ворота и в полной темноте нащупывать замочную скважину входной двери.

В пятницу рано утром черный джип подобрал Алексея на платформе Дмитровская. За рулем – страшный человек, Баграт рядом с ним. Алексею досталось место сзади вместе с мальчиком в форме судебного пристава. Тонкая шея соседа болталась в воротнике форменной рубахи. Под мышкой мальчик держал толстую папку потертой кожи. Как только Алексей захлопнул за собой дверь, машина дернулась, перепрыгнула в левый ряд, обошла затор до светофора по встречке, увеличила отрыв от потока, проехав на еще один красный. У светофора к джипу привязалась машина ГАИ с пестрой иллюминацией. Громкоговоритель требовал прижаться вправо и остановиться. Водитель джипа принял к обочине у съезда с Савеловского моста, дождался появления автоматчика в зеркале заднего вида и последующего подхода вежливого инспектора к тонированному окну. Страшный человек, не поворачивая головы, приоткрыл стекло на четверть, сунул в нос милиционеру какой-то документ и рванул дальше, не дожидаясь, когда страж порядка пожелает счастливого пути.

До института ехали переулками, тротуарами и подворотнями. Машина мелко завибрировала на брусчатке, подпрыгнула на трамвайных путях и остановилась через улицу от бетонного забора. Такие заборы – из чешуйчатых плит – огораживали в детстве Алексея все, что можно было огородить. Перелезть через бетонную плиту было почти невозможно, если рядом не росли деревья или горы мусора. Заграждения, через которые лазить было совсем нельзя, помечались по верху бахромой колючей проволоки.

Забор института прерывался темно-зелеными воротами и дверью проходной. Метрах в ста от калитки, перекрыв тротуар, притаились два «пазика» с зашторенными окнами, милицейский «козелок» и пара внедорожников подешевле. Баграт выскочил из машины, прошелся вдоль рядов припаркованной техники, переговорил с милицейским нарядом, протянул руку в автобус и забрал ее назад уже пожатой. Остановился на тротуаре напротив железной калитки, достал сигареты, но не закурил. Страшный человек и пристав стояли рядом, никакого внимания на закрытую калитку не обращая.

Мимо припаркованной вдали милицейской машины прошла женщина с хвостом пегих волос. Икры женщины облегали высокие бордовые сапоги, а волосы были прихвачены высоко на макушке. Дама несла спину так прямо и так хлестко выкидывала бедро рывком костлявого таза, что казалось, за пегий пучок волос ее подвесил и тащит невидимый кукловод.