В субботу утром Стайлз спускается на кухню.

— Быстрее! Он идёт! — шипит Лора.

Стайлз прислоняется к двери.

Лора и Кора небрежно стоят перед столом, пытаясь загородить Дерека от посторонних глаз.

А Дерек что-то делает с клубникой.

— Что происходит? — спрашивает Стайлз.

— Торт! — кричит из-под стола Бу. Её лицо покрыто глазурью.

Лора и Кора вздыхают и расходятся.

Дерек кладёт клубнику на торт. Стайлз подходит ближе.

С Днём Родения, Стайлз!

— Ух ты, — говорит Стайлз. Его сердце бьётся быстрее. — Откуда вы узнали?

— Я видела, как ты бросил пакетик в тележку, когда мы ходили по магазинам, — говорит Кора, обнимая его и целуя в щёку. — Я решила, что это для особого случая.

— Дай угадаю, — произносит Стайлз. — Ты украла мой бумажник, чтобы взглянуть на водительские права?

— Нет! — Кора усмехается. — Я попросила Дэнни взломать школьные записи.

— Ого, — выдыхает Стайлз. — Спасибо за вторжение в частную жизнь и, возможно, преступную деятельность.

Лора сердито смотрит на Дерека.

— Ты забыл «ж» в рождения.

— Дерьмо. — Дерек морщится. — Я всё устрою.

Лора обнимает Стайлза.

— С днём рождения.

— Спасибо.

Объятия Дерека такие же тёплые, как и у Лоры.

— С днём рождения.

— У нас сегодня вечеринка, — говорит Кора. — Ну, папа готовит гриль на день раньше. Я пригласила Скотта, но не знала, хочешь ли ты ещё кого-нибудь пригласить?

— Не совсем, — говорит Стайлз. — Только вы, ребята, и отец.

— Хорошо, — произносит Лора, хлопая в ладоши. — А теперь тащи свою задницу в заповедник и проверь поилки, прежде чем мы откроемся. Волки не хотят ждать только потому, что у тебя день рождения.

— Да, мэм, — ухмыляется Стайлз.

— И исправь этот чёртов торт, Дерек! Родения! Иисусе.

Дерек закатывает глаза и принимается за работу.

***

Приятно видеть, как отец снова смеётся. Прошло так много времени с тех пор, как Стайлз видел его улыбающимся или смеющимся без чего-то за этим — эха печали и горя, — что Стайлз почти забыл, как он выглядит, когда смеётся. Он чувствует укол вины. Последние восемь месяцев он держался взаперти от мира, и позволял отцу быть единственным близким человеком, и тем самым держал отца взаперти, верно? Но сейчас у гриля отец смеётся над словами Джеймса, и от этого мир кажется немного ярче, даже несмотря на то, что в глазах щиплет.

— Чувак, — говорит Скотт с улыбкой, садясь на складной стул рядом со Стайлзом. — Этот бургер невероятный!

— Ага, — соглашается Стайлз.

— И всё это место, — говорит Скотт.

На Скотте рубашка на пуговицах, а волосы зачёсаны в странную причёску. Очевидно, его мама не позволила бы ему посетить дом Хейлов, не приведи он себя в «приличный» вид. У Скотта и его мамы разные представления о том, что значит «приличный».

— Охренеть! — восклицает Скотт, потому что да, Римус садится на ноги Стайлза и пристально смотрит на Скотта. — Чувак, это волк?

Стайлз наклоняется вперёд, чтобы дёрнуть Римуса за уши. Римус машет ими взад и вперёд, чтобы этого избежать — потому что явно пытается запугать Скотта, а не выглядеть как переросший щенок, — но в конце концов он просто пыхтит и позволяет Стайлзу делать своё дело.

— Да, я знаю, чувак, — говорит Стайлз волку. — Но тебе же нравится, правда?

Римус фыркает.

— Он настоящая зефирка, — заверяет Стайлз Скотта.

— Зефирка с большими зубами, — бормочет Скотт.

Римус выглядит самодовольным.

Стайлз оглядывает задний двор. Большинство Хейлов здесь. Бу и младшие дети носятся с мячом, а Дерек пытается их судить и присматривает, чтобы Бу не сбили. Бу, кажется, не возражает, когда это происходит. Она возмущённо кричит, потом встаёт и бежит дальше.

Лора стоит в очереди за бургером, и она втянула отца Стайлза в разговор. О чём бы они ни говорили, отец даёт какой-то вдумчивый, подробный ответ.

Талии и Ариель здесь нет. День рождения Стайлза — это командное мероприятие, как и воскресный обед, потому что кто-то должен быть в заповеднике. У них есть один или два работника на неполный день из города, которые продают билеты и закуски, но Талия и Ариель всё ещё нужны на лекциях и демонстрациях.

Дерек только что вернулся, закончив рассказывать историю, и наотрез отказался красить лицо, хотя сегодня день рождения Стайлза.

Кора направляется к Стайлзу и Скотту с бургером в руке и опускается на пустой стул по другую сторону от Стайлза.

— Эм, Эллисон попросила меня пойти с ней на выпускной, — внезапно говорит Скотт и выглядит взволнованным.

— Это же здорово, да?

— Да. — Скотт улыбается, но всё равно выглядит встревоженным. — Она мне очень нравится, но её мама только что умерла. Она, наверное, сейчас не совсем в себе.

Стайлз пожимает плечами, потому что не уверен, что сможет успокоить Скотта. Конечно, Эллисон не в себе. Она тонет.

— Пойду принесу содовой, — говорит Кора. — Вы будете? — Она дожидается их кивков, прежде чем уйти.

Скотт слегка расслабляется.

— Прости. Это странно. Я всё забываю, что не стоит говорить об Арджентах рядом с Хейлами.

Уши Римуса дёргаются.

— Да, похоже, это уже какая-то история. — Стайлз оглядывает двор, но Питера нигде не видно. Хорошо.

— Да, — вздыхает Скотт. — Но Эллисон не такая, понимаешь? Я имею в виду, её отец немного напряжённый, и всё это оружие немного меня пугает…

— Оружие?

— Да, он вроде как торговец оружием, — говорит Скотт. — Звучит, как будто он член картеля или что-то в этом роде, но всё законно и всё такое. Я думаю. — Он пожимает плечами. — И я почти уверен, что он хотел показаться жутким, когда чистил пистолеты, пока спрашивал меня, кто я такой, какие у меня оценки и всё такое. Но её дедушка… — Скотт морщится.

Стайлз ловит взгляд Джеймса с другого конца двора. Иисусе. Может, не стоит говорить об этом здесь? Вот только никто не стоит достаточно близко, чтобы услышать.

— Что там с дедушкой? — спрашивает он Скотта вполголоса.

Римус не сводит глаз со Скотта. Или, что более вероятно, с бургера Скотта.

— Он действительно странный. — Скотт морщится. — Знаешь, в фильмах про мафию бывает, что кто-то убивает Дона, а потом на похоронах появляется маленький ребёнок, одетый в костюм, и все говорят ему, что теперь он должен быть мужчиной?

— Да.

— Клянусь богом, я вышел из ванной и вошёл в комнату в конце этой речи, — говорит Скотт. — Только они не мафия, а Эллисон явно не мужчина. — Он морщит нос. — Это было реально странно. А теперь её дедушка хочет взять её в поход или куда-то ещё на следующие выходные, и её отец зол, а Эллисон расстроена, и я понятия не имею, что у них происходит.

— Ого. — Стайлз понятия не имеет, как в этом разобраться. И он не очень хорошо знает Скотта, не совсем, но он знает, что Скотт хороший парень и что если он беспокоится об Эллисон, то для этого есть причина.

Скотт снова пожимает плечами и закусывает нижнюю губу. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут возвращается Кора с содовой, и разговор обрывается.

***

Весь остаток дня мысль об Арджентах зудит в затылке, и Стайлз сам не знает почему. Просто тут точно что-то творится, а у него недостаточно информации, чтобы установить нужные связи. Он улыбается всю вечеринку, испытывает законное потрясение, когда оказывается, что есть подарки, и краснеет от приятного смущения, когда разрезает торт, пока все поют.

— Я горжусь тобой, сынок, — говорит отец, крепко обнимая. — Чёрт, восемнадцать. Пока ты рос, я и подумать не мог…

Он обрывает себя.

— Ты имеешь в виду тот случай, когда я спускался на своём трёхколёсном велосипеде по лестнице в гараж? — Стайлз слегка поддразнивает, потому что знает, что именно это имеет в виду отец. Глупые, безрассудные поступки, которые Стайлз выкидывал в детстве. А не… не другое.

Отец тихо смеётся и целует его в макушку.

— Да.

День клонится к вечеру, и Стайлз всё чаще и чаще оглядывается на дом, гадая, где Питер. Когда Скотт уходит, Стайлз притворяется усталым и направляется внутрь. Он несёт подарки в гостевую комнату, когти Римуса цокают по деревянному полу рядом.