XVII
— Как я и думал, — вздохнул Нао, вынув из ушей стетоскоп. — У тебя повышенное артериальное давление.
Май лежала на своём футоне красная и от произошедшего пристыженная. К тому времени до неё ещё толком не дошло, кто её прикрыл и по каким причинам.
— Сегодня мы прибегнем к периферическим вазодилататорам. При внутривенном введении они поспособствуют снятию напряжения гладкой мускулатуры сосудов, а поскольку подходят даже для беременных, то осложнений они не вызовут.
Из этого Май только и услышала, что для беременных, и закатила глаза.
— Вот же! — посмеялся Нао, когда Танияма собиралась или скорее мечтала потерять сознание и проснуться где-нибудь через недельку после этого инцидента. — Я сделаю тебе укол Папаверина, его делают из соломки опийного мака, поэтому ты быстро уснёшь, а к вечеру я снова тебя осмотрю, но впредь не пропускай осмотры, — он улыбнулся очень мягко, и Май сделалось жутко стыдно. Если ей что-то казалось, это ещё не значит, что это на самом деле было именно так. — В остальном же я уверен, что ты и твой босс остановилась в нужный момент. Поэтому осложнений никаких не предвижу, если же ты сомневаешься, то я могу завтра свозить тебя в поликлинику в посёлке.
Он всё видел?! — у Май чуть глазки не выпрыгнули, благо, что Нао в это время делал укол, поэтому счёл её реакцию своей оплошностью.
— Извини, вроде попал точно в вену, — посмотрел он на локтевую впадину девушки, где уже приложил холодную спиртовую салфетку для инъекций. — Если ошибся, то завтра будет синяк, тогда Мари на мне живого места не оставит, — с этим он посмеялся, и Танияме вроде бы сделалось легче.
— Всё хорошо, — сказала она тихо, — совсем не больно, это моя ошибка…
— А, ты всё о вчерашнем! Я бы посоветовал тебе не брать в голову. Твой босс сказал, что это НЛП или сновидения наяву. Точно я тебе не скажу, но думаю, он понял твоё состояние лучше всех здесь находящихся, поэтому чего бы ты там не сделала, злиться он не будет, хотя не скрою, что зрелище было ещё то, когда я вошёл, то ты в прямом смысле оседлала его… — тут уж он не мог удержаться. Ножки Май в падающем из коридора свете выделялись на фоне чёрной палитры Сибуи, а дальнейшие реплики Нару до сих пор будоражили его воображение.
— Пожалуйста, не надо даже вспоминать об этом! — она спрятала за ладонями глаза, умоляя только не вдаваться в подробности.
— Хорошо, хорошо! — поднялся тот миролюбиво. — Ты спи и не думай об этом. О вчерашнем знаю только я и твой босс, остальным я сказал, что тебе стало плохо из-за саке, кроме того, ты переутомилась, поэтому сегодня ты отлёживаешься здесь, а завтра, если давление будет в норме, мы перейдём на щадящий режим занятий.
Я ходячая проблема… — расстроилась она из-за этого слишком.
— Май? — он позвал её перед уходом, чтобы убедиться в самочувствии. — Я попрошу, чтобы тебя периодически проверяли. Спи, я зайду вечером…
— Спасибо, — она повернула голову в его сторону, видя в дверях высокую фигуру, которая уже не вызывала такого сомнительного отношения. — Я постараюсь больше не разочаровывать, — Май извинилась и лёжа на тонком матрасе немного погодя уснула.
XVIII
Я должна узнать что-то очень ценное, чтобы Нару смог простить меня, — накручивала себя Танияма, прежде чем уснуть. Укол оказался эффективным. Тошнота и головокружение отступили, кровь из носа помогла остановить Мари, холодные компрессы подействовали, но очнулась Май уже не в своей комнате…
Тёмный амбар, где хранили припасы, принял Танияму как завсегдалую гостью. Земляные полы и хрустящая под ногами солома. На улице стояла глубокая ночь, когда Май очнулась на земле, закутавшись в своё скромное кимоно прислуги.
— Я снова здесь… — она присмотрелась. За решётками виднелся пустой сад. Люди, которые бранились из-за утонувшего ребёнка куда-то ушли, оставив гореть каменные фонари, а её как главную виновницу случившегося оставили здесь, по домыслам самой Май, дожидаться решения о её дальнейшей судьбе. Не пойди она в том дом, так ничего бы и не случилось. Но кто же знал, что, имея деньги, ребёнка так никто и не отдаст.
— Это очень странно, если я не найду выход, то могу пострадать. В тот раз у меня остались ссадины, а сегодня меня и вовсе могут убить. Убийство, пусть и непреднамеренное — это не шутки, — Май немного подумала о себе, посмотрела на мешки с зерном, какие-то грязные металлические фляги, оставшись в итоги ни с чем. Отсюда был только один выход и открывался он с другой стороны.
Да о чём это я только думаю?! — Танияма схватилась за голову, сдерживая плач. — Только что умер ребёнок! И в этом есть моя вина! Я должна упасть в ноги семье, которая её приютила, и молить о прощении! Это наивно, глупо, но только так будет правильно!
Чувствительность Май не дала сбоев, чего нельзя сказать о её здравом смысле. Вскоре действительно появились служащие рёкана, которые грубо вытащили её из этой клетки и вышвырнули за ворота, оставив на этом самой себе.
— Нет! — она бросилась на ворота с криками о возвращении, но даже сквозь собственные возгласы она слышала, как мужчины удаляются без оглядки. — Не оставляйте меня с этим одну… Неужто я заслужила такое?.. — Май скатилась к земле в том самом земном поклоне, слёзы слепили её, тогда как физически она совершенно не понимала их причин.
За спиной шумел лес. Сосны тяжело стонали и гнулись. Ветер предвещал грозу.
Мне нельзя здесь оставаться, — она шмыгнула мокрым носом, вспоминая, о чём предупреждал Нару. — В эти времена оказаться убитой или изнасилованной проще, чем на метро в Токио прокатиться. Надо найти место, где переждать ночь, — Танияма прижала руку к серым оби и, нащупав там приличную сумму денег, пришла в ужас. — Нару был прав! Эти деньги она заработала своим телом, этой суммы хватило бы, чтобы снять дом и прожить там как минимум год! — Май не была уверена в сумме, так как побоялась доставать деньги на лесной тропе ночью, но, судя по тому, как жали эти самые оби, она предположила, что речь шла об очень внушительной сумме денег.
Выложенная камнями тропа вела к уже знакомому дому. Место, где она спряталась за инби — этот дом был цел. Дом или целый двор. За ограждением она увидела три жилых строения, по атрибутам сразу стало понятно, что здесь живёт семья далеко не бедная, чему Май не смогла обрадоваться. Странное чувство зависти завладело ей. Едкое, жадное, будь у неё в руках горящая палка, так она бы сожгла это место без раздумий.
Не могу объяснить, но по какой-то причине я ненавижу семью, которая живёт здесь… — она сжала челюсть, напрягла скулы и заглянула в приоткрытые ворота.
Во дворе сего дома гуляла худая и невысокая в росте девушка. По виду её синего кимоно с белыми цветками вишни, мастерски уложенной причёски Май поняла, что эта девушка принадлежала к знатному роду. Танияме показалось, что для своего худого телосложения она ходит немного тяжеловато, в обычном своём настроении она бы пожалела её, подумав, что этой несчастной наверняка плохо, а здесь ей захотелось вонзить в тело этой певчей птички кинжал и смотреть как она, захлёбываясь своей кровью, умирает. Подобные мысли запутали и напугали Май, однако через мгновение она поняла природу этой жгучей ненависти.
Нару? Откуда здесь он?! — Танияма увидела Сибую и с огромнейшим трудом сдержала свой первоначальный порыв, а послужил этому промедлению факт беременности той самой девушки. Когда её возлюбленный подошёл к ней и аккуратно притронулся к её животу, то Май разглядела все краски этой лютой ненависти, которая поедала её как стая изголодавшихся термитов.
Нет… Я не могу так, — она сжала кулаки, ощутив, как ногти врезаются в мясо, застрявшее между кожей и костью и, вынув все свои богатства, она пошла без разрешения в чужой сад. Её тут же заметили. Девушка закричала слугам, а Нару молча смотрел на неё.
— Ненавижу… — сказала Май в безумном гневе, швырнув в напуганную девушку всем, чем у неё было. Бежевые, розовые и зелёные банкноты частично осыпали молодых людей, и Танияма затряслась в приступе нескончаемого отчаяния и злобы. Оказалось, что под оби хранилась и какая-то заколка. Должно быть, её владелица очень дорожила ей, а здесь решила пустить в ход против разлучницы. Май успела вынуть коралловый гребень, но исцарапать лицо соперницы так и не успела. Её вновь вышвырнули на улицу, оставив теперь действительно ни с чем.
