— Хэруми Мори…

— Снова… — насупил Нару брови.

— Но почему нет? — повысила Май голос. — Она видела призрака, может быть, у неё есть ответы!

— Май, Хэруми не подойдёт, — успокоил её Хосё. — Джон, объясни ей…

— Да, — поднялся он. — Май, когда человек умирает, то душа находится при теле ещё сутки. Она пугается, не может поверить в случившееся, а затем отделяется.

— Хэруми в этот же день увезли домой, — сказал Такигава. — Ты не можешь просить о такой помощи, не имея уверенности, что она поможет. Сейчас она может уйти с миром, а если мы призовём её, что, скорее всего, даже не сработает, то нанесём ей травму, это может послужить причиной её задержки здесь.

— Я поняла… — опустила Май голову, чувствуя вину за такую идею.

— Не расстраивайся, — потрепал Хосё по голове. — Мы уже почти во всём разобрались, а если ты увидишь в своих снах ещё что-нибудь полезное, то мы точно изгоним всех призраков!

— Если претензий более нет, то иди, — Нару ни с того, ни с сего стал давить на Май. Время шло, он понимал, что вот-вот приедет Мадока, а союз умов Ясухары и Мадоки мог доставить ему проблемы тем более в глазах Май.

— Да иду я, иду… — ушла она поникшая, заставив волноваться Аяко и Хосё.

— А в этом месте подают чай? — закрутил головой Ясухара. — А то у меня в горле пересохло.

— Прошу вас! — поклонилась Мичи, предоставив гостям уже накрытый для чая стол. Они немного отвлеклись на причуды Май, чем и воспользовалась опытная нокаи.

— Как по волшебству! — хлопнул в ладоши Ясухара. — Отлично! Вагаси*! От сладенького не откажусь…

— Нару? — Лин обратился к Сибуи, ведь вновь заметил странную реакцию — он держал руку у сердца и, передвигаясь медленно, застыл у окна.

— Ничего страшного, всего лишь жарко сегодня… — тихо сказал он и расстегнул пуговицу на чёрной рубашке у самого горла. Уход Май защемил в сердце и начал невольно душить — это была тревога, он отлично знал её горький вкус и холодные объятия, но у каждого в его Лаборатории Психических Исследований было своё дело, и дело Май простиралось по другую сторону баррикад.

VII

Вечером того же дня, наконец-то прибыла Мадока Мори. Именно она обучила Нару охоте на призраков, навалила этот офис в Сибуя и до кучи дела была нанята его родителями с целью введения разгневанного чада в круги полевых исследований.

— Я уже думал, что не приедешь, — встретил её Нару в саду, пока других по его же просьбе развлекал Нао. Он повёл их на экскурсию по рёкану, поэтому Сибуя надеялся на приватную встречу.

— Я немного задержалась и не более, — засветилась Мадока добротой. — Умеешь же ты дела выбирать, — посмеялась она незлобно.

— Мне выбора не оставили… — закатил Сибуя глаза от внутреннего возмущения.

— Это Май, да? Так ведь зовут ту милую девочку…

— Это можно и потом обсудить. Ты привезла нужные данные?

— Да, тебе очень повезло, что я перехватила Ясухару. Он чуть сам не рванул в этот приют. Думаю, ты бы мог им всё рассказать. Они поймут…

— Это отношения к делу не имеет, — сказал он своё нет и забрал бумаги, которые привезла Мадока. — Есть что-нибудь важное среди этих бумаг?

— По делу с призраками, думаю, нет, — сообщила она спокойно.

— Отлично, значит, можно сжечь.

— Но я выяснила кое-что так, — сказала она, пока никого не было.

— Я слушаю, — Нару тут же сосредоточился, подозревая, что в докладе Ясухары ещё были дыры.

— Единственный наследник рёкана — Риота Хаяси, в 1893 году женился на дочери очень богатого помещика. Девушку звали Мива Абэ. После смерти мужа у неё начались проблемы со здоровьем. Мне удалось выяснить, что родные поместили её в клинику для душевнобольных в Токио. Из истории её болезни я выделила: галлюцинации, голоса и нарушения речи. Она бредила о духах и смерти мужа, которая якобы не была случайной. Она практически не реагировала на окружающих, плохо спала и не покидала своей комнаты, думаю, лечение дало бы результаты, к лету 1894 она начала приходить в себя, но началась Японо-китайская война, и всех не буйных больных вернули домой. После войны дом её семьи выгорел до основания. Выживших нет. Вся семья, прислуга и живность — сгорело абсолютно всё. Сказать сколько человек погибло практически невозможно, по подсчётам того времени речь идёт о двадцати трёх душах, но, мало вероятно, что они посчитали и чернь.

— Слишком много смертей для одного места… — устало сказал Нару, заслушав доклад.

— Ты сам понимаешь, что это далеко не всё. Мы брали лишь интересующую тебя дату, а ведь в домах даймё умирало куда больше людей. Заговоры для того времени превратились в жестокое хобби.

— Да… Думаю, ввиду этого то строение вызывает у меня столько негативных эмоций…

— Ну так ты расскажешь мне о Май? — расцвела милая женщина, требуя за информацию плату.

— Нечего мне рассказывать, пойду и попрошу садовника избавиться от этого, пока кто-нибудь из этих недотёп руки не приложил, — сказал он про бумажный конверт, торопясь из-за голосов, которые умудрился услышать.

Команда SPR возвращалась с прогулки и вот-вот должна была столкнуться с ним и Мадокой.

— Доброго вам вечера, — поприветствовала она первой, узнав без исключения всех. Нао был вынужден отойти. В школе подходило время осмотра, поэтому он распрощался с гостями, дабы приступить к не менее ответственной работе.

— Мори-сан, вы прибыли, — остался Ясухара довольным. — Вы нашли, что хотели?

— Да, меня уже поблагодарили за информацию, но, думаю, что с материалами по делу ознакомится только один эгоистичный ребёнок, — назвала она так Сибую любя.

— Как это? Неужели он решил избавиться от информации? — Хосё занервничал, ведь такое поведение было несвойственным зазнавшейся фигуре Нару. Тут он заметил, что Сибуя нашёл садовника и, передав ему какой-то конверт, о чём-то убедительно просит. — Надо его срочно остановить!

— Нет нужды, — сказал Лин. Он вышел на свежий воздух размяться и посмотреть, как там идут дела у Нару. Информация, которую доставила Мадока не вызывала сомнений ещё утром. Сибуя был готов к такому повороту событий. — Мы не должны лезть в личные дела нанимателей, если это не связано с рассматриваемым делом. Если Нару принял решение сжечь, значит, мы как раз имеем дело с такой информацией…

— Да оставь ты это… — попросила Аяко, видя, что Такигава ещё напрягается из-за случившегося.

— Май ведь не с вами? — поинтересовалась Мадока. — Нару немного мне рассказал, но в детали не вдавался. Как у них обстоят дела?

— Да никак! — сказал Хосё резко. — Если Нару не забудет о своей ханже, то Май убежит к первому адекватному мужику.

— Вот как… — печально улыбнулась Мадока и посмотрела на своего ученика. — Вам не нужно судить его строго. Он уже потерял одного такого очень важного человека, поэтому ни за что не отпустит Май. Она повзрослела и отделилась от него. Это доставляет ему неизгладимую боль.

— Он кого-то терял? — не мог не спросить Хосё.

— Девушку? — включилась и Аяко.

— Наверно, поэтому он носит такую одежду… — сказал Джон, и окружающие не смогли с ним не согласиться.

— Я не могу вам сказать, думаю, он сам вам скажет, если вы спросите об этом, — сказала Мадока честно. — Ясухара-кун, нам пора…

— Да, денёк пролетел незаметно, — вздохнул он полной грудью. — Но раз пора, то выдвигаемся!

Значит, терял… — посмотрел Хосё пристально на Сибую, заметив, что при разговоре с садовником он и не слушает мужчину, скорее с грустью во взгляде всё смотрит и смотрит на домик, где отныне обучалась Танияма.

VIII

22 августа. Вторник — день десятый. Хаяси-рёкан

Десять часов утра…

— Знаете, эти планёрки каждый день, после завтрака, плохо влияют на процесс пищеварения, — пожаловался Хосё, оказавшись, как и всегда на полу за их пустоватым столом. — Для чего они нам, если прогресса по делу нет?