— Получается, Нару придумал, как изгнать тех духов? — предположил Джон.
— Получается… — согласился Хосё, и новый женский крик разлетелся по рёкану стремительнее запаха пресных лепёшек поутру.
— Девушка? — переглянулись они. — Но как? — спросил Хосё на бегу.
— Должно быть, что-то случилось с хитогатой! — ответил ему Лин. — Я не мог допустить ошибку… Это исключено!
XIV
— Да что за ерунда с этими дверьми?! — Такигава чуть не прыгал на сёдзи, которые по идее, разлетелись бы в щепки от такого удара. — Открывайся! — ударил он ещё сильнее.
— Не надо, пожалуйста! — выкрикивала Жина, девушка, застрявшая в той самой комнате. — Нет! — звуки её голоса отчаянно терялись в неразборчивых криках, пока мужчины пытались что-то сделать.
— Всё бесполезно пока этого хочет сам дух, — сказал Нару, появившись подобно призраку — неожиданно и бесшумно.
— Мы теперь действуем по отдельности, значит, в твоих советах здесь никто не нуждается! — выплеснул Хосё своё негодование, вынув из синей юкаты ваджру.
— Бессмысленная затея, — равнодушно проговорил Сибуя.
— Посторонись! — прокричал Хосё, замахнувшись на дверь.
— Идиот, — без обиды на него сказал Нару и всего лишь освободил немного места, коим воспользовалось тело Такигавы, спустя секунды две.
Острая ваджра как в Хаконе не вонзилась в дверь, она столкнулась с силовым полем, в силу чего крепкое тело Монаха откинуло.
— Острая штучка! — приложил он ладонь к голове, даже не пытаясь, какое-то время вставать, в глазах и без того искрило.
Нару бы сказал, что и руки прикладывать к голове бесполезно, коль там пусто, но раздвижная дверь приобрела тёплое свечение, а последние лампы в люстрах под потолком утухли.
Сибуя принял солидный и невозмутимый вид, предчувствуя встречу с духом. Сгоревшая больше ста лет назад нокаи, показалась во всей своей красе. Личная помощница былой хозяйки была женщиной полной, немолодой и ничуть не доброй. Нару приподнял подбородок, когда та паря над полом подставила к его лицу бамбуковую палку, заглядывая в его наглые глаза. Его спасало только то, что сегодня она пришла не за ним.
Полутёмное помещение вновь тускло озарилось немногими работающими лампами, и Джон смог приоткрыть дверь.
На полу лежала полненькая девушка, которая и подверглась нападению. Она прижимала руки к животу, плача от боли и натерпевшегося страху.
— Простите меня, — хлюпала она носом сквозь разговоры. — Простите…
— Джон, сбегай за Наоки, — приказал Сибуя. — Здесь для него снова есть работа…
XV
27 августа. Воскресенье — день пятнадцатый. Восемь часов вечера. Хаяси-рёкан.
— Вот, я принесла тебе хитогату Жины, как ты и просил. Она снова поломанная, — сказала Май, навестив Сибую вечером после занятий.
— Хорошо, — принял он деревянную плоскую куколку, завёрнутую в белый платок. — Заменишь на новую, — передал он нетронутую. — Ты подумала над тем, что я тебе сказал?
— Подумала! — ответила Май резко и покраснела. Этот нелепый поцелуй застыл в голове, будто других проблем не было. Нет, отрицать того, что Сибуя целуется хорошо, она бы не стала, но повод, обрушивший на неё такое счастье, бесил.
— И? — желал он услышать ответы.
— Мне не очень приятно об этом говорить… Но я узнала кое-что полезное. Горничная, которая утонула, Мичи по секрету сказала, что она за деньги приносила ученицам всё необходимое. От Мари это скрывали, ведь при прошлой хозяйке такого не было.
— Значит, утонула она не просто так, — выдал Нару заключение получше любого медицинского эксперта. — Эта девочка, Жина, сегодня ночью на неё напала нокаи, — рассказал он последние новости, рассматривая сломанную хитогату.
— Как? — воскликнула Май. — Но её хитогата сломана! Я лично оставила в её комнате ровную, а утром нашла с повреждённой ногой.
— Наоки сказал, что у этой девушки синяки по всему телу, её будто отбивали. Могу предположить, что это из-за лишнего веса. В правилах сказано и об этом. Будь хитогата целой, то она бы была вся в трещинах, а повреждена одна нога. Стало быть…
— Стало быть, её кто-то нарочно расколол и до наступления ночи оставил в комнате, — перебила его Май.
— Да, человек не мог знать, какие именно повреждения ждут эту девушку, — договорил Нару.
— Этот человек был среди нас… — Май скупилась на слова из-за не желания верить, но выводы напрашивались сами. — Думаю, это Мичи. Больше некому. Мари не могла так поступить, значит, это сделал тот, кто знал о потайных ходах.
Наверняка и амулеты Аяко она сняла специально, а не по ошибке! А я прикрыла её! Не могу рассказать об этом Нару… — вспомнила Май их первую серьёзную неудачу в изгнании, разбитое оборудование Нару и пожелала провалиться здесь и сейчас.
— Я тоже так думаю, — согласился Сибуя. — Она имеет доступ к информации, ключам и всем ходам. Только она могла стать этим человеком. Причины её поведения нам неизвестны, поэтому пока следует отнестись к ней с осторожностью. А в остальном, ты хорошо потрудилась.
Он похвалил меня! Он действительно это сделал! — Май показалось это приятным, если бы ещё совесть не грызла.
— Этим вечером дежурим мы с Лином, поэтому пока есть время я бы хотел поблагодарить тебя, — Нару сказал это вдумчиво, разыскивая нечто важное в гостиной, на что Май среагировала остро.
— Спасибо, обойдусь! — выкрикнула она, не сумев скрыть паники, подтолкнув Сибую к таким мыслям суетливыми движениями. Танияма засеменила ногами в белых носочках с завидной скоростью, оказываясь пойманной в вестибюле.
— Ты отказываешься от благодарности своего начальника, — Нару остановил её звучанием своего голоса, продолжив двусмысленный разговор. — Это на тебя не похоже… — он подошёл ближе, однако Танияма в очередной раз издала нечто похожее на крик.
— Нет! — Май закрыла рот рукой. — Я благодарна тебе за наставление, но не целуй больше меня так. Ты мне ничем не обязан! Я вижу, с какой постной миной ты ходишь на свидания с Масако, мне не надо таких одолжений. Если целуешь, то делай это потому, что тебе хочется, а не потому, что ты должен!
Ничего такого Сибуя никак не ожидал. Май заметила то, что ему казалось искусно скрытым. Она не могла знать причин, но сам факт её наблюдательности вынудил его ненадолго потерять способность лавировать в любой как самой простой, так и с виду безвыходной ситуации.
— Задержись, — попросил он, спустя время, когда они стояли одни в пустом вестибюле.
— Не лишено ли это смысла?.. — не смотрела на него Май. Она знала, что если посмотрит, то поверит в любой его обман.
— Не узнаешь, если не останешься, — Сибуя указал ей рукой на компактный коричневый диван на две персоны и проследил за её мерными движениями на пути к нему. — Ложись так, чтобы тебе было удобно.
Ложиться?! Уже! Так сразу?! — у Май в голове черти запрыгали в лихом хороводе, дурманя её разум всем, чем только можно.
— Сегодня я помогу тебе с трансом, — сказал он, согнув ноги Май в коленях. Она хотела их вытянуть, свесив на спинке, но Нару чем-то такая поза не угодила. Он порекомендовал положить под голову одну из подушек, а вторую попросту отложил в сторону.
Так он говорил о работе… А я размечталась, — вздохнула она, расслабляясь.
— Когда желаешь что-то узнать, то воспользуйся своим сознанием. Оно направляет твою душу. Представь время и место, — инструктировал он.
— Что я должна представить? — спросила Танияма, прерываясь в дыхании. Сквозь закрытые веки она и то чувствовала томный для неё взор Сибуи.
— У нас осталось один пробел — дом в лесу. Надо узнать, как сгорел этот дом, когда узнаем причины, то сможем увидеть картину в целом, — ответил он.
— Хорошо. Я постараюсь… — выдохнула она с тяжёлым звуком принудительного расслабления.
— А теперь открой глаза, — приказал он.
Май открыла глаза и увидела перед лицом покачивающийся ключ.
