— Могу вызвать сквознячок и продуть ваш радикулит насквозь, — склочно предложила Амалия, затянулась белеющей в мундштуке папироской и картинно выпустила струю сизого дыма. Струйка застыла облачком над головой Кассандры, образовала кольцо, потом треугольник, потом квадрат, а потом рассыпалась на четыре буквы, которые сложились в нехорошее слово.

— Амалия, фу, это было ужасно дурно! — упрекнула ее Кассандра, сердито развеивая рукой дымный нимб. Потом повернулась к ошарашенному Дамиану и пояснила:

— Она управляет лишь слабыми потоками воздуха. Ее исключили со второго курса, теперь она работает продавщицей в табачной лавке.

Дамиан коротко кивнул, продолжая вежливо, но без приязни рассматривать девушку-аэроманта. Внешность Амалии восторга у мужчин не вызывала: длинная девица, худая как спица; черные волосы заколоты в строгий пучок, узко поставленные глазки прячутся под очками-половинками. Несмотря на образ курсистки-анархистки, было в Амалии что-то от печальной клоунессы: то ли слишком длинные носы мужских ботинок на ноге неженского размера, то ли криво, через пуговицу, застегнутый жакет.

— Я не в восторге от твоей затеи, — строго высказалась Амалия и поправила очки. — Дар следует использовать лишь на благо обществу. Для высоких целей. Что за цели ставишь ты? Развлекать публику дешевыми трюками? Пошлятина. Профанация. Позор!

— Мы не сенситивы, Амалия. И раз мы не можем двигать нашим недо-даром прогресс, почему бы не заставить его служить людям иначе? Минута хорошего досуга так же важна, как и подвиги. У нас не получится усмирить ураган, вызвать грозу, исследовать недра силой мысли или остановить наводнение. Оставим это другим. Мы будем пробуждать людскую фантазию. Вернем людям веру в чудеса. Это не так уж мало.

— Ты меня не убедила.

Кассандра вздохнула, развела руками и закатила глаза.

— А меня убедила, — послышался тихий голос. — Думаю, это прекрасная идея. Мне нравится на ярмарке. Хочу тут остаться.

— Это Леон.

Кассандра показала на юношу с лицом деревенского простачка. Круглые щеки юноши были покрыты россыпью прыщиков, рыжие волосы растрепаны и давно не видели ножниц парикмахера.

— Дефектив-зоомансер, — представился юноша и тяжко вздохнул, потупив наивные голубые глаза.

— У меня нет Дара, и боюсь, я плохо осведомлен о всех специализациях сенситивов, — тактично сообщил Дамиан. — Зоомансер — это что-то связанное с животными?

— Совершенно верно, — подтвердила Кассандра. — Зоомансеры с полным Даром востребованы. Они понимают мысли и чувства животных, умеют ими управлять. Работают на ипподромах, в крупных фермерских хозяйствах, в зоопарках. Но Леон, увы, дефектив. Единственные животные, которым он может приказывать и чьи мысли может читать — это крысы и мыши.

— И еще воробьи, — робко добавил Леон.

— Приказывать-то он может, но слушаются его плохо. Леон пробовал работать в службе очистки от вредителей. Мыши вроде как повиновались его приказам и уходили со складов… ненадолго. Потом возвращались, и приводили с собой новые полчища мышей. Они бегали за Леоном по пятам и лезли ему на ноги.

— Они знают, что я слышу их мысли, — сообщил Леон. — Им нравится беседовать со мной. Воробьям тоже. Я рад. Нужно быть ближе к природе. Мы все дети природы. Жаль, остальные существа меня не слышат. Я бы хотел беседовать со всеми: слонами, носорогами, козами, шиншиллами… Они умнее и тактичнее людей.

Дамиан не нашелся что ответить, лишь ободряюще улыбнулся и повернулся к третьему гостю.

Заурядный на вид молодой мужчина с короткими усиками и прямым пробором, одетый в серую пару с протертыми локтями, пальцы в чернильных пятнах — типичная канцелярская крыса — вышел вперед, схватил Дамиана за руку и энергично потряс, показывая в улыбке неровные зубы.

— Нестор Леру, — представился он. — Гидромансер. И немного электромансер, как Касси. Дважды сенситив, дважды дефектив. Умею управлять небольшими потоками воды и слабым электрическим током. В настоящее время работаю помощником стряпчего. Не жалею, что был исключен из Академии. Наличие Дара автоматически подразумевает, что вы обязаны использовать его в интересах государства. И личные интересы не всегда при этом учитываются. Особенно у редких специальностей, вроде гидромансера или электромансера. Стряпчим работать куда безопаснее. Не нужно жить при электростанциях у черта на куличках или посреди пустыни, в которой кому-то вздумалось проложить реку. Согласился помочь вам, потому что захотелось тряхнуть стариной. Вспомнить студенческое время. Кассандра, нам будет весело?

— Будет, обещаю!

— Ух, пошалим!

Нестор залихватски щелкнул пальцами.

— Кассандра, можно вас на пару слов? — сказал Дамиан сухо. — Извините, господа.

Он схватил ее за локоть стальными пальцами и отвел за стойку с карликом.

— Кассандра, вы что, собираетесь как-то использовать их дар в нашем шоу? — сурово вопросил он.

Кассандра залюбовалась: вот он, значит, какой, когда строжится! Рассерженным она его редко видела: есть на что посмотреть. Синие глаза потемнели, как грозовое небо, между бровей прорезалась складка, голос стал командирский, рот жесткий.

А у тебя есть характер, мой милый, и ты не боишься его показать! Но к разумным доводам ты прислушиваешься, и это хорошо.

— Да, уговорила их немного помочь.

— У нас будут неприятности с законом. Даже сенситивы-иллюзионисты, которые веселят детей на праздниках, подчиняются правилам и не работают без лицензии.

— Не будет неприятностей. Мы не лицензированные сенситивы. И вообще сенситивами не считаемся. Нас забраковали и выкинули на помойку. Тот жалкий уровень Дара, которым мы обладаем, был признан неопасным для общества. Мы покажем невинные фокусы. Мои разряды, например — не более чем щекотка.

— А если у человека слабое сердце? Ему такой щекотки будет достаточно, чтобы отправиться на тот свет.

От этого замечания Кассандре стало неприятно. Конечно, он не хотел ее обидеть. Сказал, не подумав. Или взаправду опасается ее дара?

— Исключено, — успокоила она его, натянуто улыбнувшись. — Дамиан, не дрейфьте! Мы не злодеи и не разгильдяи.

— Вы — нет. Насчет ваших знакомых — не уверен. Я их в первый раз вижу и доверия они не внушают.

— Я за них ручаюсь. Идем!

Дамиан с сомнением покачал головой, но ничего больше не сказал. Они вернулись на середину зала. Друзья Кассандры уже разбрелись в разные стороны, рассматривая экспонаты.

Кассандра хлопнула несколько раз в ладоши.

— Друзья, за работу!

— Что мы должны делать? Что ты для нас запланировала? — спросила Амалия насмешливо, но не без азарта.

— Ты с нами?

— Пожалуй, да. Мне интересно, что у вас выйдет. И в каждом проекте должен участвовать скептик. Это буду я.

— Хорошо. Я рада. Итак, Леон, тебе нужно раздобыть пару дюжин крыс.

— И воробьев, — напомнил он.

— Вот деньги, купи клетку. Белых крыс продают в зоопарке, воробьев… сам пригласишь. Эх, жаль, ты не умеешь управлять летучими мышами. В шоу ужасов они бы смотрелись лучше. Ладно, и воробьи сгодятся. Ты, Нестор, будешь экскурсоводом. Фокусы с жидкостями и автоматонами — тоже твоя ответственность. Помнишь, я говорила тебе?

— Я только что придумал еще несколько трюков, — горделиво сообщил Нестор.

— Умница. Ты всегда был башковитым парнем. Ну а ты, Амалия, можешь пока отдыхать. Твоя роль самая легкая.

— Ладно, пойду покурю, — Амалия пожала костлявым плечиком и выплыла на улицу.

— Я буду продавать билеты и приветствовать посетителей. А вы, Дамиан, станете следить за всеми нами и обеспечивать порядок, как и полагается владельцу балагана. До открытия ярмарки осталось два часа. Поспешим!

Следующие два часа в балагане царила кутерьма. Кассандра делала вид, что все идет по плану.

Нестор и Дамиан двигали экспонаты, расставляя их на выгодные позиции. Амалия таскалась следом, дымила папиросами и давала бесполезные советы. Кассандра бегала с рулонами дешевой обивочной ткани и коробками гримерных красок. Щелкала ножницами, развешивала, скрепляла. Пачкала руки киноварью, топила воск, лепила, раскрашивала, покрикивала на нерасторопного проходимца Симеона, который оказался весьма посредственным мастером на все руки. Все у него валилось, путалось и ломалось.