Идеально-белые скатерти, чёрные кресла из кожзаменителя, на столах пузатые прозрачные вазы с белыми каллами и Лондон как на ладони с ярко выраженной огненно-голубой линией горизонта.

— Благодарю вас, — теперь поднялся мистер Лонгман. — Мой новый сын сегодня женился. Мы не могли пройти это событие мимо, — все посмеялись. — Но знаете, самое важное для молодожёнов — это дом, где они будут жить, не квартира, нет, лондонские квартирки бывают и просторными, но ничто не сравнится с собственной резиденцией за городом, поэтому, Барри, мы с твоей мамой дарим вам такой дом, — этот среднего роста человек, подтянутый и крепкий подошёл к молодожёнам и вручил невесте ключи. — Держи, Роуз, теперь вы будете вместе владеть этим домом…

— Невероятно! Это серьёзно? Не сон? — зелёные глаза невесты загорелись от счастья. Она сидела в своём фатиновом платье, с открытыми плечами, смущаясь подниматься.

— Кажется, нет, — посмеялся Барри. Его лицо начало блестеть. От выпитого алкоголя с каждой минутой становилось всё жарче.

— Спасибо, мистер Лонгман! — преодолев страх, она поднялась и поцеловала нового родственника в щёку. Тесть был немного лысоват, носил серебристую бороду, выстриженную по моде - борода покрывала подбородок и нижнюю челюсть, но не соединялась с бакенбардами. Как и у жениха, кожа на маленьком плоском лбу и крепком носу блестела, зато пластрон украшал тёмный рубин размером с горошину, в червонной золотой оправе.

— Моя невестка модель, — посмеялся он, обнимая девушку в ответ. — Видите, какая высокая! — засмеялся он, и гости подхватили очередную шутку. Роуз действительно была выше его на полголовы, разумеется, из-за каблуков, однако она и без них представляла нечто хрупкое и вместе с тем жгучее. Блондинка от природы, с тонкими, но красивыми губами, выразительной фигурой, конечно, она привлекла внимание успешного трейдера из одной транснациональной корпорации. Спустя два года, когда её карьера модели подошла к концу, а тогда ей исполнилось двадцать девять лет, он сделал предложение…

Сурей — графство на юго-востоке Англии. Деревня Шере. Спустя два месяца…

— Неужели мы въехали! — находясь всю дорогу в предвкушении, Роуз запорхнула в дом, как бабочка. Она забежала в гостиную и кружилась, кружилась, пока её лёгкое тело не упало на накрытую белым чехлом софу.

Барри молча вошёл, улыбаясь на восторг жены.

— Здесь есть всё! Сад, лес, пруд, средневековая башенка и просторная веранда! А наша спальня? Она на втором этаже? — подскочила она, желая посмотреть.

— Не спеши, — поймав её, Барри поцеловал в губы и, продолжая улыбаться, принялся убирать от светлого лица жены волосы. — Ты загоришь здесь. Смотри, не сиди на солнце слишком долго…

— Мне не идёт загар, ты же знаешь! — разорвав его объятия, она недалеко отбежала, увлекая за собой. — Я воспользуюсь шляпкой. А ты, ты же останешься сегодня дома?

Её вопрос вызвал холодность. Барри опустил глаза и скрыл улыбку.

— Нет, я уеду около десяти.

— Но почему? Мы же договаривались, что после переезда ты перейдёшь на дневную работу! — вся расстроенная, она подбежала к нему.

— Мне нравится моя работа трейдера, — Барри отвернулся и заходил по гостиной, подпирая подбородок кулаком. — Чтобы работать днём придётся перейти и стать обычным банковским служащим. А я не хочу. До центра Лондона тридцать пять миль! Это час езды на машине! Подумай сама, зачем нам такие трудности? Уже завтра я найду экономку. Тебе не будет страшно, я обещаю…

— Я и не думала бояться. Это же наш дом, просто… — не закатывая сцен, она подошла к нему и, взяв за руки, посмотрела на них. Ещё новенькие золотые колечки блестели. Муж и жена… Эти слова отзывались в голове и сердце. — Просто мне одиноко одной по ночам…

— И что теперь, ты же не заведёшь себе любовника, чтобы он согревал тебя, когда меня нет рядом? — хитро изгибая губы в улыбке, Барри тоже успокоился.

— Не смешно! — она ударила мужа в грудь и вместе с ним рассмеялась.

Прошёл месяц…

— А вот и он! — в офисе Барри поприветствовали двое товарищей. Молодые люди обменялись крепкими рукопожатиями. — Посмотрите на него… Каков красавчик. Судя по твоему довольному лицу, та практикантка оказалась податливой.

— К чему ты клонишь, Брок?.. — он состроил непонятливое лицо, совсем скоро расплывшись в такой широкой улыбке, что все приготовились громко смеяться. — Она сама на меня запрыгнула! — Барри звонко хлопнул в ладоши и среди пустых офисов разлетелся мужской хохот.

— Зачем ты вообще женился? Твоя жена старше тебя, да? — спросил второй.

— На четыре года, — нахмурился он при ответе. — Ну знаете, Роуз такая… Такая…

— Костлявая… — один из друзей в шутку добавил, и среди мужчин разыгралась возня с кулаками и лёгкими силовыми приёмами.

— Ну ладно! — отдышавшись, один из друзей Барри вынырнул из образовавшейся кучи малы и поправил галстук. — Пошутили и хватит. Никк, что там с соей?

— А что с ней будет?! Лето же! Упадёт!

— Да, ну и чёрт с ней! Пойдём, счастливый ты наш засранец! — Брок хлопнул младшего товарища по плечу, зазывая следовать за Никком к лифту.

— Эй! Уже забыл кто мой отчим? — смешливо убрав его руку, Барри оскалился.

— Ха-ха, ну да! — сказал тот без обид. — Давайте работать! Акции сами себя не продадут!

— Ты хотел сказать не так, как это надо нам, — зайдя в лифт, Барри прижал портфель к ногам и остроумно пошутил. Совсем скоро по шахте разлетелся очередной громкий смех.

Густой туман, как нерасчленённая масса, окутывал дом Барри и Роуз Олдридж каждую ночь. Стоило солнцу увянуть, как это делали незатейливые цветы в хрустальной вазе, туманно-синий занавес поднимался выше человеческого роста от земли и медленно-медленно со стороны леса всасывал в себя дом с незастеклённой верандой, где Барри по вечерам в выходной день садился на парапет, словно мальчишка, и выпивал бутылочку холодного пива. Он видел, как туман подступает к порогу их дома, смеясь при этом ужасно нелепо.

— Марево сегодня особенно густое! На кисель похоже! — хохотал он, дразня тем самым Роуз. Она не оставалась на улице, когда туман голубоватой дымкой начинал стелиться по сероватым доскам терассы. Чем бы она ни занималась на веранде, стоило воздуху сгуститься, как она тут же всё бросала и пряталась в доме.

— Барри, зайди! Скорее иди в дом! — кричала она, долбя в окно вспотевшей ладонью.

— Вот чудная… — отворачивался он от окна, продолжая покачиваться на парапете и пить пиво.

Спустя три месяца…

Звук скребущих по полу ногтей. Роуз больше часа делала вид, будто не слышит его, однако она слышала. Прямо над её спальней, над её кроватью, что-то со стороны чердака скребло. Всё началось с тихого шороха, такого, с которого она открыла заспанные глаза. На часах было около часа ночи. Барри находился на работе, а она, как и всегда, в своей постели одна. Потом скрежет стал очевидным! Медленным и громким… Холодный пот устлал и без того похудевшее тело Роуз. Она присела и стала смотреть в потолок большими от ужаса глазами. Звук резко усилился! Всё стало походить на затирку полка крупной наждачной бумагой. Роуз закрыла уши руками и закричала:

— Довольно! Прекратите!

Ничего не прекращалось, наоборот, к громкому скрежету прибавились более мелкие. Вот дырку с чердака выгрызали уже двое, а может быть, даже трое невидимых существ.

Роуз отбросила пропитавшееся потом одеяло и помчалась прочь из комнаты.

— Отстаньте от меня! — выкрикивала она, сбегая с лестницы в одной сорочке. Женщина вбежала в кухню. — Хватит, хватит, хватит! — вытащив из выдвижного ящика кухонный нож, она принялась надрезать свою кожу на внешней части руки, пуская едва видимые нитки крови от запястья до локтя.

— Господи Иисусе! — воскликнула экономка, нанятая в этот дом. Худосочная, тонкая в кости и лице женщина с множеством морщин прибежала на крики Роуз и принялась креститься.